Предательство - Джейн Рейб

— Я и сам не знаю, — признался Грозный Волк. — Но раз уж мы оказались в башне, нужно осмотреть ее. Я чувствую, здесь что-то есть.

На всякий случай он вытащил меч и пошел направо мимо деревянной двери. Дамону казалось, что с площадки виден конец коридора, но в действительности проход резко свернул влево и снова изогнулся обратно, словно бы сложившись пополам. Вдоль стен располагались двери разного размера, цвета и отделки: и совсем ветхие, которые были прикрыты лишь наполовину, и довольно крепкие.

Грозный Волк остановился возле впечатляющей двери красного дерева, отделанной бронзой и камнями, сверкавшими в свете черных свечей. Он потянулся к ручке, но остановился и прислушался к своим ощущениям — что-то необъяснимое настораживало и пугало… Дамон развернулся к узкой двери напротив, потрескавшаяся краска которой напоминала черную чешую.

— Там кто-то есть. Я чувствую запах, — прошептал Грозный Волк.

Он потянул дверь, слегка дрожа от волнения. Рядом стоял Рагх, выпустив когти. В мертвой тишине слышалось только их собственное дыхание и биение сердец.

Дамон занес меч и шагнул в глухую, как беззвездное небо, черноту. Даже зрение, обостренное чешуйкой Малис, не могло ничего различить. Драконид отступил назад, тихо стуча когтями по полу. Мгновение спустя он вернулся со свечой, которая только чуть-чуть рассеяла темноту. Грозный Волк пошел внутрь, а Рагх остался стоять у входа, попеременно поглядывая то в коридор, то в комнату.

Неподвижный холодный воздух наполняли ароматы весенних полевых цветов, к которым примешивались и другие запахи: старой одежды, отбросов, крепкого спиртного, который нельзя было перепутать ни с чем другим, а еще мелких животных — мышей или крыс.

— Смелее, молодой человек. Входи. Входи. У нас с сестрой давно не было гостей.

Дамон остолбенел, собираясь с мыслями. Голос, несущийся из пустоты, был бархатным, густым и… нетрезвым.

— Кто ты? — осмелился задать вопрос Грозный Волк, желая при этом добавить: «Где ты и что собой представляешь?» — но не решился.

— Мы тебе не враги.

Дамон убрал меч, на ощупь пробираясь вперед.

— Я не вижу… — начал он и услышал удар кремня. Мгновение спустя на маленькой подставке вспыхнула масляная лампа, разогнав темноту.

— Так лучше?

Грозный Волк кивнул.

Маленькая сморщенная старуха с сутулыми плечами и вытянутой шеей напоминала черепаху, высовывавшуюся из панциря — траченного молью плаща, который мешком болтался на тощей фигуре. Она сидела на высоком деревянном табурете. Крохотные ноги, обутые в домашние туфли, покачивались в нескольких дюймах от пола, и Дамон предположил, что ее рост чуть больше четырех футов. Тысячи глубоких морщин, покрывавших лицо, свидетельствовали о сотне прожитых лет, а застывшие ледяные глаза намекали на то, что женщина могла быть еще древнее.

Из-за скудной обстановки комната казалась очень большой. Слева от входа стояла кровать, под которой выстроились ночные горшки, сбоку разместилась этажерка с лампой, а на полу — подставка с десятком кувшинов, наполненных крепким пойлом, которое учуял Грозный Волк, и большая клетка с мышами. Стены покрывала мозаика из черных и серых камней, за исключением одного участка, где под наклоном висело тонкое кривое зеркало.

Дамон решил задуть свечу, но огонек отказался даже мигнуть. Женщина захихикала и щелкнула пальцами. Свеча погасла.

— Мы с сестрой удивлены. Что привело тебя в наш замок? Слуги не объявили о твоем приходе. Может быть, уже поздно и они легли спать? А может, они просто ленятся и нам придется заменить их? Опять… — Она посмотрела в зеркало и кивнула отражению. — Что скажешь, сестра? Ох, извини. Она говорит мне, что я совсем забыла приличия.

Старушка протянула Дамону скрюченную костлявую руку с вздувшимися шишковатыми суставами, обтянутую тонкой бледной кожей. Грозный Волк заметил извивающуюся черную татуировку, начинающуюся прямо от запястья и тянущуюся вверх до рукава, но не смог точно определить, что там изображено. Он коснулся холодной ладони кончиками пальцев и всего на один миг — от чародейки исходил тяжелый кислый дух, какой обычно издает дряхлое, да еще и насквозь пропитавшееся спиртным тело.

— Сестра говорит мне, что я опять груба. И она права. Она всегда права. Меня зовут Мааб. — Женщина хрипло закудахтала и попробовала распрямить спину; глаза, в которых не было ни белков, ни зрачков, засияли непроницаемой синевой. — Я леди Мааб из Высокого Лосиного Рога, хозяйка этого замка. А ты?…

— Дамон Грозный Волк, — ответил бывший рыцарь, коротко поклонившись. — А это мой друг Рагх.

— Рагх. — Старуха кивнула и опять заговорила со своим отражением в зеркале: — Нет, сестра, я не знала, что чудовища-потомки тоже имеют имена. — Затем она повернулась к Дамону. — Пусть зверь постоит снаружи. Я никогда не любила этих тварей — вонючие и грубые. Если он войдет, я буду вынуждена его убить.

Сивак беспокойно топтался в дверях, поглядывая в коридор. Услышав такие слова, он отвернулся, демонстрируя, что оскорблен и больше не намерен здесь задерживаться.

Дамон с любопытством рассматривал старуху, желая задать тысячи вопросов, в первую очередь — про клеймо драконицы, но язык словно присох к нёбу — бывший рыцарь боялся услышать, что зря надеялся и спасения нет. То, что это та самая чародейка, сомнений не возникало. Мааб — так назвал целительницу гном. Грозный Волк рассматривал мозаики, надеясь, что рисунки на стенах дадут ответы хотя бы на часть вопросов.

— Моя сестра спрашивает, не хочешь ли ты выпить? На прошлой неделе слуги принесли нам несколько кувшинов эля, — указала Мааб на подставку.

Дамон осторожно подошел, заглянул в каждый кувшин и недоверчиво принюхался.

— Эль, — подтвердил он. — И ром. Это все, что они принесли?

— Мы еще просили воды и вина, но, кажется, они не смогли их найти. Мы иногда сами добываем воду, вызывая дождь, но от этого пол становится скользким, а я боюсь упасть. Ты голоден? — Чародейка указала на клетку с мышами: — У нас с сестрой их много. Можем поделиться.

Грозный Волк брезгливо поджал губы и невнятно спросил:

— Ваши слуги приносят вам мышей для еды и спиртное для питья?

Мааб кивнула, грустно вздохнув:

— Нас не очень устраивает их помощь. Мы убиваем их время от времени, но те, которые приходят им на смену, оказываются не лучше, если не хуже.

— А ваши слуги — они люди?

— М-м…

Дамон решил, что это скорее утвердительный ответ.

— Они не приходили, чтобы служить нам, целое лето. Нам кажется, что они рассердились на нас с сестрой и пытаются уморить нас голодом, чтобы унаследовать этот замок и наши богатства. Мы думаем, они пытались убить нас.