Путь к жизни - Сергей Уксус

Наконец, когда все приготовления были закончены, отряд подхватил щиты, бревно и неторопливо двинулся в обход деревни: ворота в частоколе располагались с другой стороны от лагеря. Крюк получился изрядный, поскольку на всякий случай пришлось держаться на расстоянии, превышающем дальность полёта стрелы. Однако это было неудобством привычным – большей частью служба наёмника как раз и состоит из пеших маршей.

На требование открыть ворота перед законным господином селяне ответили насмешками и советами убираться туда, откуда пришёл, сдобренными руганью. Вполне обычное дело. Будь настроение получше, можно было бы устроить состязание, кто кого сильнее обложит. Благо опыт имеется. Однако в который раз всплыла та самая мысль, и Бидгис, прилагая неимоверные усилия, чтобы на лице не отразилось и тени неуверенности, вернулся к отряду и поднял руку, собираясь подать сигнал к началу штурма…

* * *

– Да поймите, почтенные! – купец говорил неторопливо, всем своим видом выражая умиротворение, так что любой наблюдатель (а таких присутствовало довольно много, причём все неслучайные – встреча происходила у ворот села), не слыша слов, мог бы поклясться, что разговор не выходит за рамки обязательных дежурных любезностей. – Поймите! Не могу я вмешиваться! Это в статусе особых караванов особо прописано! Ваши дела с этими, – торговец покосился на группу вооружённых людей, стоявших в сотне шагов, – это только ваши дела. И их.

Хугус, староста Больших Ослов, и двое его сопровождающих – немолодые кряжистые мужики, заросшие бородами до самых глаз – переглянулись. Потом тот, что стоял слева, кашлянул:

– Кхм, это, почтенный Гарис, а если их всех… того? Мы бы и сами, конечно, но они наверняка кого‑нить, да, это, того. А кто потом вдов с сиротами кормить будет?

– А кто потом моих сирот кормить будет? – с лёгкой ехидцей поинтересовался караванщик. – Когда меня, это, того? – передразнил он селянина. – Не сегодня, так через год или два, но слухи пойдут, и тогда что? Что тогда со мной за нарушение закона сделают, а? И кто тогда поможет мне, а?

Мужики дружно хмыкнули: своя рубаха ближе к телу, это понятно.

– Дык, а если охотников выкликнуть? Мож, пожелает кто, а? А мы бы с ними потом честь по чести, а?

Торговец задумчиво посмотрел на представителей деревенской власти:

– Охотников, говорите… А вы, почтенные, попробуйте его сиятельство спросить. Князя Гельда. Он с караваном как раз до долины ехал. Так что, можно сказать, уже сам по себе. У него и нежить ручная имеется, и сам он боец каких мало.

– Князя Гельда? – переспросил правый. – Это ко…

– Цыц! – рявкнул староста, заставив излишне говорливого невольно отшатнуться, затем опять повернулся к купцу: – Почтенный Гарис, а не подскажете, где нам господина Гельда найти?

– Так в лагере! – Гарис Люс кивнул в сторону каравана, располагающегося на стоянку, но не возле лагеря незваных гостей, как, возможно, те ожидали и надеялись, а с другой стороны деревни, в полусотне шагов от ворот. – Он сегодня, я так думаю, с нами заночует, а в долину уже завтра отправится.

Поблагодарив торговца и уточнив, сколько ослов и когда именно ему понадобится, крестьяне дружно порысили к каравану – не до демонстраций собственной значимости, незваные чужаки, всё ещё чего‑то выжидавшие, могут и стрелами закидать. Однако не закидали, и староста со спутниками, добравшись до телег, облегчённо перевели дух: теперь не тронут. Разве что на обратном пути могут попробовать, но только себе хуже сделают – о том, кто такой на самом деле князь Гельд, в Больших Ослах знали лучше купцов и в его способности порвать самозваных «защитничков», как волк овцу, не сомневались. Осталось только с ним договориться: по слухам, доходившим от соседей, Гельд‑младший торговался не намного хуже своего отца, Гельда‑старшего, а старик славился умением выжать из просителя всё, что тот может заплатить, и ещё немного сверху. Потому для начала следовало сделать вид, что ничего особо важного не требуется – так, пустяк, сами бы справились, да просто как‑то недосуг. Со старым выжигой это однозначно не прошло бы, ну так то со старым! Здесь же – молодой. Да ещё и мёртвый. Что он в живых понимает‑то?

Однако спустя совсем немного времени выяснилось, что понимает вполне достаточно – вместо того чтобы торговаться самому, мертвяк доверил это слуге (оно, конечно, с одной стороны обидно, но с другой – совершенно правильно. Его в караване кем считают? Князем. А не дело князю с крестьянином спорить). Слуга же первым делом поинтересовался:

– Почтенные, а с чего это мой господин должен вас защищать?

