Ценой собственной жизни - Ли Чайлд

— А что потом? — спросил Фаулер.

— Потом будем ждать и смотреть. Пока что у них здесь есть всего восемь морских пехотинцев. Они не знают, что делать. Лес им не знаком. В Белом доме наложили в штаны, как мы и предполагали. Положим двенадцать часов на то, чтобы они смогли принять какое-то решение, — то есть, завтра до наступления темноты ничего не начнется. Ну а к тому времени эта забытая богом дыра будет уже занимать в списке приоритетов далеко не самую верхнюю строчку.

Боркен и Фаулер заглянули в кузов. Толстый брезент заглушил их голоса.

— Ему нужны и ракеты? — спросил Фаулер.

— Только пусковая труба. Это связано с электроникой.

Лежа среди снующих крыс, Ричер слышал, как открываются металлические защелки. Затем заскрипела резина. Пусковая труба была вынута из прокладок. Снова загромыхали засовы откидного борта. Шаги стали удаляться. Лучи фонариков заплясали в направлении ворот.

Заскрипели петли; массивные бревенчатые створки с грохотом закрылись. Пусковую трубу уложили на сланец, и двое мужчин, пыхтя, подняли бревно и вставили его в скобы. Зазвенела цепь, щелкнули замки. Послышался хруст шагов по сланцу.

Перекатившись от наваленных трупов, Ричер наткнулся на крысу. Отшвырнул ее сильным ударом, и крыса, жалобно взвизгнув, скрылась в темноте. Ричер посидел. Затем встал. Медленно приблизился к воротам. Внимательно прислушался. Выждал шесть минут. Вставил руки в щель внизу ворот и надавил на створки.

Они разошлись всего на дюйм. Положив ладони на гладкие бревна, Ричер надавил что есть силы. Ворота не шелохнулись. С таким же успехом можно было пытаться повалить руками вековой дуб. Ричер давил около минуты. Напрягаясь, словно тяжеловес. Створки держали словно скала. И вдруг до Ричера дошло, почему. Кривое бревно оказалось уложено в скобы наоборот. Теперь изгиб был обращен внутрь, а не наружу. Вместо того, чтобы оставлять створкам некоторую свободу, как это было раньше, оно наоборот зажимало их более эффективно.

Ричер мысленно представил себе это бревно. Толщиной больше фута, искривленное, высохшее до каменной твердости. Обращенное изгибом наружу, оно не представляло никаких проблем. Обращенное изгибом внутрь, оно было непоколебимым. Ричер бросил взгляд на грузовики. Отказался от этой мысли. Пространства для того, чтобы разогнаться и налететь на ворота с большой скоростью, нет. Грузовик навалится на створки всем крутящим моментом мощного дизельного двигателя, однако этого будет недостаточно. Ричер не мог себе представить, какое усилие потребуется для того, чтобы переломить это бревно.

Он подумал было о том, чтобы использовать ракету. Отказался и от этой мысли. Во-первых, слишком шумно, и, кроме того, из этого все равно ничего не получится. Взрыватель взводится только после того, как ракета поднимается на высоту тридцать футов. К тому же, в боеголовке всего шесть с половиной фунтов взрывчатки. Достаточно для того, чтобы сбить летящий реактивный самолет; однако на эти высохшие бревна шесть с половиной фунтов взрывчатки произведут такое же действие, как если бы их поцарапать пилкой для ногтей. Итак, он попал в западню, а Холли ждет.

Однако не в его натуре было поддаваться панике. По природе своей Ричер был человек спокойный, и долгие тренировки сделали его еще спокойнее. Он был обучен изучать и оценивать, и добиваться своего, полагаясь исключительно на силу воли. Ему говорили: «Ты Джек Ричер. Ты можешь всё.» Сначала это говорила ему мать. Затем молчаливые, зловещие наставники в центрах подготовки. И он им верил.

Но и не верил. Где-то в глубине сознания у него всегда звучал голос, предостерегавший, что это лишь везение. Одно только везение. В минуты затишья ему приходила мысль, долго ли так будет продолжаться. И вот сейчас Ричер уселся на каменистую землю, прислонился спиной к бревенчатым воротам и спросил себя, неужели его везение иссякло?

Он поводил лучом фонарика вокруг. Крысы держались от него на почтительном расстоянии. Их привлекала темнота в глубине пещеры. У Ричера мелькнула мысль, что крысы его бросили. Бежали с тонущего корабля. И тотчас же его рассудок снова ожил. Нет, крыс привлекают штреки. Потому что штреки куда-то ведут. Ему вспомнились огромные норы, пробитые взрывами в скалах, образующих северную стену гигантской чаши. Быть может, эти входы как-то связаны с пещерой?

Ричер пробежал вглубь пещеры, мимо грузовиков, мимо груды трупов. Туда, где уже нельзя было выпрямиться в полный рост. Крыса мелькнула куда-то влево. Упав на землю, Ричер посветил фонариком. Пополз следом за крысой.

Он наткнулся на скелет. Столкнулся лицом к лицу с оскаленным черепом. Рядом лежал еще один скелет. И еще один. Всего четыре или пять скелетов, втиснутых в щель под сводом. Кучки развалившихся костей. Сглотнув комок в горле, Ричер попятился назад. Осторожно огляделся вокруг. Посветив фонариком.

