Кровавые Ангелы: Омнибус - Джеймс Сваллоу

— Тут нет изображения Императора, — тихо сказал он, — ты больше не будешь делать другие с этого момента, понятно? Только символы Бога-Императора.

— Да, господин. — Когда она наконец заговорила, ее голос был дрожащим и писклявым. Рафен развернулся и пошел прочь, продолжая свой путь к крепости. Позади него, люди с улицы боролись, чтоб воткнуть деньги в руки девочке, внезапно отчаянно захотев купить фигурку, которую трогал Кровавый Ангел.

КАПЕЛЛАН Делос ожидал его у подножья крепостной башни.

— Рафен, — жрец в черной броне жестом подзывал его подойти ближе, — я не видел тебя сегодня на молитвах…

— Простите меня, но я сегодня молился в одиночестве, капеллан, — ответил он, — я нуждался… в уединении.

— Совершенно верно, — сказал Делос, — оружейные ритуалы требуют самого серьезного настроения. Это хорошо, что ты подготовился.

Жрец проводил его в огромный внутренний атриум крепости, мимо метровых груд предметов поклонения и пластинок с просьбами, оставленных жителями.

— Я знаю, что эти времена были тяжелыми для тебя.

Рафен ничего не ответил и продолжал идти. Капеллан воспринял его молчание за согласие.

— Смерть вашего капитана Симеона на Кибеле, падения Кориса в красную жажду…

Он покачал головой.

— И твой брат… Никто из нас не попал в такой водоворот событий, как ты. Но мне приятно, что ты пришел к пониманию триумфа благословения Аркио.

— Да, — голос Рафена оставался нейтральным. Делос, кажется, не заметил этого.

— То, что ты присягнул ему, радует меня, брат Рафен. Я боялся, что ты так же можешь не устоять перед красной жаждой как Корис.

— Все, кто отказались, впали в нее? — Внезапно спросил Рафен. — Кто-то из боевых-братьев отказался склонить колено перед Аркио?

Делос взглянул на Рафена со смущенной улыбкой.

— Конечно, нет. Ни один из Кровавых Ангелов не может отрицать его возвышение.

— Нет, — сказал Рафен, — конечно нет.

Капеллан шагнул вперед и открыл двери в комнату посвящения и знаками пригласил его внутрь. Комната была мрачной, свет колеблющихся биолюминов создавал повсюду голубовато-зеленую дымку. В тенях двинулся паук с металлическими лапами и появился технодесантник.

— Брат Люцио, — сказал Рафен.

Люцио кивнул ему в подтверждение и жестом указал на низкую железную скамейку. На ее поверхности лежали части силовой брони Адептус Астартес, вокруг стола дергалась троица сгорбившихся свервиторов, ожидающих команды технодесантника.

— Мы начинаем, — нараспев произнес Делос.

Без церемоний Рафен скинул робу, снял свою обычную накидку и сандалии, открыв сверкающую, цвета темного дерева, оболочку его темного панциря. Вживляемый состав из пластика и сплавов, темный материал которого был имплантирован ему под кожу верхней части тела в возрасте семнадцати лет, был заключительным этапом его инициации и трансформации из жителя племени Ваала в космодесантника Кровавых Ангелов. Нервные сенсоры и шунты слияния, которые распустились на поверхности панциря, открылись подобно клювам крошечных птиц, готовые принять интерфейсные гнезда его новой брони.

Когда Делос начал Литанию Вооружения, он раскачал в своих руках кадило в форме грааля. Люцио, затрещав машинным кодом, выдал порцию команд, и один из сервиторов начал работу, подгоняя компоненты кодексной силовой брони "Тип VII" к телу Рафена. Косподесантник присоединился к литании там, где требовались его ответы для завершения ритуала. Вокруг него скользнула термическая прослойка; гибкие миомерные мышцы окружили мускулы его конечностей, подстраиваясь чтоб усилить и дополнить его физическую силу; после этого последовал внешний слой соединенного керамита и плассталевой ткани, достаточно прочный, чтоб выдержать попадание болтерного снаряда, выпущенного с двадцати шагов. Рафен голыми ногами скользнул в пустые ножные латы, в широких ботинках, возвращаясь к жизни, загудели гироскопы-стабилизаторы.

