Орден геноцида (СИ) - Ким Сергей Александрович

— Доннер, приди и защити меня! — крикнула Вилли.

Откуда-то справа в воздухе промелькнул прилетевший гандальв. Мина лязгнула затвором, достала с пояса патрон с Прахом и вложила его в магострел.

Выстрел!

Нижняя часть чудовищного кентавра разлетелась ошмётками чёрно-алой плоти и костей.

Хильда дёрнула цепь на себя, таща по земле тощую человеческую фигуру, с которой будто бы содрали кожу. Зато ноги у твари, как оказывается, имелись.

Я опёрся на воткнутый в землю палаш, пошатываясь, поднялся на ноги и двинулся к гейсту. Вилли выпустила из рук гандальв и зашагала вместе со мной.

Мы прошли не больше десятка шагов, хотя сейчас они и показались мне вечностью…

Но прошла вечность, и мы наклонились над гейстом, который сейчас уже не казался таким грозным и сильным, как совсем недавно. Просто злая и страшная пародия на человека, которую только и можно, что…

Три пары алых с вертикальными зрачками Мистических глаз, уставились на него, взвешивая, измеряя и признавая подлежащим истреблению.

— Кажется, нас не представили друг другу, — с ухмылкой прохрипел я, крутанув в руке палаш. — Мы — Винтеры. Мы убиваем тварей.

И я отрубил монстру голову.

Эпилог

Мерный шум движков транспортной «готы» убаюкивал, хотя сон всё равно не шёл. Но это мне, а вот остальная группа вполглаза дремала, пользуясь подвернувшимся случаем.

Хотя, нет — не вся.

Сидящий напротив Василий пристально сверлил меня взглядом, затачивая и без того острый нож.

И это было весьма… символично, учитывая, что с Кузнецовым мы были на ножах. Точнее, не мы, а он со мной. Я ему не нравился по многим причинам — и потому что потомственный аристократ, и потому что бывший офицер Пакта… А особенно я ему не нравился потому, что в первый раз мы с ним пересеклись много лет назад — на Урале. Он там партизанил во славу Великой Перми, а я его, соответственно, ловил во славу Тысячелетнего Пакта.

Но я много кого ловил, и меня много кто ловил потом. А вот Кузнецов ту охоту запомнил. И, кажется, затаил обиду.

— Ты мне не нравишься, Винтер, — сказал он, не сводя с меня взгляда.

Да и пожалуйста. Я же не золотая имперская марка, чтобы нравится всем от Винланда до Когурё.

— И я тебе не доверяю.

Тоже мне новость. Я и сам себе не доверяю порой — нынче доверять кому-либо вообще непозволительная роскошь. Особенно, когда за твою голову назначена награда в миллион марок золотом, титул графа и прощение любых мыслимых и немыслимых прегрешений против Пакта.

Хотя, Кузнецов мне скорее нож в спину вгонит, чем сдаст алеманцам — к ним у него счёты куда более серьёзные…

Впрочем, как и у меня.

— Чего молчишь, Винтер?

— Так ты меня ни о чём и не спрашивал, — равнодушно ответил я.

— Умник какой нашёлся… — сплюнул Василий. — Не нравятся мне умники.

Ну и что я на такое могу, а точнее мог бы сказать? Разве что — «бывает».

— И миссия наша мне тоже не нравится.

Да тебе ж вообще ничего не нравится, как я понял…

— Ты что-то знаешь, Винтер?

— Не больше, чем ты, — слегка пожал я плечами. — Может, даже и меньше — ты же тут командир, не я.

— Два мага пятого ранга против каких-то учёных? Не слишком ли жирно?

— Это всё-таки «Серебряный орден», — сказал я. — И с ними будет полсотни человек охраны. К тому же не забывай о том, что нам нужно преуспеть там, где СС потерпит неудачу.

— Ну да, — ухмыльнулся Кузнецов. — Оружие Древних. Конечно. Ладно алеманцы, но с каких пор в эти сказки начали верить наши?

— Наверное, с тех пор, как мы начали проигрывать?

— Что сказал?! — прорычал Василий.

— Что слышал. Можно подумать, ты сам не видишь, куда мы идём, — я махнул рукой. — Войска Пакта стоят от Джабал Тарика до Байкала и от Лапландии до Индии и Египта. Кто остался-то? Кянжества Мавераннахра, Индия, Египет, европейские колонии в Африке? Когурё, царства Китая, Винланд, Ацтеки, Инки? Кузнецов, ты же не дурак — сам видишь, что на землях в тени Пакта нам ловить больше нечего, вот и… кусаем из-за границы.

