Арес - Даниил Аксенов

'Вот так! Дешево и сердито. Если лошадь будет бежать, то никуда не денется. А почему бы гонцу не поспешить? На то он и гонец'.

Виктор вернулся на тропинку и замаскировал ловушку травой и веточками. Если не приглядываться, то заметить невозможно. А потом с чувством выполненного долга залег, сжимая в руке палку. Теперь главное – просто поднять веревку в нужный момент, а дальше лошадь просто зацепится за нее.

Время тянулось медленно, но Антипов предавался размышлениям. Он думал об Аресе, о том, что так толком и не узнал, что из себя представляет бог войны и почему был вынужден бежать. Потом его мысли переключились на воспоминания о доме. Не о том доме, который у него был сейчас, а о настоящем. О белом высоком здании, где он вырос, о дворе, в котором любил играть мальчишкой, о своих друзьях, часть из которых давно разъехалась, но почему-то сейчас вспоминалась очень отчетливо. Звуки леса были чужды ему. Он бы охотней услышал шум автомобилей, бормотание телевизора, дверной звонок или жжужание электродрели. Да что там! Виктор был согласен даже на бормашину! Только бы эта самая бормашина была поблизости вместе с человеком в белом халате. О, как бы он был рад самому обыкновенному дантисту! И согласился бы на то, чтобы запломбировать разом все зубы! Без анестезии.

Антипов понял, что его мысли ведут куда-то не туда. Он попытался сосредоточиться, придать им не странное, а конструктивное направление, как вдруг услышал какой-то шум. Этот звук нарастал и очень напоминал стук копыт лошади, несущейся галопом. Сердце Виктора учащенно забилось.

'Неужели едет по моей дороге?' – подумал он. Но приближающийся шум развеял всякие сомнения. Да, похоже, что гонец избрал именно этот путь.

Новобранец сделал глубокий вдох и замер, судорожно сжав палку. Всадник не заставил себя ждать. Вскоре на тропинке показалась лошадь, несущаяся по весь опор. Антипов не стал утруждать себя разглядыванием, кто там сидит на ней, а просто поднял веревку. Мгновение – и он почувствовал резкий рывок, палка вылетела из его руки. Наездник то ли крикнул, то ли взвизгнул, раздался звук падения и веревка тотчас ослабла. Виктор быстро высунулся из-за дерева, хватая меч за деревянные ножны.

Картина на дороге поражала воображение. Лошадь барахталась на тропинке, пытаясь подняться. Всадник перелетел через ее голову и приземлился, по всей видимости, не очень удачно. Он слегка шевелился, но не пытался встать на ноги. 'Оглушен', – догадался Виктор.

Антипов быстро подбежал к мужчине, сорвал с пострадавшего ремень и заведя его руки за спину, скрутил их. Гнедая лошадь тем временем встала на ноги, вид у нее, как показалось бывшему студенту, был ошарашенный. Она сильно прижала уши, раздула ноздри, а глаза раскрыла так широко, что было видно белки.

Виктор оттащил всадника в заросли, а потом, осторожно приблизившись к животному, взял за узду. Он старался не делать резких движений, потому что чувствовал неуверенность в обращении с лошадьми. Если бы на его месте был человек более опытный, то поступил бы точно также. Благородные животные в таком состоянии опасны, способны в любую минуту рвануться в сторону, укусить или ударить копытом. Поэтому интуитивно Антипов все сделал правильно. Он отвел лошадь в чащу, к своей кляче, а сам вернулся к пленнику.

Глава 21.

Захваченный гонец был молодым мужчиной с редкой черной бородой, небольшим загнутым носом и близко посаженными глазами. Когда Виктор вернулся, тот уже пришел в себя и настороженно смотрел на воина барона, прищурив веки. Кожаный красный шлем бывшего всадника сдвинулся и наполз на брови. Антипов решил помочь пленнику и освободил его голову, рассудив, что теперь уже защищаться будет не от кого.

– Неплохой шлем, – дружелюбно сказал сын лесоруба. – Но у меня лучше. Железный.

В доказательство своих слов он постучал себя по макушке. Раздался приглушенный металлический звук. Пленник молчал, только пытался принять положение поудобней, видимо, лежать на спине на связанных руках было не очень приятно.

– А вот твоя куртка получше моей, – Виктор кивнул на железные пластины, нашитые поверх одежды лежащего. – Хотя у меня вообще никакой нет, только накидка.

Если говорить не о чем, но хочется, то лучше говорить о пустяках – хороший принцип.

– Что ты сделал с лошадью? Почему она упала? – пленник, наконец, соизволил вступить в разговор. 'Он не успел заметить веревку', – догадался Антипов.

– Споткнулась, – сказал он. – Когда кто-то пробегает мимо меня, то часто спотыкается. Мужчина нахмурился, отчего его черные брови сделались еще гуще:

– Почему?

– Карма такая. Но тебе этого не понять, – Виктор был непрочь поболтать с представителем вражеского лагеря, но вдруг подумал, что неплохо вернуть ловушку на место. А вдруг второй гонец пожалует?

Антипов направился к дороге и снова замаскировал веревку, закрыв ее травой. Вернувшись, он подобрал упавшую палку и положил ее рядом с дубом на случай, чтобы быстро ей воспользоваться. Теперь можно продолжить беседу.

Виктора в его действиях извиняла лишь неопытность, да еще, пожалуй, волнение. Он не стал сразу же обыскивать пленника, забрал только меч, а потом, когда тот уже пришел в себя, стало, вроде бы, поздно. Лежит связанный – все в порядке.

Однако новобранец ошибался. Порядка никакого уже не было. Когда Антипов обошел два дерева и приблизился к тому месту, где лежал мужчина, то с удивлением обнаружил, что тот приподнимается. И даже более того – его руки свободны и одна из них сжимает длинный тусклый нож в полладони шириной.

Незнакомец услышал шум, резко обернулся и, осклабившись, прыгнул на своего пленителя, когда тот только выглянул из-за ближайшего ствола. Видимость оставляла желать лучшего из-за кустарника и высокой травы. Противников разделяло небольшое расстояние, метра два. И прыжок бы удался на славу, если бы левая нога воина вдруг не подломилась. Тот сумел с трудом удержать равновесие, схватившись за дерево. Виктор быстро отпрянул назад. Произошедшее явилось большим сюрпризом. 'Что за фигня? – подумал он. – Как этот тип освободился? Какой шустрый!'

Между тем пленник не оставил попыток добраться до тела своего недруга. Он сделал быстрый шаг здоровой ногой и нож просвистел совсем недалеко от лица Антипова. Сын лесоруба с перепугу выхватил свой меч, но придержал удар. Его противник, похоже, повредил ногу при падении с лошади и не мог нормально двигаться.

– Слышь, ты, брось нож! Брось, кому я сказал! – Виктор достаточно быстро освоился с обстановкой и не хотел доводить дело до кровопролития.

В ответ на разумное предложение, незнакомец резко присел и едва не чиркнул ножом по бедру новобранца. Но, к счастью, снова потерял равновесие и уцепился за дерево. Антипов отпрыгнул и, бросив оценивающий взгляд на недоброжелателя, который, видимо, был отличным воином, метнулся назад в кусты. Неизвестно, что подумал о нем пленник, но сын лесоруба решил подойти к делу основательно и вернулся вскоре, сжимая в руке щит, оставленный под дубом. Теперь расклад был ясен. Виктор собирался принять нож на щит и снова оглушить незнакомца. Бросаться с голым мечом на противника не хотелось. Так его легко убить или даже попасть самому под удар. И то и другое было нежелательно.