Пределы роста. 30 лет спустя - Донелла Медоуз

Скорость использования возобновимых ресурсов не должна превышать скорость их самовосстановления.

Скорость использования невозобновимых ресурсов не должна превышать скорости, с которой для замещения невозобновимого ресурса разрабатываются заменители на основе других, возобновимых ресурсов.

Скорость возникновения загрязнений не должна превышать скорость, с которой они могут быть ассимилированы окружающей средой.

Такое общество экологической нагрузкой в рамках допустимого будет практически во всем отличаться от того, в котором сейчас живет большинство людей. Господствующие в начале XXI в. мысленные модели подкрепляются картинами ужасающей нищеты и быстрого материального роста, и всем кажется, что рост необходимо поддерживать любой ценой. Когда доминируют представления о безудержном росте или о пугающем застое, человеческому сознанию трудно себе представить устойчивое, достаточное, справедливое и целеустремленное общество. Прежде чем мы сможем дать точно описание того, каким может быть устойчивое общество, стоит уточнить, каким оно не должно быть.

Устойчивость не обязательно означает «нулевой рост». В обществе, сосредоточившемся на росте, всякое сомнение в необходимости роста воспринимается в штыки. Но такое сомнение вовсе не означает однозначного отказа от роста. Основатель Римского клуба Аурелио Печчеи еще в 1977 г. отмечал, что такая реакция просто заменяет одно чрезмерное упрощение другим:

Всех тех, кто помогал развеять миф о росте… осмеяли и, образно говоря, повесили, распяли и четвертовали преданные защитники священной коровы роста. Некоторые из них… обвиняют доклад [ «Пределы роста»]… в приверженности НУЛЕВОМУ РОСТУ. На самом деле такие люди вообще ничего не поняли ни о Римском клубе, ни о росте. Представление о нулевом росте настолько примитивно (как, кстати, и представление о бесконечном росте) и настолько размыто, что говорить о нем в живом, динамичном обществе просто абсурдно[197].

Устойчивое общество должно быть заинтересовано в качественном развитии, а не в физическом расширении. Оно может использовать материальный рост как продуманный инструмент, а не как извечный порядок, не должно выступать ни за, ни против роста как такового — оно будет развивать различные виды роста и оценивать его цели. Оно может даже пойти на сознательное поддержание отрицательного роста, чтобы отступить назад и вернуться в рамки пределов, дабы прекратить те виды деятельности, которые по сумме природных и социальных факторов окажутся не созидательными, а разрушительными.

Прежде чем устойчивое общество согласится на тот или иной вид роста, оно задастся вопросами, для чего нужен этот рост, кто от него выиграет, сколько это будет стоить, как долго он продлится и какие последствия он вызовет для планетарных источников и стоков. Такое общество будет использовать свою систему ценностей и новейшие знания о пределах Земли, чтобы выбирать только такие виды роста, которые позволят достичь важных социальных целей и укрепить устойчивость и самоподдержание. И когда любой физический рост выполнит свою задачу, общество его прекратит.

В устойчивом обществе не будет сегодняшнего несправедливого распределения, и уж точно оно не оставит бедняков наедине с их нищетой. Это не было бы подлинной устойчивостью по двум причинам. Во-первых, бедняки не могут, да и не должны мириться с нищетой. Во-вторых, если какая-либо часть света будет прозябать в нищете, то не удастся стабилизировать численность населения (разве только за счет одного варварского метода — принудительного увеличения смертности). И по моральным, и по практическим соображениям любое устойчивое общество должно обеспечивать достаточность и безопасность для всех. Чтобы перейти к устойчивости из сегодняшнего состояния мира, все остающиеся возможности роста — касается ли это использования ресурсов, выбросов загрязнений или резервов, которые высвобождаются за счет повышения эффективности и изменения стиля жизни людей в богатых странах мира, — все подобные излишки должны направляться тем, кто больше всего в них нуждается. Это логично, и мы надеемся, что такая точка зрения будет принята всеми.