Все трупы мужские. Это было видно по костям таза. В черепах пулевые ранения. В висок. Аккуратные входные отверстия, аккуратные выходные отверстия. Оставленные пулей в оболочке, выпущенной с близкого расстояния из пистолета. Все скелеты достаточно свежие, определенно, им меньше года. Мягкие ткани не сгнили. Их обглодали. На костях виднелись царапины, оставленные зубами грызунов.

Все скелеты рассыпались. Крысы растащили кости, чтобы было удобнее их обгладывать. Кое-где сохранились обрывки ткани. Грудные клетки оставались покрыты материей. Крысы не трогают одежду. Зачем? Они прогрызают дорогу изнутри. Расправляясь в первую очередь с мягкими тканями. И добираются до ребер со стороны позвоночника.

Все обрывки материи были защитного цвета. С черными и коричневыми камуфляжными пятнами. Ричер увидел цветную нитку. Проследил ее до нашивки, скрытой обглоданной плечевой костью. Щит, вышитый шелком. На нем надпись: «Братство свободных людей Северо-Запада». Ричер потянул за остатки куртки. Ребра рухнули. На клапане нагрудного кармана были приколоты три хромированных звезды.

Лежа на животе, со всех сторон засыпанный костями, Ричер тщательно обыскал останки. Собрал клочки пяти различных комплектов формы. Нашел еще две нашивки. «Белое христианское братство» и «Конституционное ополчение штата Монтана». Ричер разложил в ряд пять черепов. Проверил зубы. Перед ним были останки пятерых мужчин в возрасте от сорока до пятидесяти лет. Пяти предводителей. Которые исчезли. Которые не смогли держать шаг. Которые оставили своих последователей Бо Боркену.

Свод был настолько низкий, что Ричер не мог проползти по скелетам. Ему пришлось раздвигать кости и ползти сквозь них. Крысы не проявляли к нему никакого интереса. Кости были обглоданы начисто. Новое пиршество находилось у входа в пещеру. Крысы устремились в том направлении. Держа фонарик перед собой, Ричер протискивался вглубь горы навстречу визжащему серому потоку.

Он потерял ориентацию. Ему хотелось надеяться, что он движется приблизительно на запад, однако определить это не было никакой возможности. Свод надвинулся, оставив щель фута в два. Ричер полз по древнему геологическому разлому, из которого давным-давно был извлечен слой породы, содержавший руду. Свод опустился еще ниже. До полутора футов. Стало холодно. Щель сузилась. Ричер держал руки перед собой. Щель стала настолько узкой, что уже не было возможности вытянуть их вдоль туловища. Ричер полз по каменной трубе, придавленной сверху миллиардом тонн скал, не имея понятия, в какую сторону. И свет фонарика становился все более тусклым. Батарейки сели. Яркий луч превратился в маленькое оранжевое пятнышко.

Ричер учащенно дышал. Его бил озноб. Не от усталости. От страха. От ужаса. Это было не то, что он ожидал. Ричер представлял себе прогулку по просторному заброшенному штреку. А не ползание по этой щели в толще скал. Он сам протискивался навстречу своему самому страшному детскому кошмару. На своем веку Ричеру пришлось повидать многое, и ему редко бывало страшно. Однако с детства он боялся застрять в темноте в тесном пространстве, слишком узком, чтобы развернуть свое внушительное тело. Все детские кошмары Ричера были связаны с тем, что он оказывался зажат в тесноте. Лежа на животе, он зажмурился. Учащенно дыша, проталкивая воздух сквозь стиснутое горло. Наконец он снова дюйм за дюймом пополз вперед навстречу кошмару.

Ярдов через сто фонарик окончательно умер. Темнота вокруг была полной. Щель сужалась все больше. Ричеру пришлось поджать плечи. Он втискивался в пространство, слишком маленькое для него. Его лицо было повернуто вбок. Ричер прилагал все силы, чтобы сохранить самообладание. Он помнил то, что сам говорил Боркену: тогда люди были мельче. Тощие коротышки, перебравшиеся на запад, искавшие счастье в недрах горы. Размерами вдвое меньше Ричера, они ползали по узким щелям на спине, отбивая киркой яркие жилки породы.

Ричер использовал погасший фонарик так, как использует белую трость слепой. Вдруг фонарик в двух футах перед его лицом наткнулся на камень. Сквозь хрип собственного дыхания Ричер услышал звон стекла. С трудом протиснувшись еще чуть-чуть вперед, он пощупал рукой. Сплошная стена. Штрек закончился. Ричер попробовал отползти назад. Не смог даже пошевелиться. Для того, чтобы отталкиваться руками, ему надо было приподнять грудь и получить упор. Однако свод был слишком низкий. Плечи Ричера были вжаты в стены. Он не мог получить упор. Отталкиваясь ногами, можно было бы ползти вперед, но не назад. Ричер оцепенел, охваченный паникой. Ему к горлу подкатил комок. Висок упирался в свод, щека лежала на неровном камне. Он задышал часто, борясь с непреодолимым желанием закричать.