Подарок убийцы - Гапарон Гарсаров

– А я смогу?

– Сможешь, ты гибкая. У нас общего танца нет, каждый скачет по-своему, но не выделывайся уж, как муха на стекле. Старайся войти в ритм, руки изредка поднимай и губами на припевах шевели.

– Я слов не знаю.

– Да кому ты нужна с этими словами?.. Стой себе с микрофоном да вид создавай, будто изо всех сил поёшь. Научишься, сейчас вот потренируемся в офисе, пока костюмы привезут. Солируем в основном я и Анька Десницына. У Кристины голос так себе, она тоже припевочку изображает.

Офис, который обычно имеет каждая уважающая себя звезда, в действительности представлял старенькую трёхкомнатную квартирку в доме постройки прошлого века. Даже Лавре, как любительнице архитектуры, он не пришёлся по вкусу: слишком заброшенным казался его фасад да и подъезд едва отличался от строений, в которых довелось покататься на обледенелой лестнице в Вольске. Кроме них, в «офис» заявились две пожилые женщины, с радостью встретив новенькую участницу «Гранды».

Пассия Фанелина тут же повела подругу в просторную комнату, где им предстояло позаниматься под музыку. Здесь имелось несколько зеркал высотой с человеческий рост.

Поначалу Лавра даже испугалась, настолько резкими показались ей звуки новых песен «Гранды». Но, спустя несколько минут, она поняла, что ритм практически не отличается от того, что крутят сегодня в клубах.

Подоспевший к семи вечера Ник – тучный мужчина с противным засаленным хвостиком на затылке – пришёл в восторг при виде черноволосой Лавры, кружившей вокруг зеркал на пару с эффектной блондинкой. Когда подтянулись остальные участницы – шатенка Анна и брюнетка Лена, им подали костюмы.

При виде наряда, в котором предстояло танцевать весь вечер, Лавре сделалось плохо. Сценическая одежда представляла из себя узенькие чёрные трусики, которые надлежало натянуть поверх порванных колготок. Но если ноги хоть как-то были прикрыты, то грудь едва умещалась в каком-то кожаном ошейнике, из которого выпирали весьма острые шипы.

Нацепив на себя всё это безобразие, Гербер увидела в зеркалах танцевального зала отнюдь не перспективную выпускницу исторического факультета, а какую-то начинающую мазохисту, сошедшую с экранов порнофильма. И хотя причинные места были немного, но прикрыты, она чувствовала себя неловко в таком странном наряде. Подумать только, ведь в нём ещё нужно плясать перед зрителями! Если кто из знакомых будет сегодня в «Дельта-Пэлас», Лавра просто сгорит со стыда.

Остальные же девушки казались даже счастливыми. Наверное, на сцене можно вообще надевать всё, что заблагорассудится. Взяв за оправдание такой аргумент, Лавра стала успокаиваться и села к визажисту, который принялся покрывать её лицо густым слоем всяких кремов, помад, теней и румян. Словом, к моменту отправки в элитный ресторан, отличницу трудно было узнать, что, с одной стороны, даже хорошо на случай, если в «Дельта-Пэлас» появится кто-нибудь из её сокурсников.

Ресторан располагался в центре города, но был построен так, что с улицы его мало кто мог заметить. Вывеска привилегированного заведения поражала своей формой. Скорей всего, дизайнеры «Дельта-Пэлас» старались сотворить клетку, внутри которой мигали неоновые буквы. Однако Лавре это изобретение больше напоминало упавшие с крыши металлические поручни, чудом не разбившие хрупкие зелёные лампочки.

Внутри уже гремела музыка, но заглянуть в зал красавицам из «Гранды» не удалось. Прямо со входа, где их встретили двухметровые амбалы в смокингах, девушек повели извилистыми коридорами куда-то наверх и там оставили на несколько минут. Это время ушло на поправку причёсок и сползающих с груди корсетов.

Анжела смотрелась просто великолепно, напоминая даму-вамп с чёрными сверкающими губами, пушистыми фиолетовыми ресницами и в откровенном наряде. Хотя и Лавра ненамного отличалась от неё, изучая здоровенный микрофон. С такой дубинкой можно было не беспокоиться о движении губ, из-за него всё равно никто не увидит её рта.

– Так, девчонки, сначала пляшем под «Я его любила», – начала напоминать Брилова ход выступления, всё время убирая с Гербер всякие недостатки – загнувшиеся колготки, торчащую в сторону прядку, белую ниточку на животе и так далее. – Потом «Кровь и песок», «Вазелин», «Причини мне нежность», «Рука в руке», «Папик» и напоследок «Растерзай».

Да, названия композиций впечатляли. Куда же подевалась вся конфетно-ванильная сладость группы? Неужели можно так круто отойти от образа романтичных девиц, сошедших с бежевых облаков?..

– Нога болит, – заныла Лена, оглядывая здоровенные каблуки, на которых Лавра никогда раньше не умела ходить, – и вообще, я сегодня не выспалась.

– Не хнычь, думаешь, мне лучше, – рявкнула в ответ на её жалобы Аня, выглядывая в коридор. – Вчера с Артуром всю ночь в «Монреале» водку глушили, и ничего, пока могу стоять.

Гербер лишь диву давалась от таких подвигов, прокручивая в голове последовательность песен. Она плохо запомнила их ритмы на слух, так как те мало чем отличались друг от друга.

– Лавра, – вернулась к ней Брилова, – не нажимай ничего на своём микрофоне, а то случайно включишь его и будешь сопеть как бульдог.

Наконец, щупленькая женщина в элегантном белом платье попросила их на выход, и девушки затопали здоровенными каблуками по паркетному полу. Спереди доносились аплодисменты и фанатичные посвистывания публики, отчего Лавра вновь почувствовала себя неуверенно. Ещё хуже стало на самой сцене, объятой ярким сиреневым светом. Огромный зал «Дельта-Палас» переливался бирюзовыми лучами. Там мелькали заинтригованные лица людей, которые с визгом встречали местных звёзд.

Певицы разбрелись по сцене под первые аккорды песни. Анжела встряхнула головой, и её светлые кудри красиво рассыпались по обнажённым плечам. Она стала петь под громкую фонограмму, выйдя ближе к посетителям ресторана, которые тут же потянули к ней руки. Брилова причудливо изогнулась, поразив Лавру своими акробатическими способностями. Надо же, а в жизни она казалась такой неповоротливой и слабой. Но на этом блондинка не остановилась. Когда в фонограмме возник мягкий голос Ани, она принялась корчиться на полу и садиться на шпагат.

Гербер вспомнила про припев и вовремя подвела микрофон к губам. Во мгле светомузыки глаза зрителей сверкали, как светлячки во тьме июльской ночи. Позабыв про комплексы, Лавра покрутилась на месте, повторила приём белокурой солистки с волосами и посмотрела на ближайших к сцене парней, которые с ухмылками наблюдали за ней.

Тем временем Анжела стала прыгать и изображать крик. Лена, видимо, решила не рисковать из-за больной ноги и двигалась спокойно, всё время трогая оголённое бедро. Аня швырнула в публику какую-то цветастую вещицу, отчего люди в очередной раз восторженно заревели. На этом первая баллада с названием «Я его любила» закончилась.