Ценой собственной жизни - Ли Чайлд

— Хорошо, — согласился Уэбстер. — Какие минусы?

— Надо исходить из предположения, что ракеты захвачены, — сказал Джонсон. — Следовательно, скорее всего, они хорошо спрятаны. В этом случае вертолет их не найдет. Полетав какое-то время над районом, он вернется на базу.

Уэбстер кивнул.

— Отлично. Ни плюсов, ни минусов, значит, никакой проблемы нет.

Последовала небольшая заминка.

— Значит, будем молчать, — сказал Джонсон. — Пусть вертолет полетает над лесом.

Макграт с сомнением покачал головой.

— А что если этим ублюдкам вздумается сбить вертолет одной из ракет?

Адъютант генерала снисходительно усмехнулся.

— У них ничего не получится. Этого не допустит система распознавания «свой-чужой». Вертолет постоянно посылает радиосигнал. Ракета принимает его, распознает вертолет как «свой» и не запускается.

— На это можно положиться? — недоверчиво спросил Макграт.

Адъютант кивнул.

— Абсолютная гарантия.

Гарбер бросил на него гневный взгляд, но промолчал. Не его епархия.

— Ну хорошо, — сказал Уэбстер. — Назад в кровать. Броган, разбудишь нас в восемь.

На бетонной взлетно-посадочной полосе авиабазы Петерсон вертолет Си-эйч-47Д «Чинук» прогревал двигатели, пожирая первые из восьмисот пятидесяти восьми галлонов топлива, налитого в баки. «Чинук» — огромная машина; два несущих винта кромсают воздух в овале длиной сто футов и шириной шестьдесят. Собственный вес вертолета составляет десять тонн, и он может поднимать в воздух еще одиннадцать. Он представляет собой огромный вагон с прикрепленными по бокам и сверху двигателями и топливными баками; экипаж находится в высоко поднятой кабине спереди. Поиск может вести любой вертолет, но только «Чинук», способный взять на борт тяжелое снаряжение, может выполнять спасательные работы.

Из-за праздничных увольнений диспетчер выпустил вертолет с минимальным экипажем из двух человек. Без отдельного наблюдателя. Диспетчер решил, что в нем не будет необходимости. Разве можно не заметить пять армейских грузовиков, застрявших на склоне горы?

— Ты должен был стоять вот здесь, — сказал Боркен. — Правильно, Джо?

Ричер бросил взгляд в полумрак внутреннего помещения гауптвахты.

Джозеф Рэй стоял в желтом квадрате, вытянувшись в струнку. Уставившись прямо перед собой. Совершенно голый. Из носа и рта капала кровь.

— Правильно, Джо? — повторил Боркен.

Рэй ничего не ответил. Шагнув к нему, Боркен с размаху ударил его кулаком в лицо. Пошатнувшись, Рэй отлетел назад. Ударился спиной о дальнюю стену и тотчас же поднялся на ноги, спеша снова встать в желтый квадрат.

— Я задал тебе вопрос, — зловещим тоном произнес Боркен.

Рэй кивнул. Из разбитой губы на подбородок стекала кровь.

— Ричер должен был стоять вот здесь.

Боркен снова ударил его. Жестокий прямой удар в лицо. Голова Рэя дернулась в сторону. Хлынула кровь. Боркен усмехнулся.

— Джо, когда стоишь в этом квадрате, разговаривать запрещается. Тебе же это прекрасно известно.

Отступив от Рэя, Боркен приставил дуло «ЗИГ-Зауэра» Ричеру к уху. Вытолкнул его на поляну. Сделал знак Стиви, чтобы тот вышел следом.

— А ты, Джо, оставайся стоять в квадрате, — бросил в дверях он.

Стиви захлопнул дверь. Боркен стволом пистолета толкнул Ричера к нему.

— Скажи Фаулеру, чтобы он избавился от этого типа. Никакой пользы от него больше уже не будет. Отведи сучку в ее комнату. Расставь вокруг здания кольцо часовых. Нас ведь ждут важные дела, так? Нет времени на это дерьмо. Всем собраться на плацу в половине седьмого. Я прочту наше обращение перед тем, как разослать его по факсу.

Макграт не мог заснуть. Вернувшись вместе с остальными в жилой трейлер, он лег на койку, но через десять минут встал. Без четверти семь утра Макграт уже снова был в командно-штабной машине вместе с Броганом и Милошевичем.

— Ребята, если хотите, можете немного отдохнуть. Я подежурю здесь.

— Мы могли бы заняться завтраком, — предложил Броган. — В Калиспелле уже должны открыться столовые.

Макграт рассеянно кивнул. Полез за бумажником.

— Не беспокойтесь, — остановил его Броган. — Я угощаю.

