Инквизитор Светлого Мира - Андрей Плеханов

– Отходи скорее! - завопил я, сжал кулаки и стиснул зубы, стараясь сдержаться из последних сил.

Цзян испуганно прыгнула в сторону, схватив мою одежду в охапку. И тут же я взорвался, освободив то, что накопилось во мне за недели и месяцы постоянного безысходного напряжения. О Боже, никогда я не представлял, что может существовать такое безмерное, безумное удовольствие! Оргазм показался бы серой мышью рядом с хищным тигром резкого, болезненного наслаждения, пронзившего судорогой все мое тело. Я открыл глаза и увидел, как протуберанец сияющего пламени, повторяющий форму моего тела, несется в воздухе. Он должен был разбиться о стену, растечься по потолку и полу, сжечь все живое, что находилось рядом со мной. Но я справился с ним. Я затормозил его полет. Время оцепенело, остановилось и бросилось прочь испуганной тенью, уступая дорогу моей огненной воле. Лавина пламени, исторгнувшаяся из меня, сжалась в шаровую молнию, совершила пируэт и вернулась ко мне. Она ударила меня в грудь. Я расставил руки и принял пламя в себя. Я проглотил его и распределил по всему телу. Это был мой огонь. Он бушевал во мне, он ждал моего приказа, чтобы снова вырваться наружу.

Я поднялся на ноги. Деревянный пол под моими ступнями обугливался на глазах, и тонкие (пока еще тонкие) струйки дыма поднимались от него.

– Уходи, Цзян, - произнес я. Слова давались мне с трудом, язык еле ворочался, клубы желтого пламени вылетали изо рта моего, как из пасти дракона. - Здесь будет жарко… Уходи скорее… Я сам…

– Мигель, но…

– Как… Как уйти отсюда?

– По этой же лестнице. Внизу она переходит в подземный туннель…

– Все. Уходи.

Я повернулся спиной к Цзян, лицом к двери. Я больше не думал о своей китайской девочке. Я знал, что она успеет уйти. Теперь я думал о Лурдес. Я должен спасти ее.

Я широко расставил ноги. Вытянул вперед руки. И разрешил своей ярости выплеснуться.

Дверь не просто сорвало с петель. Оглушительный взрыв разнес дверь на тяжелые дубовые доски и раскаленные обрезки железных полос. Он вколотил всю эту адскую шрапнель в пространство коридора и сшиб с ног десяток гвардейцев, ждавших меня по ту сторону. Волна жидкого раскаленного пламени текла от меня по полу и расстилалась передо мной. Ковровая дорожка для демонов.

Я сжал кулаки и переступил порог.

Я плохо помню подробности того, что последовало дальше. Наверное, побоище, которое я устроил в казематах Обители Закона, было слишком жестоким. Настолько жестоким, что подсознание услужливо вычеркнуло лишние детали, оставив в памяти только языки пламени, огненные шары, носящиеся в дымном воздухе, и мечущиеся фигуры людей, исходящих безумным криком. Выжил ли там кто-нибудь? Не помню. К счастью, не помню. Надеюсь, что часть людей успела уйти через подземный ход.

Зато я помню, что не нашел Лурдес. Ни на одном этаже ее не было. Я пробежал по всей Обители и вернулся даже на четвертый этаж, но поиски мои не дали ни малейшего результата. Если не считать того, что я сжег эту крепость.

Да- да, именно так. В какой-то момент в метаниях своих я обнаружил, что горит не только дерево, но и камень, из которого была сложена Обитель Закона. Бурый базальт стен полыхал так, как будто был каменным углем. Этого не могло быть, но это было. Коридор, по которому я бежал, превратился в раскаленную смертельную трубу. Обитель горела как деревянный сарай.

Я спасался бегством. Кубарем скатился по лестнице и едва не на четвереньках ввалился в подземный ход. Здесь не было никого и ничего, кроме стелющейся завесы удушливого дыма. Огонь диким зверем ревел наверху. Пламя моего тела погасло, выбившись из сил.

Я брел, задыхаясь, с трудом переставляя ноги и цепляясь за стены. Брел куда-то. Брел, пока не упал и не потерял сознание.

Еще на несколько минут я очухался, когда мы выезжали из города. Я лежал на повозке, укрытый тряпками, и тело мое колотила ледяная дрожь. Плохо помню тех, кто был рядом со мной, пожалуй, только Цзян. Моя голова лежала на ее коленях, она гладила меня по волосам и шептала что-то. Зато я хорошо помню зарево огня со всех сторон. Горела не только Обитель Закона. Горело полгорода. Языки огня доставали до неба. Догорающие хлопья танцевали над нами, как красные светляки, и падали на наши лица жирной черной сажей. Казалось, горит сама магическая субстанция искусственного мира.

Вот, оказывается, для чего я был нужен. Чтобы сжечь Светлый Мир.