Староста едва не помянул всех богов разом. Гоблов слуга нашёл время! Да, деревенские и долинщики – соседи, но как это часто бывает, соседство вовсе не означало хороших отношений. Первые завидовали вторым. Смертельно. Чёрной завистью. И не упускали случая сделать пакость. Правда, по‑мелкому, стараясь не попадаться и не часто, но было, было. А чего они хотели?! Сидят по уши в богатствах и не делятся! У них, видите ли, договор с торгашами!

Нет, кое‑что продают, конечно. Но этого только для себя и хватает. Да и то еле‑еле. А так, чтобы на продажу…

Опустив голову, чтобы не выдать взглядом обуревавших его чувств, Хугус глубоко вдохнул, выдохнул, вдохнул снова и попытался объяснить, что речь идёт не о мелкой распре, что случается промеж соседей, а о деле серьёзном. О нападении чужаков, чтоб им посмертия не видать. И что вспоминать о мелких неурядицах…

Сказал и осёкся: во времена его прадеда был случай, когда заявился такой же вот любитель нагнуть под себя вольное поселение. Но только не на деревню нацелился, а на долину. И в Больших Ослах, что характерно, ему скотину продали и даже цену при этом не задрали.

Слуга, похоже, вспомнил то же самое, однако заговорил о другом:

– Почтенный, а почему вы сами‑то отбиться не можете?

– Да можем! – отмахнулся староста. – Но они ведь тоже кого насмерть побьют, а кого покалечат. Потом, упаси боги, вдовы останутся, сироты.

– Зато свободные, – хмыкнул слуга.

– И голодные! – отрезал староста, сгущая краски – в их деревне давно уже даже в неудачный год никто не голодал, перебивались запасами, оставшимися с прошлых лет. В том числе и семьи, потерявшие кормильцев.

– Но ведь свободные!

Гоблов слуга так и напрашивался, чтобы его назвали бараном. Или сказали, сколько собираются заплатить за помощь его господина. Хугус, которому очень хотелось первого и не очень – второго, чуть было не ляпнул, что, мол, зачем такая свобода. Однако сдержался и, кивнув своим, отошёл в сторону – посоветоваться. Собственно, требовалось обсудить только один вопрос: сколько предложить мертвяку за помощь. Первоначально хотели сговорить десяток бойцов из купеческой охраны, посулив каждому серебряный (многовато, конечно, однако дело срочное, никуда не денешься), теперь же… Нет, в самом деле, не отдавать же все собранные деньги! Тут дел‑то – каких‑то пару десятков вояк порубить! Примерно в таком духе и высказались оба «советника». Староста был с ними совершенно согласен, но вот сколько будет в самый раз…

– Почтенный, мы думаем, что пять серебряных будет хорошей платой твоему господину.

– Вы, почтенный, хотели сказать – десять?

– Десять?! – не выдержал и влез один из сопровождавших Хугуса мужиков, который справа.

– Золотых, – добил его слуга, скалясь откровенно насмешливо. И пояснил: – В королевстве это обычная плата магу за такую работу.

– Так то в королевстве! – подал голос левый.

– Вот и я говорю: там магов много, на каждом углу попадаются. Потому и цены на их работу такие низкие.

– Почтенный, – староста, сообразив, что лаяться эти трое могут долго, попытался вернуть разговор в конструктивное русло, – но ты ведь и сам видишь, что работа тут – сущие пустяки. Твоему господину эти два десятка разогнать – пальцем шевельнуть. Так что пя… э‑э‑э… семь серебряных – самое оно будет.

Слуга посмотрел на Хугуса с сожалением. Так, как взрослый смотрит на ляпнувшего глупость мальца: мол, что с него возьмёшь, с неразумного.

– Почтенный… э‑э‑э…

– Хугус, почтенный…

– Хассрат, почтенный Хугус. Так вот, вы неверно ставите вопрос. Мой господин должен будет не разогнать‑порубить эту… этот отряд, а защитить вашу деревню от него. А это, согласитесь, дело намного более важное и оплачиваться должно соответственно.

Староста, снова мысленно помянув всех богов разом, промолчал, ожидая продолжения. И оно последовало:

– Почтенные, вы вот о чём подумайте: раньше ваша деревенька никому не была интересна. Те, кто доходил сюда, стремились в долину. На вас им было плевать. Что‑то подобное – даже получше – они могли найти намного ближе. А теперь?

Хугус, сообразивший, куда клонит собеседник, снова ничего не ответил.

– А теперь, – продолжал Хассрат, – всё, что поближе, уже разобрано. Так что эти, – кивнул он в сторону пришлых вояк, – только начало. В этом году – не думаю, а в следующем наверняка ещё кто‑нибудь придёт. А за ними – ещё. И ещё. И однажды не отобьётесь. Вот так.