— Спасибо. Только не забудь кофе. Побольше кофе.

Броган и Милошевич вышли из машины. Постояв в дверях, Макграт проводил взглядом, как они уехали на армейском седане. Когда шум двигателя затих вдали, осталось только тихое гудение аппаратуры связи. Макграт направился за стол. Часы показывали семь утра ровно. И в этот момент зажужжал факс.

Холли провела руками по старому матрасу так, словно на нем лежал Ричер. Словно сейчас под ней было его тело, покрытое шрамами, жаркое и упругое, а не протертая хлопчатобумажная ткань, набитая древним конским волосом. Молодая женщина заморгала, прогоняя непрошеную слезу. Глубоко вздохнув, задумалась. Джексона нет, Ричера нет, оружия нет, инструмента нет, на улице шесть часовых. В тысячный раз обведя комнату взглядом, Холли начала все сначала.

Макграт разбудил остальных, заколотив кулаками по стене трейлера. Затем он вернулся бегом в командную машину и вытащил третий лист, выползающий из факса. Два уже были у него в руках. Теперь к ним добавился третий.

Уэбстер вышел из трейлера первым. Через минуту после него — Джонсон. Потом Гарбер, и последним адъютант. Грохоча ботинками по металлическому трапу, все один за другим поднялись в штабную машину и уселись за стол. Макграт был поглощен чтением.

— В чем дело, Мак? — спросил Уэбстер.

— Эти ублюдки провозгласили независимость, — сказал Макграт. — Только послушайте.

Он обвел взглядом четыре лица. Начал читать вслух:

— «Люди создают правительства, черпающие свои законные полномочия в согласии управляемых. Право народа — изменить или упразднить ту или иную форму правления после длительных притеснений и лишений прав.»

— Это цитата из оригинала, — заметил Уэбстер.

— Слегка измененная, — поправил Гарбер.

Макграт кивнул.

— Слушайте дальше. «История нынешнего правительства Соединенных Штатов представляет собой сплошную череду притеснений, направленных на установление абсолютной тирании над народом.»

— Что это такое, черт побери? — воскликнул Уэбстер. — Повторение 1776-го года?

— Дальше еще хуже, — продолжал Макграт. — «Таким образом, мы являемся представителями Свободных Штатов Америки, расположенных на территории бывшего округа Йорк бывшего штата Монтана. Сей декларацией мы торжественно провозглашаем, что это территория является отныне свободным и независимым государством, не имеющим никаких обязательств перед Соединенными Штатами и разорвавшим с ними все политические связи. Наше независимое государство имеет право объявлять войну, заключать мир, защищать свои сухопутные границы и воздушное пространство, образовывать союзы, вести торговую деятельность и заниматься всем остальным, чем может заниматься свободное государство.»

Он поднял взгляд. Собрал все три листа и аккуратно положил их на стол.

— Почему три экземпляра? — спросил Гарбер.

— Три адресата, — объяснил Макграт. — Если бы мы не перехватили этот бред, к настоящему моменту о нем уже знала бы вся страна.

— Куда это направлялось? — спросил Уэбстер.

— Первый экземпляр в Вашингтон. Смею предположить, это номер Белого дома.

Адъютант Джонсона пододвинул стул к компьютерному терминалу.

Макграт зачитал вслух номер. Адъютант ввел цифры в компьютер. Взглянул на экран и кивнул.

— Это действительно Белый дом. Читайте дальше.

— Второй номер где-то в Нью-Йорке, — сказал Макграт, зачитывая номер со второго листа.

— Это штаб-квартира ООН, — тотчас же определил адъютант. — Сумасшедшие призывают свидетелей.

— Третий номер я не знаю, — продолжал Макграт. — Федеральный код 404.

— Атланта, штат Джорджия, — тотчас же сказал Гарбер.

— А что находится в Атланте, штат Джорджия? — поинтересовался Уэбстер.

Адъютант быстро застучал по клавиатуре.

— Телекомпания Си-эн-эн. Ублюдки хотят привлечь к себе внимание.

Джонсон кивнул.

— Умный шаг. Этот Боркен хочет, чтобы все происходящее транслировалось в прямом эфире. Господи, вы понимаете, что это означает? ООН в качестве третейского судьи и круглосуточное освещение по сети кабельного телевидения. Чтобы за этим наблюдал весь мир!

— Что же нам делать? — спросил Уэбстер.

Наступила тишина.

— Зачем эта фраза про воздушное пространство? — вдруг спросил Гарбер.

— Оригинальный текст несколько изменен, — согласился Уэбстер. — В 1776 году про воздушное пространство ничего не говорилось.

— Надо помнить про зенитные ракеты. Существует ли возможность отключить систему распознавания «свой-чужой»?