Персики для месье кюре - Джоанн Харрис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вон там живет мой джинн, — сказала она, указывая в глубь прохода.
— Правда? — Я улыбнулась. — У тебя есть джинн?
— Угу. И он обещал мне три желания.
— Да ну? И как же его зовут?
— Фокси!
— Как мило.
Я не выдержала и рассмеялась. Эта малышка так напоминала пятилетнюю Анук — такая же живая мордашка и сверкающая улыбка! И она точно так же с наслаждением шлепает по лужам в своих сапожках цвета розовой жвачки. Анук, моя маленькая странница! Я помню, как однажды она явилась из лесу с кроликом по имени Пантуфль, которого, впрочем, могли тогда видеть лишь немногие избранные.
— Малыши, выдумщики, — сказала Жозефина.
— Пилу очень хорошо играет с Розетт. Можно подумать, она его сестренка.
Жозефина улыбнулась. Она всегда загоралась, стоило хоть раз упомянуть Пилу.
— Вот и ты уже поняла, какой он замечательный. Он такой милый-милый! Теперь ты понимаешь, почему я так поступила? Я и мысли не допускала, чтобы делить его с Полем. Ты ведь сама знаешь, какой он, Поль: он сразу постарался бы забить мальчику голову своими дурацкими идеями.
Да, скорее всего, именно так он бы и сделал, подумала я. Но все же этот мальчик — единственный сын Поля. Кто знает, как его могло бы изменить отцовство?
Жозефина по выражению моего лица догадалась, что меня обуревают сомнения, и неуверенно спро-сила:
— Ты все-таки думаешь, что я поступила непра-вильно?
— Да нет, но я…
— Я понимаю, — сказала она. — Меня тоже порой мучают подобные мысли. Особенно когда я чувствую себя слабой. А когда я чувствую себя сильной, то сразу гоню такие мысли, потому что Пилу заслуживает гораздо лучшего отца, чем Поль-Мари.
— Ты говорила, что вся твоя жизнь переменилась благодаря Пилу. Но неужели и Поль не заслуживает такой возможности?
Жозефина упрямо покачала головой.
— Ты же знаешь, какой он. Никогда он не переменится!
— Меняться способен любой человек, — возра-зила я.
Мы пошли дальше, и я вдруг подумала: а вдруг Жозефина права? Ведь некоторых людей действительно не переделаешь. Но, с другой стороны, как тяжела, должно быть, для Поля-Мари вынужденная необходимость жить в одном доме с мальчиком, которого он считает сыном своего соперника. Я вспомнила яркие недобрые глаза Поля, затаившуюся в складках его рта безнадежную ярость. Он похож на зверя, думала я, на зверя, угодившего в западню и свирепо щелкающего зубами, когда кто-то осмеливается подойти слишком близко. Конечно, я не настолько наивна, чтобы поверить, будто такой человек, как Поль-Мари, способен растаять, узнав, что у него есть сын. Но разве он не заслужил, чтобы ему дали хотя бы один, самый последний шанс? И что сотворила эта ложь с самой Жозефиной?
Мы добрались до конца бульвара. В последний раз, когда я сюда приходила, плавучий дом Инес Беншарки стоял прямо возле берега у старой пристани. Теперь он исчез; осталось лишь небольшое аккуратное кольцо каната на столбике, к которому он был привязан. Похоже, Жозефина была просто потрясена исчезновением судна, и только в этот момент я вспомнила, что оно, собственно, именно ей и принадлежало, хотя она им почти не пользовалась. С расширившимися от изум-ления глазами она спросила:
— Так, по твоим словам, эта женщина жила на моем судне? Да как она посмела без разрешения туда вселиться? И куда, черт побери, она мое судно увела?
Увы, этого я не знала. Я стояла на причале, внимательно вглядываясь в речные берега, но никаких признаков черного плавучего дома не было заметно ни на стороне Маро, ни на стороне Ланскне. А что, если Инес уплыла отсюда навсегда? Хотя на Танн найдется всего несколько мест, где судно такого размера может без опаски причалить к берегу; кроме того, вздувшаяся река сейчас по меньшей мере просто опасна. Мне было известно и что старый мотор на этом судне, которое теперь принадлежит Жозефине, еще тогда пребывал в основном в нерабочем состоянии, так что самое большее, на что могла рассчитывать Инес, это пройти несколько миль вниз по течению и попытаться причалить где-нибудь в Шавиньи или в Пон-ле-Сауле. Но почему она все-таки решилась исчезнуть отсюда? И взяла ли она с собой Дуа? И когда собирается вернуться — если, конечно, вообще намерена возвращаться?
