Последнее письмо от твоего любимого - Джоджо Мойес

— А как ты думаешь, судья будет в восторге от документов, подтверждающих факты легочных заболеваний среди работников шахт?

— Что?! — воскликнул Лоренс, моментально напрягшись, в его взгляде промелькнула неуверенность.

— Твоя бывшая секретарша передала мне кое-какие документы. Теперь у меня есть имена всех твоих сотрудников, которые заболели и умерли за последние десять лет от… как там это называется? Ме-зо-те-ли-о-мы, — произнесла она по слогам непривычное слово.

Лоренс резко побледнел, и Дженнифер показалось, что муж сейчас потеряет сознание. Он встал, подошел к двери, выглянул в коридор, чтобы убедиться, что их никто не слышит, и закрыл дверь поплотнее.

— О чем ты говоришь?!

— У меня на руках вся информация, Лоренс. Включая банковские чеки, которыми ты расплачивался с ними за их молчание.

Лоренс рывком выдвинул ящик стола, перебрал бумаги, а потом выпрямился и потрясенно посмотрел на нее. Затем подошел к жене поближе и посмотрел ей в глаза:

— Если ты погубишь меня, Дженнифер, то погибнешь вместе со мной.

— Думаешь, мне есть до этого дело?

— Я никогда не дам тебе развода.

— Отлично, — решительно ответила она, видя его беспокойство. — Поступим следующим образом: мы с Эсме поселимся неподалеку, ты будешь видеться с ней. На бумаге мы с тобой останемся супругами. Ты будешь выплачивать мне приличное содержание, чтобы я могла обеспечивать Эсме, а я, в свою очередь, не предам эти сведения огласке.

— Ты шантажируешь меня?!

— Ну что ты, Лоренс, нисколько. У меня на такое не хватило бы ума, ты же сам говорил. Нет, я просто объясняю тебе, какой отныне будет наша жизнь. Можешь оставить себе свою любовницу, дом, состояние и… репутацию. Твоим коллегам необязательно знать, что мы разошлись. Но ноги моей больше не будет в твоем доме.

Похоже, он не подозревал, что ей известно о его любовнице. Бессильная ярость и дикая тревога исказили его лицо, но Лоренс взял себя в руки, попытался улыбнуться и примирительно сказал:

— Дженнифер, ты расстроена. Появление этого парня тебя шокировало. Иди домой, а вечером еще раз все обсудим.

— Бумаги находятся у моего адвоката. Если со мной что-то случится, то он поступит с документами согласно моей инструкции.

Еще никогда Лоренс не смотрел на нее с такой злобой, Дженнифер сжала сумочку покрепче, готовясь защищаться.

— Шлюха! — процедил он сквозь сжатые зубы.

— Да, с тобой я была именно шлюхой, — тихо сказала она. — Я совершенно точно не занималась этим по любви…

Раздался стук в дверь, и в кабинет вошла новая секретарша. Девушка посмотрела на начальника таким взглядом, что Дженнифер тут же все поняла и окончательно воспряла духом:

— В общем-то, это все, что я хотела сказать. Мне пора, дорогой. — Она подошла к нему и поцеловала в щеку. — Созвонимся. До свидания, мисс…

— Дрисколл.

— Дрисколл, — с улыбкой взглянула на девушку Дженнифер. — Ну конечно, как же я могла забыть.

Она прошла мимо секретарши, забрала дочку и с бешено колотящимся сердцем вышла за дверь, ожидая, что он бросится за ней, окликнет ее. Сбежав вниз по двум лестничным пролетам, Дженнифер вышла на улицу, где ее ожидало такси.

— Куда мы едем? — спросила Эсме, когда Дженнифер усаживала ее на заднее сиденье.

Карманы девочки были набиты конфетами, которыми ее подобострастно угостили машинистки. Победно улыбаясь, Дженнифер наклонилась вперед, открыла окошечко и громко заявила, перекрикивая шум машин в час пик:

— В отель «Риджент», пожалуйста. И поскорее.

Впоследствии, вспоминая об этой поездке, занявшей всего двадцать минут, Дженнифер поняла, что смотрела на переполненные прохожими улицы, безвкусные витрины магазинов взглядом туриста, иностранного корреспондента, который впервые оказался в незнакомом городе. Она обращала мало внимания на детали, впитывая скорее общее впечатление, понимая, что, возможно, видит все это в последний раз. Закончился огромный период ее жизни, и ей хотелось петь от счастья.

Дженнифер Стерлинг распростилась со старым образом жизни, с днями, когда она ходила по этим улицам с пакетами, наполненными вещами, которые теряли для нее всякий смысл, как только она возвращалась домой. Именно в этом месте, на Мэрилебон-роуд, она каждый день ощущала, как ее сердце стягивают невидимые цепи, когда она подходила к дому, который превратился в тюрьму.

Они проехали мимо площади, где стоял ее безмолвный дом — мир, в котором она жила, зная, что не может выражать свои мысли, не может совершить ни единого действия, не подвергаясь критике мужчины, которого она сделала настолько несчастным, что вся его жизнь свелась к тому, чтобы наказывать ее молчанием, презрительными взглядами и холодным отношением, заставлявшим ее мерзнуть даже в разгар лета.

Ребенок может защитить женщину от всего этого, но лишь до определенного момента. Она повиновалась зову сердца, понимая, что окружающие будут презирать ее, но ей хотелось показать дочери, что можно жить по-другому: быть открытой жизни, не пытаясь ежедневно заглушить боль таблетками, жить, не извиняясь каждую секунду за сам факт своего существования.

Она видела окна, в которых стояли проститутки. Девушек, стучащих в окна, привлекая внимание прохожих, перевели в другое место. Надеюсь, ваша жизнь изменилась к лучшему, подумала про себя Дженнифер. Надеюсь, что вы освободились от оков, которые удерживали вас взаперти, — такого шанса достоин каждый.

Эсме увлеченно поглощала конфеты, разглядывая в окно улицы. Дженнифер обняла дочку и прижала ее к себе.

— Мамочка, а куда мы едем? — спросила девочка, разворачивая очередную карамельку и засовывая ее в рот.

— Мы встретимся с одним другом, а потом нас ждет приключение, дорогая, — ответила Дженнифер, дрожа от возбуждения, и подумала: а ведь у меня нет ничего. Ничего!

— Приключение?

— Да. Приключение, которое должно было начаться давным-давно.

Статья на четыре полосы, посвященная переговорам по разоружению, никуда не годится, думал Дон Франклин, пока его заместитель предлагал ему другие варианты. Ну, зачем жена положила сырой лук в сэндвичи с ливерной колбасой? Ведь знает же, что у него от лука изжога.

— Если передвинуть рекламу зубной пасты, то можно напечатать здесь материал о танцующем священнике, — предложил заместитель.

— Дурацкая история.

— Может быть, театральное ревю?

— Оно на восемнадцатой странице.

— Вест-зюйд-вест, босс.

Потирая живот, Франклин обернулся и увидел, как в офис быстрым шагом вошла женщина в коротком черном плаще. Она держала за руку светловолосую девочку. Ребенок в редакции газеты — это почти как солдат в женской юбке, с ужасом подумал Дон, что-то тут не так. Женщина что-то спросила у Шерил, и та махнула рукой на кабинет редактора.