Рапсодия ветреного острова - Карен Уайт

Хит копал около десяти минут, когда лопата наткнулась на что-то твердое. Он бросил взгляд на Эмми.

– Не слишком радуйтесь. Это может быть всего лишь камень.

– Нет. Это то, что мы ищем.

Хит оперся на черенок лопаты.

– Уже знаете, да?

Эмми прикусила губу.

– Да. И я готова поспорить на деньги, что сейчас мы найдем то самое, что искала Лулу.

С сомнением посмотрев на Эмми, Хит начал вынимать землю из выкопанной ямы тонкими пластами, пока не открылся гладкий предмет, похожий на крышку небольшой деревянной шкатулки.

Склонившись над ямой, они посмотрели друг на друга. Не говоря ни слова, Хит сделал неглубокий подкоп вокруг шкатулки, чтобы можно было подцепить ее снизу и освободить из земляной темницы.

– Суньте руки в яму и скажите, чувствуете ли вы нижний край шкатулки, – попросил он. – Думаю, ее ширина от трех до четырех дюймов, так что вам должно хватить свободного места.

Не обращая внимания на сырую землю, Эмми поспешно опустилась на колени и запустила руки в подкоп, сделанный Хитом.

– Вполне достаточно, – сказала она и сосредоточилась на том, чтобы получше обхватить края шкатулки.

Она положила большие пальцы на крышку и просунула остальные под дно, поэтому шкатулка легко высвободилась, как будто ждала этого. Эмми думала, что она окажется тяжелее, и неожиданный рывок опрокинул ее на землю, но шкатулка осталась в руках.

Эмми осторожно смахнула остатки земли и увидела прямоугольную деревянную коробочку с металлической застежкой и петлями и лакированной поверхностью, разрисованной цветами. Она взглянула на Хита.

– Думаю, это ювелирная шкатулка.

Он отложил лопату и уселся на корточки рядом с Эмми. Внезапно она неуверенно произнесла:

– Теперь ваша очередь.

Хит взял шкатулку, и на мгновение Эмми показалось, что он хочет положить ее на место. Вместо этого он очень аккуратно открыл крышку. Из внутреннего отделения, обитого красным бархатом, донесся слабый аромат духов и почти сразу исчез, оставив Эмми гадать, не почудился ли ей этот запах. Хит опустился на колени рядом с ней, и оба увидели то, что Лулу считала достаточно важным для символического погребения.

Эмми осторожно вынула ключ для роликовых коньков. Она повернула маленький предмет, чтобы посмотреть, нет ли на обратной стороне каких-то отметин, и удивилась тому, каким холодным он был. Она положила ключ на землю рядом с собой, потом достала серьги с подвесками из «песчаных долларов» и черепаховую пряжку, в застежке которой застряла длинная прядь золотистых волос. Борясь с разочарованием при виде таких мелочей, она достала из шкатулки остальные предметы: старую центовую монетку, носовой платок и кружевную ленту для волос фабричного изготовления, пожелтевшую, как старая фотография.

Она изучила центовую монетку со знакомым бюстом Линкольна, перевернула ее и увидела два пшеничных снопа, обрамлявших слова «один цент» и «Соединенные Штаты Америки».

– Это цент 1933 года, – сказала Эмми.

– Лулу родилась в этом году.

Она положила монетку вместе с другими предметами, разгладила на колене носовой платок и заметила монограмму в углу. На тонкой ткани остались пятна от губной помады и туши для ресниц.

– Кто такой «PWK»? – Она провела пальцем по черным нитям вышивки, словно они могли что-то сказать. – «P» может обозначать Питера, но его фамилия была Новак.

Эмми оставила носовой платок на колене, не желая больше прикасаться к нему, и снова взяла монетку.

– Поверить не могу, что это все.

– Что это? – спросил Хит и указал на то место, где лежала лента для волос. Наклонившись, Эмми заметила маленькую скатанную бумажку, засунутую между дном шкатулки и краем бархатной обивки. Она подцепила бумагу ногтем и вытащила двумя пальцами.

– Она скатана так, как будто ее хотели просунуть в бутылочное горлышко.

Их глаза встретились, и Эмми поняла, что они думают об одном и том же.

– Прочитайте ее. Может быть, так мне не будет казаться, что я подслушиваю ваши семейные тайны.

Хит удивил ее. Он не стал спорить и послушно обменял шкатулку на свернутый клочок бумаги. Медленно развернув листок на ладони, он всмотрелся в крошечные буквы перед тем, как приступить к чтению.

«Моя дорогая Маргарет,

мне нужно поговорить с тобой и все объяснить. То, что я сделал, позорно. Но я должен рассказать тебе, почему это случилось, – не для того, чтобы оправдаться, а для того, чтобы обезопасить тебя. Дай мне последний шанс – это все, о чем я прошу. Я хочу увезти тебя подальше отсюда, куда-нибудь, где мы сможем все начать снова и оставить прошлое позади.