И тут я заметила на берегу нечто. Втоптанное в жидкую грязь, в траве поблескивало ожерелье — во всяком случае, так мне показалось сначала; это была недлинная нитка зеленых стеклянных бус, концы которых соединяла серебряная цепочка. Может, это Дуа обронила? — подумала я и подняла бусы с земли. Только тогда я разглядела на конце цепочки крестик с распятием…
— Это же четки!
Жозефина подошла ближе, глянула и тут же ска-зала:
— Это четки Рейно. Я их видела у него дома, на каминной полке. Интересно, что он здесь делал? Тебе не кажется, что это он взял мое судно?
Я покачала головой.
— Не кажется. Я все-таки думаю, что это Инес.
А что, если Инес все еще в Маро? Что, если она знает, куда подевался Рейно?
Я попыталась расспросить Майю, однако мои попытки не увенчались успехом. Ее, похоже, куда больше тревожила судьба Дуа, чем исчезновение какого-то судна; собственно, главным образом она волновалась из-за щенков, которых они вместе с Дуа и прочими членами их компании прятали в бывшей chocolaterie.
Услышав наш разговор, Жозефина удивленно подняла бровь.
— О каких щенках речь?
Майя испуганно прикрыла рот ладошкой.
— Ой, я не должна была говорить! Это наши щенки. Вертун и Кусака. Мы их там прячем. А месье Ашрон хотел их утопить.
Я посмотрела на Жозефину:
— Как ты думаешь, может, и Дуа тоже там?
Жозефина пожала плечами.
— Проверить, по-моему, стоит.
Глава седьмая
Четверг, 26 августа
Когда мы добрались до старой шоколадной лавки, оказалось, что выглядит она совсем уж неприглядно: дверь забита кусками толстого пластика, как и окна, а также часть крыши, и возле двери прибит грубо сколоченный щит, на котором кое-как написано: «ОПАСНО! БЛИЗКО НЕ ПОДХОДИТЬ!» Зато внутри так и кипела работа. Мы обнаружили Люка Клермона, Жанно Дру, Анук, Розетт, Пилу и, что самое удивительное, Алису, а также Влада, лестницу-стремянку, несколько банок с краской, губки, валики, кисти и в довершение всего картонную коробку со щенками. Ребята успели уже покрасить в веселый желтый цвет весеннего первоцвета стены на кухне, на лестнице и там, где когда-то размещался сам магазин. На одной из стен я увидела незаконченную фреску, которая, впрочем, уже начинала обретать форму. Это было нечто в высшей степени абстрактное — весьма прихотливое сплетение линий, внутри которого как бы проступали очертания некоего животного. Данное произведение весьма напоминало картину, что висела у Жозефины в кафе, и его автором тоже явно был Пилу. Впрочем, остальные тоже работали весьма усердно и вдохновенно, хоть и обращались с краской несколько небрежно и ухитрились «украсить» не только себя и свою одежду, но и Влада, который участвовал в процессе с не меньшим энтузиазмом, хотя, возможно, и не столь продуктивно.
Когда нам удалось наконец проникнуть внутрь, «маляры», увидев нас, так и замерли, и только Влад радостно приветствовал нас громким лаем.
Первым пришел в себя Люк и попытался объяснить:
— Я хотел тут кое-что сделать. Просто немного помочь с ремонтом. И случайно наткнулся на них… — Он указал на Пилу и коробку со щенками. — Ну и подумал: раз уж они все равно тут, то вполне могут тоже принести пользу. В общем, я притащил сюда кое-какие припасы и еще кое-что… — Он помолчал, робко улыбаясь. — Но, похоже, все несколько вышло из-под контроля…
— Похоже, что так, — сказала я, тщетно пытаясь усмирить энтузиазм Влада.
Пилу тут же охотно признался, что Влад, пожалуй, действительно больше мешает, чем помогает. Хотя лично он, Пилу, не сомневается: главная задача настоящего сторожевого пса — это охрана участка и работающих на нем людей.
— Ну, мам, как тебе? Хорошо у нас получилось? — спросила Анук. Она стояла рядом с Жанно Дру, и оба они были буквально покрыты краской; желтые отпечатки ладоней украшали майку Жанно, и на физиономии Анук, точно посредине щеки, красовался такой же отпечаток. — Правда, мы неплохо поработали?
Я с трудом сумела отыскать нужные слова. Я была потрясена. Снова увидеть, как это место обретает былую яркость — пусть стены покрашены и не слишком умело, — как оно наполняется звуками настоящей жизни, веселым детским смехом, способным изгнать любые тени прошлого, любые слухи…
Злые духи, прочь, прочь отсюда! Я улыбнулась Анук:
— По-моему, очень хорошо!
Она с явным облегчением вздохнула и восклик-нула:
— Я так и знала, что тебе понравится! Люк нас случайно нашел, а я подумала: ничего страшного, если мы здесь все вместе поработаем.