Юность Лагардера - Поль Феваль

Пока герцог со своим подручным, спрыгнув с лошади, расставляли по местам наемных убийц, Маленький Парижанин, утвердившись в собственных предположениях, перепрыгнул через ров, проскользнул к реке, чтобы укрыться в камышах, повернул налево и направился к «Аллее королевы», как если бы пришел сюда прямиком из Тюильри.

Пейроль прикоснулся к руке своего господина:

— Взгляните, монсеньор… Этот малый с гордо поднятой головой… Черт возьми! Каков наглец!

Гонзага сердито проворчал:

— Это он и есть! Видишь, что мне приходится терпеть из-за твоей глупости? Ты мог так легко покончить с ним четырнадцать лет назад!

— Ба! Через десять минут он будет лежать мертвый и холодный… Никто ничего не узнает…

Вместо ответа Карл-Фердинанд перекрестился в темноте.

Этот развратник и вор, предатель и убийца сейчас взывал к одной из своих жертв — к святой тени Винченты… Ему было страшно. Он молил: «Ты, бывшая мне женой перед Господом, ты, допущенная, без сомнения, к Его престолу, помоги мне! Забудь огромную вину мою и защити меня! Сделай так, чтобы я остался жив!»

Душу его терзало ужасное предчувствие, а тело сотрясала невольная дрожь.

Внезапно перед ним возник Анри.

— Надеюсь, я точен, принц?

Высокомерная кровь Гонзага вскипела, и Карл-Фердинанд обрел бесстрашие своих предков.

Надменно выпрямившись, он смерил своего противника взглядом, полным ненависти.

— Люди благородного происхождения, — сказал он, — обычно приветствуют того, с кем собираются сразиться. Впрочем, откуда это знать вам, носящему ворованное имя!

Анри поднял руку, и шляпа принца, украшенная пышным султаном, покатилась по траве. Гонзага, помертвев, услышал ужасные слова:

— Я знаю, кто вы такой, сударь. Лагардеру не пристало приветствовать убийцу! Я пришел сюда не сражаться с вами, герцог Мантуанский и Гвасталльский, а покарать вас! Скоро вы будете извиваться в грязи! — И, обнажив шпагу, он крикнул: — Карл-Фердинанд, думай о вечном! Молись! Провидение избрало меня своим орудием, и сейчас ты умрешь!

Пейроль, едва увидев молодого человека, спрятался за большим розовым кустом и был уверен, что тот не подозревает о его присутствии.

Лагардер был у него в руках. Одним ударом фактотум мог поразить его в спину.

Но тут герцог, верный итальянской манере фехтования, отскочил в сторону, чтобы успеть выхватить шпагу и встать в боевую позицию, вынуждая тем самым соперника переменить положение.

Анри увидел Пейроля справа от себя.

Дальнейшее произошло очень быстро.

Юноша, сделав ложный выпад, нанес удар не герцогу, а его подручному. Негодяй издал душераздирающий крик:

— Я убит!

Рухнув на землю, он вскоре затих…

Хладнокровно отражая бешеные атаки Анри, Гонзага бесстыдно отступал в глубь парка. Он знал, что делает. С каждым шагом его противник приближался к гибели, ибо за деревьями прятались наемные убийцы Марселя де Ремайя.

Увлекшись, герцог быстрее, чем нужно, отскочил назад и вдруг понял, что никто на него не нападает.

Остановившись в удивлении, он стал оглядываться в поисках своего племянника.

А Анри, отпрыгнув влево, прислонился спиной к недостроенному фонтану: это была каменная стела, вокруг которой валялись плиты, булыжники и трубы.

Все разгадали его маневр.

Люди Злой Феи, оставив свои тайники, ринулись к нему.

— Заколите его! — крикнул Карл-Фердинанд, вновь преисполняясь надежды и бросаясь вперед. — Нападайте все разом! Убейте его!

— Если я это позволю! — насмешливо бросил Лагардер. Его голос звенел, а в словах звучала жестокая ирония: — Ребята, вы пропали! Но я займусь вами позже, а пока у меня есть дело к монсеньору Карлу-Фердинанду IV де Гонзага, герцогу Мантуанскому и Гвасталльскому, и я…

Он умолк, сделал быстрый выпад, а затем воскликнул:

— Прямо в сердце!

Убийца Рене и Дории, словно пораженный молнией, выронил шпагу и схватился за левый бок, медленно оседая на землю.

— Вот правосудие Лагардера! — возгласил Анри торжественно. — Госпожа Бернар, я покарал чудовище, о котором вы говорили.

Потом он поднял шпагу и произнес:

— Господа проходимцы, я вовсе не жажду продырявить вам шкуры. Вы мне дурного не сделали, и я готов держать пари, что вам не известно мое имя… моя шпага редко дает промах… Вам очень хочется остаться здесь навсегда? Говорите! Сражаемся или нет?

Он остановился. Все кинжалы и шпаги опустились.

— Отлично, благоразумные друзья мои… Расстанемся по-хорошему!

Он остался один, и тогда из-за кустов вышли Кокардас с Паспуалем.

— Ну что, малыш? — спросил гасконец. — Скользких нанизал?

Нормандец довольно хихикнул.

— Скольких заставил прошептать «Pater Noster»?

Анри схватил из за руки:

— Мне нужен был только герцог… Вот он лежит… Возможно, я убил и его подручного… Но если тот жив, я заставлю его говорить. Он знает тайну моего рождения. Пойдемте, поищем тело этого негодяя, любезные мэтры!

Однако Антуан де Пейроль исчез. На его крик прибежали четверо слуг… Напрасно мастера фехтовального искусства и их великолепный ученик прочесывали все кусты. Пейроля, взвалив на лошадь, отвезли в Париж через ворота Сен-Оноре.

Долговязый фактотум получил рану в плечо. Он притворился мертвым из страха перед Лагардером.

Его скорбное возвращение в Пале-Рояль не прошло незамеченным.

На следующее же утро к нему явился Филипп де Гонзага, чтобы узнать о здоровье герцога Мантуанского.

К тому времени Пейроль уже успел сочинить весьма правдоподобную историю, разумно рассудив, что не следует упоминать имени молодого Лагардера, дабы не всплыли на поверхность старые грехи. Меньше всего ему хотелось бы привлечь к своей особе внимание правосудия.

Итак, он поведал, что герцог поссорился с незнакомым дворянином, которого встретил в фехтовальном зале; произошла дуэль, и его светлость герцог Мантуанский и Гвасталльский был убит на месте; сам же Пейроль, желая отомстить за своего господина, тоже вступил в схватку, но был ранен…

Это объяснение удовлетворило всех.

Герцог Шартрский послал одного из своих офицеров на улицу Круа-де-Пети-Шам, однако господа Кокардас и Паспуаль клятвенно заверили, что не знают имени дуэлянта-виртуоза.

Дело было списано в архив. Пейроль, обезумев от страха, поспешил убраться из Парижа и в скором времени поступил на службу к Филиппу де Гонзага.

XIII

НЕЖДАННЫЙ ДРУГ

Карл-Фердинанд IV, после пышного отпевания в церкви Сен-Рош, которое почтили своим присутствием все три Филиппа, облаченные по сему поводу в траур, отправился в свое последнее путешествие в родовое владение Мантую — в тройном гробу и с подобающим сопровождением.