Собственное мнение - Джек Ричи

— Другого я и не ожидал.

Внутри снова оказался палец. По сгибу сустава я догадался, что он отрезан с правой руки. Почтовая марка говорила мне о том, что пакет отправили вчера вечером из Гриффина, небольшого городка на берегу реки в двадцати милях к западу. Записки на этот раз не было. Отправитель знал, что Ниланд уже получил его послание.

Я водрузил на голову шляпу.

— Начну, пожалуй, с «Голубой морены».

Ниланд согласно кивнул:

— Давай. Я позвоню туда до твоего приезда, скажу, чтобы тебе помогли в случае необходимости.

Я вышел из комнаты и пересёк огромный зал «Попугая». Так именовался клуб, который Ниланд считал своей штаб-квартирой. Кроме «Попугая», в одном нашем округе он владел, по меньшей мере, полудюжиной подобных заведений. Сейчас, до начала вечерней игры, зал был совершенно пуст, и только за дальним столом сидел механик. Сняв с рулетки колесо, он проверял точность углов и уровней.

«Голубая морена» расположилась у подножия холмов, в двадцати милях за чертой, города. Здание внешне напоминало ресторан, стоящий вблизи автострады и обслуживающий автотуристов, но сегодня такими штуками уже никого не проведёшь.

В просторном помещении бара было прохладно. За исключением самого бармена и ещё одного — светловолосого худощавого мужчины, там никого не было.

Первым заговорил худой:

— Вы Реган? — Я кивнул головой. — Ниланд звонил сюда, предупредил о вашем приходе. Меня зовут Вэн Кемп. Управляю здесь делами под началом у Майка. — Он заказал два бурбона. — Чем могу быть полезен?

— Расскажите о Сэме Гордоне. Всё, что знаете.

Он поднял одну бровь:

— У Сэма неприятности?

— Возможно.

Больше я ни слова не добавил, и он пожал плечами.

— Многого о нём не расскажешь. Здесь его уже неделю никто не видел. Работа у него простая, даже очень. Ходит, красуется, в смокинге, ничем от посетителей не отличается. Ну, так-то он парень здоровый, вроде вас. Непьющий. А в нерабочее время я с ним вообще не встречаюсь. Вот, пожалуй, и всё. Особо близких отношений с обслугой вроде него я не поддерживаю.

Бармен принёс два бокала и ушёл за стойку.

— А в чём всё-таки дело? — спросил Вэн Кемп.

— Ниланд разве не сказал?

— Нет.

Я отпил глоток из бокала.

— Ну, тогда это и вам знать ни к чему.

Он вновь пожал плечами.

— Хорошо. Ни к чему так ни к чему.

— Когда вы видели Гордона в последний раз?

— Неделю назад.

— Как, по-вашему, где он может сейчас находиться?

— Не могу сказать. Может, в запое.

— Вы утверждаете, что он не пьёт.

— В служебное время не пьёт, — с лёгким раздражением ответил мой собеседник, — а чем он занимается, когда свободен, я представления не имею.

— А кто имеет?

— Его жена, должно быть. Почему бы вам не задать этот вопрос Дороти?

— Сколько ещё человек в вашем заведении выполняют те же обязанности, что и Гордон?

— Трое. Джо, Фред и Пит.

— А как зовут жену Джо?

— Я почём знаю?

— А жену Пита?

До него дошло, куда я клоню.

— Как-то вечером Гордон пришёл сюда с Дороти и представил её мне.

— У вас отменная память. Или эта женщина произвела на вас такое сильное впечатление?

Он бросил на меня быстрый взгляд.

— Давайте-ка поговорим лучше о Гордоне. Или он вас уже не интересует?

Я обвёл глазами вместительный зал, где мы сидели.

— Настоящий бизнес кипит у вас наверху? Именно там стоят игорные столы? — Он кивнул. — Неплохо тут у вас…

Он сразу, посерьёзнел:

— Ясное дело, неплохо. Строилось всё на мои средства и так, как я этого хотел.

Я улыбнулся ему.

— Но сейчас вы всего лишь управляющий в подчинении Ниланда. Он купил у вас это место?

Вэн Кемп поднял свой бокал.

— Можно сказать и так.

— И какой-то неприятный осадок в душе всё же остался, не правда ли?

В эту секунду к нам приблизился бармен.

— Господин Ниланд звонит. Он просит к телефону вас, мистер Реган.

Я прошёл к аппарату, расположенному на стене с обратной стороны бара, и взял в руку болтавшуюся на проводе трубку.

— Реган у телефона.

Ниланд был явно возбуждён.

— Эти мерзавцы послали записку жене Гордона.

— Она звонила вам?

— Да. Сказала, что сообщит в полицию, если я сейчас же не возвращу ей мужа.

— Вы не могли бы уговорить её подождать хотя бы ещё пару дней?