Глава 7

Я приходил в себя целую неделю. Первые дни я лежал в полной прострации и плохо понимал, что вокруг меня происходит. Я узнавал Томаса Ривейру, который озабоченно щупал мой пульс, поил меня целебными отварами, прикладывал к моей коже противных пиявок - зеленых и красных и время от времени рассказывал мне рецепты мексиканской кухни - очевидно, для повышения аппетита. Помню Анютку, которая не давала мне сделать лишних движений, умывала и брила меня, кормила меня, а ночью спала со мной, согревала меня, мерзнущего, своим горячим телом. К сожалению, я был способен только на то, чтобы лежать Рядом с ней, обнимать ее и вздрагивать, когда мне снились плохие сны. Ни на что большее меня не хватало. Огонь выжег во мне всю мужскую силу. Приходил и Флюмер со сплошь обмотанной головой - только подпаленная борода гордо торчала из бинтов. Он говорил мне что-то о Пчелином Боге, о грозной армии повстанцев и нашей неизбежной победе. Еще я помню Рыжего Йохана с рукой на перевязи, излучающего оптимизм и неуемную энергию. Он настаивал на том, чтобы мне дали его лекарство «от всех болезней». «Правда, - говорил он, споря с Анюткой, - от ентого лекарства у него все волосы повылазят, зато выздровеет махом». «Нет уж! - смеялась Анютка. - С волосами я его больше люблю».

Когда я начал соображать лучше, я осознал, что ни разу не видел в своей палатке Демида Коробова. Наверное, он был очень занят. Я уже начинал говорить и мог бы попросить позвать его. Думаю, что он бы пришел. Но я не стал делать этого. Мне хотелось задать ему несколько неприятных вопросов. Но я знал, что не получу ответов на них. А может быть, я подозревал, что он все-таки ответит мне правду и она окажется намного хуже, чем ложь.

На четвертый день я с помощью Анютки поднялся на ноги и умудрился выйти из палатки, охая от боли при каждом шаге.

Мы находились в большом лагере. Внутри ограды, выстроенной из высоких и заостренных вверху бревен, стояло огромное количество палаток, шатров и просто навесов. Из кузницы раздавались удары молота. Это место сильно изменилось с тех пор, как я видел его в последний раз, но все же я узнал его. Еше недавно это было участком Рыжего Йохана, но теперь бывшая его территория увеличилась раз в десять. Количество боевых машин, стоявших рядами и закрытых брезентом, тоже заметно выросло. Люди - вооруженные и невооруженные - озабоченно проходили мимо меня. Среди них было немало рослых бородатых гвардейцев инквизиции. Что они-то делали здесь?

– Начальник Зверей заключил союз с теми гвардейцами, которые попались в ловушку в его лесу, - сказала Цзян. - Он морил их голодом три дня, а потом объяснил им, что представляет собой Вальдес. Эти люди с детства научены ненавидеть демоников. Для них было ужасно узнать, что Вальдес - сам демоник и вся его сила - только в этом. Томас сказал, что именно из-за Вальдеса Кларвельт пришел в такое плохое состояние. Они согласились, потому что это и так понятно. Томас пообещал им, что когда мы выловим Вальдеса, то сразу уйдем из Светлого Мира. И в мире наступит спокойствие. Они согласились воевать на нашей стороне.

– Воевать? - Я покачал головой. - Мы что, собираемся воевать? С кем?

– С Вальдесом. И его войсками.

– Зачем?

– Этого не избежать. Вальдес все равно скоро придет сюда.

– Господи! - застонал я. - Мы пришли, чтобы быстро и без лишней крови забрать Лурдес, а теперь, по-моему, мы вообще забыли о ней. Война! Кто придумал этот бред? Демид?

– Да нет, он тут ни при чем. Не думаю, что ему хочется войны. Просто так развиваются события. Кларвельт раскололся. Половина его людей не хочет больше слышать ни о Вальдесе, ни о Госпоже Дум. Сотни людей каждый день приходят сюда, чтобы освободиться от влияния Госпожи. Флюмер едва успевает творить свое заклинание. Этот лагерь, - Цзян махнула рукой, - только один из десятков лагерей, и он не самый большой.

– . А где Демид?

– Где-то… Я не видела его уже несколько дней - Анютка… - Я посмотрел Цзян в глаза. - Ты лучше знаешь Демида. Скажи мне честно - ты доверяешь ему? Он такой двуличный…

– Демид - абсолютно не двуличный! - заявила Анютка, порозовев от возмущения. - Он самый честный и добрый из всех людей, которых я знаю!

– Даже добрее меня?

– Ты считаешь себя добрым? - Цзян посмотрела на меня с прищуром. - Ты можешь быть очень жестоким, Мигель. Извини. Демид таким не бывает.

– Если он честный, так какого черта он лжет мне на каждом шагу? - обиженно спросил я. - Неужели я такой тупой, что не заслуживаю правды?