Устойчивое состояние вовсе не подразумевает, что общество находится в упадке или переживает застой, не означает это и безработицу и развал существующих экономических систем, которые обычно проявляются при вынужденном прекращении роста. Разница между устойчивым обществом и современным спадом экономики подобна различию между остановкой автомобиля разными способами: в первом случае вы пользуетесь тормозами и останавливаетесь плавно, во втором — с разгона врезаетесь в бетонную стену. Когда современная экономика выходит за пределы, изменения происходят слишком быстро и неожиданно для организаций и для людей, им приходится спешно переучиваться, менять работу, переезжать, заною приспосабливаться… Продуманный переход к устойчивому состоянию будет происходить сравнительно медленно, будет достаточно времени, чтобы всех предупредить и все продумать, чтобы и люди, и предприятия нашли свое место в новой экономике.

Нет никаких причин, по которым устойчивое общество должно быть примитивным в техническом или культурном отношении. В мире, свободном от тревог и ненасытной жадности, возможности для творчества будут огромными. Раз обществу и окружающей среде не понадобится расплачиваться за последствия роста, то вполне возможен большой прорыв в технологии и культуре. Джон Стюарт Милл (John Stuart Mill), один из первых (и последних) экономистов, кто принял всерьез идею экономики, вписанной в пределы планеты, заметил, что «стационарное состояние», как мы его называем, может поддерживать постоянное изменение и совершенствование общества. Сто пятьдесят с лишним лет назад он написал:

Я не могу… рассматривать стационарное состояние капитала и богатства с тем искренним отвращением, которое столь свойственно политэкономистам старой школы. Я склонен считать, что в целом было бы достигнуто весьма существенное улучшение в сравнении с сегодняшним состоянием. Признаюсь честно, я вовсе не очарован идеалами, которые проповедуют те, кто считает нормальным состоянием человечества постоянную борьбу за выживание, кто верит, что топтать, давить, толкаться и наступать друг другу на пятки — желанный удел человечества… Едва ли нужно уточнять, что стационарное состояние капитала и населения вовсе не означает застой в человеческом совершенствовании. Возможностей для развития духовной культуры, морального и социального прогресса, а также для совершенствования Искусства Жизни будет ничуть не меньше, чем сейчас, а скорей всего — гораздо больше[198].

Устойчивый мир не будет, да и не сможет быть застывшим, с патологически постоянными численностью населения, объемом производства или любым другим параметром. Одна из странных особенностей современных мысленных моделей — представление о том, что мир умеренности обязательно должен быть миром жесткого централизованного правительственного контроля. Для устойчивой экономики такой тип контроля невозможен, нежелателен, да и не нужен. (С системной точки зрения у этого вида управления слишком много недостатков, что нам наглядно продемонстрировал бывший Советский Союз.)

Конечно, в устойчивом мире будут работать определенные правила, законы, стандарты, границы, социальные соглашения и ограничения, как и в любой другой человеческой культуре. Некоторые из правил устойчивого мира будут отличаться от тех, по которым люди живут сейчас. Некоторые виды контроля уже вступают в силу, например, международное соглашение по озону и договоренности по выбросам парниковых газов. Однако правила, обеспечивающие устойчивость, как любые реальные социальные правила, будут вводиться в действие не ради ограничения или аннулирования свобод, а ради их создания и защиты. Запрет грабить банки ограничивает свободу злоумышленников, чтобы все остальные могли пользоваться свободой вкладывать и получать деньги без риска. Запрет на чрезмерную эксплуатацию возобновимых ресурсов или на выбросы опасных загрязнителей похожим образом защищает жизненно важные права.

Не нужно обладать богатым воображением, чтобы представить себе минимальный набор социальных структур — контуров обратных связей, которые передают новую информацию о расходах, последствиях и санкциях, — которые обеспечат в обществе развитие, творчество, совершенствование, а также раскроют новые свободы, которые просто нереализуемы в перенаселенном или вышедшем за пределы мире. Одно из самых важных новых правил прекрасно соотносится с экономической теорией, оно соединит в себе знания и привычный облик рыночной системы: в цене на продукт должна отражаться его полная стоимость, включая все экологические последствия и побочные социальные эффекты от изготовления и использования такого продукта. Учебники по экономике требуют ввести эту меру уже десятки лет (причем тщетно), а ведь она позволила бы автоматически привести в соответствие инвестиции и закупки, чтобы люди могли делать выбор на основе наглядного денежного выражения и не сожалеть впоследствии, что неправильный выбор неблагоприятно отразился на материальной или социальной сфере.