Кто закажет реквием - Владимир Моргунов

— Ему понадобилось разыскивать только младшую сестру. И для розыска приложить не меньше усилий, чем пришлось когда-то приложить деду. Ведь Виктория переехала в другой город и, как выяснилось, сменила фамилию. Сложно было разыскивать человека в одном государстве, в Советском Союзе, а уж когда он распался на несколько, то задача в несколько раз усложнилась. Виктория родилась в Казахстане, а уехала в Россию. Ян начал поиски только около двух лет назад, когда Союз уже, по существу, распался.

Она опять замолчала, словно говорить было вообще не о чем.

— Ты не ответила на мой вопрос, — напомнил Бирюков. — Зачем ему, твоему отчиму, все это было нужно?

— Зачем? — она еще больше ссутулила плечи, съежилась. — Все из-за меня. Или ради меня. Я неизлечимо больна. Говорят, мое заболевание объясняется нарушениями в генной структуре. Несмотря на мой возраст, я уже перенесла микроинсульт. Я просто обречена умереть — наверное, даже очень скоро — от инфаркта или инсульта. Моя печень не вырабатывает какой-то гормон, который регулирует количество холестерина в крови. Поэтому мои сосуды уже забиты… этими, как их называют… бляшками.

— И Кристина должна была послужить в качестве донора? — совсем тихо спросил Бирюков.

— Да. Ведь у нее было все в порядке с этим. У нее просто-напросто отщипнули бы кусочек печеночной ткани — так мне объяснили.

— Кто тебе это объяснил?

— Ян.

— Понятно. А где теперь может быть Кристина?

— Я не знаю.

— Послушай, Галина, ведь я же чувствую, когда ты врешь. Там, в Южнороссийске. вчера ранним утром я чувствовал, что ты врешь мне. Наверное, ты не рождена быть актрисой, и даже такой талантливый режиссер и сценарист, как Ян, не в силах тут ничего изменить. Вчера я еще абсолютно ничего не знал, но теперь, когда я знаю уже многое, мне распознать твое вранье еще легче. Я полагаю, что у вас существовал какой-то запасной вариант, по которому Кристину не понадобилось бы вывозить из России. Наверное, здесь, в Москве есть медицинское светило, которое делает пересадку или, как сейчас принято выражаться, трансплантацию, даже таких жизненно важных органов, как печень. Ты мне не подскажешь его имя?

Она молчала.

— Это профессор Бурмак, не так ли?

Бирюков спросил это наугад, целя в белый свет, как в копеечку, но по тому, как вздрогнули плечи Галины, он понял, что попал в точку.

— Это означает, что сейчас Кристина уже может быть у него… — он не хотел даже додумывать продолжения фразы.

— Я этого не знаю, — тихо сказала девушка.

— Разумеется, ты ничего не знаешь. Черт тебя побери, Галина, ведь она же твоя сестра! Как ты можешь хотеть выжить за ее счет? — Бирюков почувствовал, что ничего другого просто не может сказать в этой ситуации — и не только сказать, но и сделать ничего не может.

— Не знаю. Возможно, чтобы понять это, надо встать на мое место.

— А, мне и так все понятно, — он с досадой махнул рукой.

6

Это здание пряталось среди высоких лип с густыми кронами. Но чтобы подойти к зданию, надо было еще преодолеть высокую, метра в три, ограду — чугунную решетку с завитками, о которые можно было опереться, но вверху увенчанную острыми, густо расставленными пиками. Впрочем, для Бирюкова и его спутника чугунная ограда не являлась слишком серьезным препятствием.

А сопровождал Бирюкова высокий, гибкий и неулыбчивый парень по имени Витя. Парня дал ему в подмогу Беклемишев. Витя не работал вместе с Беклемишевым в охране банка, но Бирюкову вовсе и не интересно было знать, чем он занимается сейчас. А Витя, судя по мимолетным наблюдениям Бирюкова, занимался вещами серьезными. Стоило только понаблюдать за тем, как он вставляет обойму в свой пистолет — американский «Ругер П-85» (при этом у любого наблюдателя сразу возникала мысль о всех сложностях, с какими было сопряжено попадание заокеанского чуда сюда, в Москву) — или прячет специальный нож для метания в специальный же кармашек, расположенный где-то под воротником на спине, как на память сразу приходили средневековые ниндзя, делающие настоящие чудеса за весьма умеренную плату, или неотразимый Арнольд в «Коммандо», делающий чудеса за гонорар в несколько миллионов долларов.

— Серьезный молодой человек, — без тени присущей ему обычно иронии отрекомендовал парня Беклемишев. — Сквозь бетонную стену запросто пройдет.