Когда вокруг него обернулась броня, Кровавый Ангел почувствовал определенный комфорт от знакомого прикосновения и ощущения боевого облачения. Силовая броня, которую он носил с тех пор как стал новобранцем, была уничтожена в битве с чемпионом хаоса Искаваном, столетняя экипировка была разрушена когтями и клинками Несущего Слово. Возможно, некоторые детали его старой брони должны были остаться среди компонентов в которые он облачался, но в большинстве своем части, которые он одевал, были от доспехов мертвых воинов. Внутренняя поверхность ботинок, защита запястий, грудные пластины, на них были многочисленные крошечные строки священных писаний, выгравированные острием ножа за сотни лет. Каждая часть кодексной брони несла на себе историю ее обладателей, свиток чести перечислял имена воинов, которые шли в ней в бесчисленные сражения. Экипировка, которую Рафен теперь называет своей, служила ордену пол тысячелетия или больше.

Один из сервиторов вручил ему латные перчатки и Рафен сделал паузу. Имя, выгравированное на керамите защиты запястья, он знал.

— Беннек, — мягко сказал он.

— Брат? — Люцио вопросительно посмотрел на него. — Чего-то не хватает?

Рафен покачал головой, вспоминая смерть Беннека на Кибеле. В его товарища попал вражеский заряд плазмы и его втоптала орда Несущих Слово. Рафен запихнул руки в латные перчатки и сжал их в кулак, тихо поклявшийся отомстить за смерть своего боевого-брата. Люцио склонился над ним и прикрепил левый наплечник Рафена, пробегаясь своей рукой с клещами по чеканной капле крови с крыльями на его поверхности. Технодесантник взял правый наплечник и двинулся прикреплять его к руке, но глаза Рафена сузились и он рукой остановил Люцио. Он указал на эмблему на правом наплечнике.

— Что это такое?

Вместе с традиционной белой капли крови, символизирующей третью роту Кровавых Ангелов, на броню был нанесен новый знак — золотое копье окруженное ореолом. Капеллан и технодесантник обменялись взглядами.

— В честь Аркио, брат, — сказал Делос, — чтоб показать, что мы присутствовали здесь свидетелями его Появления.

Рафен замешкался, думая о своей клятве, затем отвернулся и кивнул. Не комментируя, Люцио прикрепил щиток. В конце концов, литания завершилась когда капеллан благословил шлем Рафена. Десантник позволил сервитору водрузить его на голову и услышал шипение и щелчки шейного кольца, запечатывающего экипировку. Заключенный в привычную броню, он опять почувствовал себя живым, вторая кожа из металла и пластика была для него столь же естественной как дыхание. Рафен встал на одно колено и сотворил знак аквилы.

— Я одоспешен самим Императором. — Сказал он, вспоминая слова Данте накануне компании за Алконис. — Праведность мой щит. Вера — моя броня и ненависть — мое оружие. Мной не владеет страх и я горд за то, что я Сын Сангвиния, защитник человечества.

Да, я действительно Ангел Смерти.

— Кровь за Сангвиния. — Вместе произнесли Люцио и Делос. — Кровь за Императора. Кровь за Аркио, перерожденного Ангела.

За невыразительной маской дыхательной решетки шлема, лицо Рафена помрачнело от последних слов, и он встал на ноги. Люцио протянул ему предмет, обернутый красным бархатом. Десантник развернул накидку с болтера и пробежался пальцами по поверхности оружия. Это был единственный предмет из его экипировки, который вышел невредимым из столкновения с Искаваном и Рафен почувствовал непонятную печаль, пока читал то, что он выгравировал на нем за все годы службы. Он осознал, что болтер был остатком старого Рафена, Кровавого Ангела, который был доволен службой ордену и Богу-Императору, который никогда не осмеливался задаваться вопросом о своем месте в заведенном порядке; не то, что сейчас. Он сдвинул затвор оружия и зарядил его, последнее действо ритуала было завершено. Щелкнув ботинками по камню, Рафен взял болтер наизготовку.

От двери послышался голос.

— А, мой брат снова здоров.

Делос и Люцио поклонились, когда в комнату широкими шагами вошел Аркио. Даже в тусклом освещении комнаты, золотая броня Кровавого Ангела, кажется, сияла от внутреннего света.

— Благословенный… — Начал было капеллан, но Аркио жестом призвал его к тишине.

— Делос, если позволишь, я бы хотел переговорить с родным братом наедине.

— Конечно, — жрец жестом позвал с собой Люцио и два десантника удалились, тех-сервиторы поковыляли за ними.

Аркио положил руку на плечо Рафену и улыбнулся.

— Я обещал, что ты выживешь, не так ли?

Рафен вспомнил слова своего брата после дуэли с Искаваном.

— Да. Спасибо тебе, что спас меня.

Улыбка Аркио стала шире, и еще раз Рафен был поражен сверхъестественной похожестью между новым лицом Аркио и изображением Сангвиния, висящим в часовнях.