Обещаю, что, если ты уйдешь после того, как я все расскажу, я больше не буду беспокоить тебя. Если ты вообще не придешь, то таким образом я получу ответ. Я сделаю все, что ты скажешь, женюсь на Кэт и стану отцом ребенка. И я найду способ защитить тебя даже издалека. Но если ты когда-нибудь любила меня, как я люблю тебя, то ты придешь. Встретимся в среду вечером в нашем особом месте возле маяка, в одиннадцать часов. Я буду ждать».

Хит поднял голову.

– Она не подписана, – он протянул записку Эмми, чтобы та могла убедиться в этом.

Казалось, кровь едва текла в ее жилах, когда она смотрела на знакомый почерк.

– Я знаю, кто это написал.

Он вопросительно посмотрел на Эмми.

– Питер. Я узнаю его почерк по дарственным надписям в книгах для Мэгги и Лулу. Заглавная «м» и прописная «ж» достаточно необычны, их легко запомнить, – она указала на букву «м» в имени «Маргарет». – Видите хвостик перед первой ножкой и сразу же за последней? А буква «ж» выглядит так, словно ее напечатали на пишущей машинке. Я сразу же заметила эту особенность. Это один из критериев, которыми я пользовалась для того, чтобы определить, что Питер, надписавший книги для Мэгги и Лулу, не был тем человеком, который оставлял записки на полях.

Хит выпрямился.

– Тогда кто это сделал? Не могу представить, что моя бабушка имела нескольких любовников. Ей это было несвойственно.

Эмми прикоснулась к руке Хита.

– Я знаю. Но, возможно, автором все-таки был Питер, и он по какой-то причине изменил свой почерк в дарственных надписях. Это имело бы смысл… – Ее голос пресекся, когда она поняла, что собирается сказать.

– Продолжайте, – велел Хит. – Мы зашли слишком далеко, чтобы остановиться на этом.

– Я хотела сказать, для него имело бы смысл изменить почерк, если бы он завел тайный роман с Мэгги после свадьбы и не хотел, чтобы Кэт узнала об этом, если наткнется на одну из записок.

– Но кто был отцом ребенка Кэт? И что такого позорного сделал Питер?

Эмми какое-то время молча смотрела на Хита.

– И почему ему нужно было обеспечить безопасность Мэгги? – тихо добавила она.

Хит кивнул, глядя на одинокий белый крест, возвышающийся над землей, словно знак вопроса.

– Есть лишь один человек, который может ответить на все эти вопросы.

Эмми собрала с травы разложенные предметы и встала. Протянув Хиту пустую шкатулку, она произнесла:

– Теперь вам решать, что делать дальше. Я пойму, если вы не захотите расстраивать Лулу.

Хит помолчал, обдумывая ее слова.

– С тех пор прошло уже достаточно времени, – сказал он. – Думаю, Лулу тоже понимала это и потому решила достать шкатулку. Нельзя прожить всю жизнь с незавершенным делом… или с чувством вины.

Он захлопнул шкатулку и перевернул ее для более внимательного осмотра. Внутри послышался глухой стук, удививший их обоих.

– Я думала, что шкатулка пуста.

– Я тоже. – Хит снова перевернул шкатулку, и они услышали тот же звук. Он откинул крышку, и оба заглянули внутрь, но увидели лишь красную бархатную обивку.

– Дайте ее мне. – Эмми забрала шкатулку и вставила ноготь в тонкую щель, где обнаружила записку. Она потянула, и обивка отошла в сторону, открыв маленькую полость между тканью и деревянным дном. Эмми повернула шкатулку набок, легко стукнула, и в ее подставленную ладонь выпало золотое кольцо.

Эмми подняла кольцо, чтобы оба смогли рассмотреть его. Это было мужское кольцо с печаткой из желтого золота с черным квадратным ониксом и рельефной золотой буквой «К».

– Я уже видела это кольцо, – сказала она. – На фотографии Питера, он носил его на правой руке. Это определенно то самое кольцо.

– Но его фамилия была Новак. Откуда взялась буква «К»?

Эмми нахмурилась.

– Возможно, это был подарок или фамильная драгоценность.

– Может быть. – Судя по тону Хита, он был не слишком убежден в этом. – Разумеется, это придает новый смысл монограмме на носовом платке.

Капля дождя упала на шкатулку, и оба посмотрели на небо.

– Пошли, – сказал Хит. – Давайте вернемся домой и выясним, скоро ли мы сможем увидеть Лулу.

Они убрали в шкатулку серьги, пряжку, ключ для роликовых коньков, носовой платок, ленту для волос, записку и монетку, но кольцо Хит оставил у себя. Дождь усилился, и они бегом вернулись к грузовику, успев промокнуть, пока забрались в кабину.