— Ты не веришь, что мы можем победить, — на удивление спокойно произнёс Василий.

— Да.

— Тогда почему ты всё ещё сражаешься?

— Личные счёты, — криво усмехнулся я. — Да не переживай. Даже если я останусь последним в Сопротивлении — лапы кверху всё равно не подниму. Я ведь всё-таки поклялся уничтожить Пакт… Конечно, это у меня вряд ли получится, но попробовать всё равно стоит.

— Хм, — сказал Кузнецов и отстал от меня.

Я закрыл глаза.

Всё сказанное мной — чистая правда. Я не верю в победу Сопротивления и никогда не верил, даже когда ещё служил Пакту. И пропаганда тут совершенно ни при чём.

Пакт можно ненавидеть, но не признавать его достижения — глупо и преступно. Он превратил войну из красивого и быстрого действа в многолетнюю мясорубку, что перемолола большинство магических родов Старого Света, но при этом победил.

Кланы помнили войны прошлого — с красивыми мундирами и знамёнами, дворянскими гербами и дуэлями. Для них это было всего лишь… игрой. А для Пакта это было тяжёлой и грязной работой.

Рядового стрелка можно обучить за три месяца, канонира — за полгода. Завод выпустит за день два десятка бронеходов или десяток аэропланов…

А боевого мага нужно растить с детства.

Конфедерация проиграла войну ещё до того, как война была объявлена. И это было закономерно.

Полтора века назад революция низших сословий и вышедших из них магов смела зажиревшие кланы Эспаньолы, провозгласив Первую Республику, которую не раздавила даже совершенно невозможная кордовско-бургундско-британская коалиция при участии ещё кучи экспедиционных корпусов, включая русский. В Блистательной Порте, Риме и Британит вся власть была лишь у королевского клана, княжества Алемании Фердинанд объединил под началом Ангелии…

А что Конфедерация? А Конфедерация жила так же, как жила и сто, и пятьсот лет назад: куча княжеств, почти никакой промышленности и девяносто девять процентов населения — нищие крестьяне, не слишком горящие желанием сражаться и умирать за своих господ…

Сколько я видел сожжённых и разгромленных дворянских усадьб, когда в границы какого-нибудь княжества вступала армия Пакта? Сколько батальонов ополчения сдалось в плен только мне?

Трудовые лагеря и биолаборатории будут позже, когда Пакт завязнет в Эспаньоле, но тогда — в начале Великой Войны — его войска и правда много где приветствовали как освободителей. От непосильных налогов, от голода, от произвола дворян…

Могло ли всё сложится иначе? Вряд ли. Пакт ведь готовился к войне не один десяток лет, в то время как князья Конфедерации давали балы, дарили бриллианты любовницам и плели свои местечковые интриги…

Жалел ли я русских дворян? И снова вряд ли. Там же такое кубло змей и сколопендр было, что не устрой им геноцид Пакт, у самого бы руки зачесались проредить их из пулемёта, будь у меня такая возможность. Вот крестьян — да, мне всегда было жаль. Я сам не в роскоши вырос, на крестьянский быт насмотрелся, а ведь у нас в Печоре они еще вполне себе вольно и зажиточно жили…

Так почему я дезертировал из рядов армии Пакта? Несмотря на личный батальон, звание полковника, кучу наград и вполне прозрачные намёки на то, что я мог бы стать герцогом восстановленной Шварцмарки?

Причина была проста. И настолько весома, что я и правда много лет назад поклялся уничтожить Пакт. И причина эта…

В десантном отсеке транспортника загорелись лампы освещения, а гул моторов стих, когда «гота» перешла на магическую тягу.

— Полчаса до зоны высадки! — сообщил нам второй пилот, высунувшись в дверь.

— Подъём, — негромко произнёс Кузнецов.

Его десяток зашевелился, проверяя снаряжение и оружие. Не стал выделяться и я.

Проверил защитные кольца и браслеты, ножи, сумку с эликсирами — они уже считались архаикой, но я им всё-таки доверял больше универсального автомеда. Автомед на то и автомед, чтобы в первую очередь лечебные эликсиры вкалывать, а большая часть тех же егерских снадобий рассчитана на то, чтобы их пить, а не в кровь впрыскивать. Да и опять же — фамильное наследие, как-никак… И в отличие от чар применение эликсиров ни детекторами магии, ни поисковыми заклинаниями не засечь.