Сквозь бетонную стену проходить пока что не потребовалось. а вот ограду Витя преодолел играючи, обойдя в этом упражнении Бирюкова примерно на треть дистанции.

Иными путями попасть на территорию было нельзя — с одной стороны возвышался корпус в шесть этажей, а с остальных трех была ограда с воротами, на которых красовался массивный стальной замок.

Внутри периметра, обнесенного оградой, было тихо, безлюдно (как, впрочем, и во многих подобных местах в десятом часу вечера) и удивительно чисто. В свете от уличных фонарей, пробивавшемся сквозь густую листву, можно было рассмотреть, что ни на аллейках, ни в траве нет бумажек, окурков, другого сора, сопутствующего человеку цивилизованному. Даже листья, которые сейчас интенсивно опадали, не устилали траву, словно кто то невидимый снимал их с деревьев еще до того, как они собирались упасть.

Целью Бирюкова и его спутника являлось приземистое одноэтажное здание, из окон которого сквозь узкие щели пробивался свет.

Бирюков только оглянулся на Витю, и тот сразу понял, что в данный момент его просят выполнять функции прикрытия и наблюдения, пока партнер будет заглядывать во все окна поочередно — ведь только он мог распознать объект поиска.

На окнах были установлены решетки. Снаружи это в глаза не бросалось наверняка даже днем, потому что основательные, массивные рамы с толстыми оконными переплетами и двойными стеклами сами по себе вызывали в воображении образ темницы. Но внутри, почти полностью повторяя рисунок рам и в то же время соответствуя требованиям современного дизайна, вились довольно толстые стальные прутья.

В первом окне Бирюкову удалось разглядеть в щель между шторами из плотного темно-зеленого материала стол с пробирками, помешенными в штатив, раковину в углу, кресло — никелированные гнутые трубки, стеганые сиденье и спинка. Будь это больница победнее, вместо модерного кресла стоял бы обычный жесткий стул.

В следующем окне уже можно было увидеть людей — мужчину в байковой пижаме, сидевшего на кровати, и мужчину в халате, стоявшего перед ним. Они разговаривали, но Бирюков при всем желании не смог бы узнать, о чем — ни малейшего звука не пропускали рамы и стекла окон.

Третье окно предоставило Бирюкову возможность полюбоваться женщиной, уже заканчивающей одеваться. Судя по немного запотевшему стеклу, это был тамбур душевой. Любоваться женщиной Бирюков не стал, потому что с первого взгляда определил — не она.

Кристину он нашел только в седьмом окне, чуть ли не самом крайнем от угла.

Это было похоже на чудо, даже и на розыгрыш, может быть — за последние три дня мир предстал перед Бирюковым обилием ловушек. Он даже глаза зажмурил на несколько секунд, чтобы убедиться в отсутствии галлюцинации. Нет, Кристина оставалась на том же месте. Бирюкову был виден только затылок и часть спины девушки, сидевшей совсем близко от окна, но он сразу понял, что это Кристина. Нечто большее, чем обычная визуальная память, позволило ему узнать ее. Он с огромным трудом преодолел искушение постучать изо всех сил в толстый брус рамы.

Бирюков отвел взгляд от окна, обернулся, разыскивая силуэт Вити. И не нашел его. Встревожившись, он присел, чтобы быть менее заметным на фоне светлой стены, и стал вглядываться в мешанину стволов и крон, сливающихся в нечто однородное, темно-серое. Тень, отделившаяся от одного из стволов, несомненно, могла принадлежать только Вите.

Еще раз оглядевшись по сторонам, Бирюков выпрямился и сделал шаг навстречу силуэту. Внезапно сбоку на первую тень метнулась другая. Слабый шорох, звук глухого удара, затем опять шорох — это одна из теней легла на землю.

Бирюков зигзагообразными скачками рванул к тому месту, где только что произошла схватка. И уже в следующий после старта момент ощутил какое-то движение слева от себя. Он и сам не смог бы объяснить, что же он почувствовал — то ли колебание почвы, то ли волнение воздуха, то ли вообще движение потока инфракрасного излучения. Но среагировал Бирюков, что называется, молниеносно, его мышцы, его нервы, его разум со скоростью электронной машины проделали то, что в айкидо называется кокью-наге. В данном случае это был бросок практически без касания, Бирюков только проводил по дуге руку, которая на долю секунды раньше должна былa если не снести ему голову с плеч, то, во всяком случае, нанести голове очень серьезные увечья.

Тело противника падало на землю не так, как падает любое тело, внезапно утратившее опору — агрессор перед самым касанием почвы успел сгруппироваться, собираясь упасть сначала на одну лопатку, потом перекатиться через согнутую колесом спину, а уж потом продолжить борьбу за существование в форме активных наступательных действий.