— Мне с трудом удалось выторговать у неё несколько часов. Она уже знает, что Гордона возвращают по частям, и ей это как-то не очень понравилось.

— Хотите, чтобы я с ней сейчас же поговорил?

— Да, Дэнни. Ничего другого придумать не могу. Я пообещал ей, что ты подъедешь.

Придерживая пачку одной рукой, я осторожно вытряхнул из неё кончик сигареты.

— Ну, а если я так ничего и не добьюсь?

Он ответил не сразу:

— Тогда, по-видимому, мне придётся заплатить. Другого выбора у меня нет.

Он назвал мне адрес Дороти Гордон и положил трубку.

Дороти жила в одном из старых многоквартирных домов из красного кирпича в восточной части города. Когда она отворила дверь, я увидел два огромных тёмных глаза на небольшом личике. Ещё чуть-чуть, и её можно было бы назвать симпатичной.

Она относилась к той категории женщин, которые в минуты сильного душевного волнения теребят в руках носовые платочки.

— Вы мистер Реган?

— Да. И я хочу помочь вам.

— Никто не в силах мне помочь, кроме мистера Ниланда. Он должен, должен уплатить деньги, которые от него требуют.

— Почему вы так думаете?

Она посмотрела на меня широко раскрытыми глазами.

— Почему? Да потому, что они отрезают…

— Я не о том. Почему вы решили, что уплатить должен только Ниланд?

— Но ведь у него есть деньги, не так ли?

— Так думают и те люди, которые держат у себя вашего мужа. Но вы уверены, что Сэм Гордон стоит того, чтобы Ниланд платил за него двести тысяч?

Она была в буквальном смысле потрясена моими словами.

— Сэм ведь работал на него…

— Вряд ли им удалось обменяться и полусотней слов за целый год.

— Но… Но я бы сама выплатила эти деньги, если б они у меня были.

— Верно, потому что это ваш муж. А для Ниланда он никто.

На журнальном столике стояла фотография в рамке. У Сэма Гордона были волнистые волосы. И он слегка улыбался. Надо полагать, сам он считал такую улыбочку неотразимой. Парней с его внешностью обычно снимают в кино разъезжающими на доисторических колесницах. Даже по физиономии можно было догадаться, что у этого человека довольно внушительная мускулатура, Дороти Гордон вновь принялась теребить руками платочек.

— Если мистер Ниланд не заплатит, я обращусь прямо в полицию.

— И как только об этом узнают похитители, они тут же уничтожат вашего мужа.

Руки её отчаянно двигались.

— Но что же мне остаётся делать? Я не хочу, что бы они… вытворяли подобное с Сэмом!

— Сколько лет вы женаты?

Она промокнула платочком глаза.

— Три года.

— И как давно он работает?

— Последний год. С тех пор как…

Она вдруг умолкла.

— С тех пор, как у вас кончились деньги?

— А вот это уже вас не касается! — вспыхнула Дороти.

Я подумал: интересно, какую же сумму она принесла ему в качестве приданого? Мужик, который считает себя таким красавчиком, что явствовало из его фотоулыбочки, никогда не женится просто так, по любви.

— Я всё-таки заявлю обо всём в полицию, — произнесла она, показывая, что приняла окончательное решение.

— Дайте мне немного времени. Часа два.

— Для чего! Вы всё равно не вернёте мне моего мужа.

— Я попробую. Всего лишь пару часов. До пяти.

Она, казалось, была в растерянности, будто ожидала, что кто-то другой должен решить за неё этот вопрос.

— Послушайте, — вновь обратился к ней я. — Если я не появлюсь у вас с какими-то результатами к пяти часам, можете звонить в полицию. А теперь позвольте мне взглянуть на их записку.

Она подошла, к письменному столу во французском стиле, стоявшему у стены, и вернулась с бумагой в руках. Я увидел всё те же печатные буквы:

МИССИС ГОРДОН, ВАШ МУЖ У НАС, и МЫ ХОТИМ ЗА НЕГО 200.000 ДОЛЛАРОВ. ТАКУЮ СУММУ МОЖЕТ ВЫПЛАТИТЬ МАЙК НИЛАНД. НО ОН СЛИШКОМ УПРЯМ. ВАШ МУЖ УЖЕ ЛИШИЛСЯ ДВУХ ПАЛЬЦЕВ, НО МОЖЕТ ПОТЕРЯТЬ ГОРАЗДО БОЛЬШЕ. ЗА ПОДРОБНОСТЯМИ — К НИЛАНДУ.

Я вернул ей записку.

— Расскажите мне о Сэме. Как он обычно проводит свой день?

— Ну, с девяти вечера до четырёх-пяти утра он работает в «Голубой морене». Освобождается в зависимости от того, когда расходятся игроки.

— А потом?

— Потом приходит домой и спит до полудня.

— Так бывает чаще всего?

— Так бывает всегда. Затем он встаёт и завтракает. А после завтрака… — Она задумалась. — Ходит в кино или на пляж.