Каноны Православной Церкви - Епископ Григорий Граббе

Назначением этого правило было привести в порядок жизнь монашествующих, которые во время иконоборчества были вынуждены покинуть свои монастыри, как в недавнем прошлом, в Сов. Союзе вынуждены были это сделать монашествующие из закрытых коммунистами монастырей. Данное правило в общем повторяет указание 13 пр. Всел. Собора, указывая, что, если в условиях гонения это делалось “ради благочестия,” то при изменившихся обстоятельствах монашествующие уже должны возвращаться к своему монастырю или поступить в другой по указанию своего епископа. Ср. 4 Всел. 4 и 23; 6 Всел. 41; 7 Всел. 21; Двукр. 3.

5. Обретаем, что отречения от мира без рассуждения и испытания много вредят монашескому благочинию. Ибо некоторые опрометчиво повергают себя в монашеское житие и, пренебрегая строгостью и трудами подвижничества, снова бедственно обращаются к плотоугодной и сластолюбивой жизни. Того ради святой Собор определил: никого не сподоблять монашеского образа, прежде нежели трехлетнее время, предоставленное им для испытания, явит их способными и достойными такового жития, и сие повелел Собор всемерно хранить, разве когда приключившаяся некая тяжкая болезнь понудит сократить время испытания, или разве кто будет муж благоговейный и в мирском одеянии проводящий жизнь монашескую. Ибо для такового мужа к совершенному испытанию довлеет и шестимесячный срок. Если же кто поступит вопреки сему, то игумену, по лишению игуменства, состояние подчиненности да послужит наказанием за отступление от порядка; поступивший же в монашество да предастся в другой монастырь, в котором строго соблюдается устав монашеский.

Ср. 6 Всел. 40; Карф. 140; Василия Вел. 18.

6. Монахи не должны иметь ничего собственного, но все, им принадлежащее, да утверждается за монастырем. Ибо блаженный Лука о верующих во Христа и представляющих собою образ монашеского общежития глаголет, что ни един что от имений своих глаголаше свое быти, но бяху им вся обща (Деян. 4:32). Посему желающим монашествовать предоставляется свобода завещания о имении своем прежде, и передавать оное, каким восхотят лицам, которым закон не возбраняет. Ибо по вступлению в монашество, монастырь имеет власть над всем их имуществом, и им не предоставлено распоряжаться ничем собственным, ни завещать. Если же кто обрящется усвояющим себе некое стяжание, не предоставив оного монастырю, и порабощенным страстью любостяжания, — у такового игумен или епископ да возьмет оное стяжание и, в присутствии многих продав, да раздаст нищим и нуждающимся. А того, кто положил в сердце своем, подобно древнему оному Анании, утаить сие стяжание, святой Собор определил вразумить приличною епитимиею. Явно же есть, что постановленные святым Собором правила о монахах праведным признал он соблюдать и о монахинях.

Ср. 7 Всел. 19.

7. Видим многие епископии в упадке и в опасности совершенного запустения от того, что предстоятели оных требуемое оными попечение и тщание обращают на созидание новых монастырей и, истощая епископии и ухищряя присвоение доходов, стараются о приращении монастырей. Того ради, святой Собор определил: да не будет позволено никому из епископов создавать особенного для себя монастыря, к разорению своей епископии. Если же кто обрящется дерзающим на сие, — таковой да подвергнется приличной епитимии, а его новое построение, как не получившее даже правильного начала к тому, чтобы монастырем быть, да причислится к епископии, как ее собственность. Ибо ничто, вкравшееся вопреки закону и порядку, не может восхищать себе преимущества дел, произведенных согласно с правилами.

Подвиг монашествующих в защите иконопочитания привлек к ним сердца верующих. Поэтому созидание монастырей вызывало жертвенность. Настоящее правило направлено против некоторых епископов, которые пользуясь таким настроением паствы, строили епископии, т. е. архиерейские дома как свою собственность под видом монастыря. Устраняя такое злоупотребление, правило указывает, что постройка должна быть епархиальным имуществом.

8. Божественное и священное правило святых Апостолов признает скопящих самих себя за самоубийц, и если они священники, извергает, если ли же нет, то заграждает им восхождение в священство (Ап. пр. 22 и 23). Отсюда явным становится, что если скопящий сам себя есть самоубийца, то скопящий другого, без сомнения, есть убийца. Можно же справедливо констатировать, что таковой оскорбляет и самое создание. Того ради, святой Собор определил: если какой-нибудь епископ или пресвитер, или диакон обличен будет в том, что оскопил кого-либо, своеручно ли, или чрез повеление, — таковой да подвергнется извержению из своего чина; если же мирянин — да отлучится от общения церковного, разве приключившаяся болезнь принудит к оскоплению болящего. Ибо, как первое правило Никейского Собора подвергающихся отсечению членов по болезни не наказывает ради их болезни, так и мы ни священников, повелевающих болящим оскопляться, не осуждаем, ни мирян, своеручно производящих скопление, не обвиняем, поскольку признаем сие врачеванием от болезни, а не злоухищрением против твари или предосуждением творческому действию.

Ср. Ап. 21,22, 23 и 24; 1 Всел. 1.

9. Апостольское и Божественное правило подвергает извержению священников, дерзающих бить верных согрешивших или неверных, нанесших обиду (Ап. пр. 27). Ухищряющиеся угодить своему гневу и извращающие Апостольские установления разумеют сие только о бьющих своеручно, хотя оное правило ничего такого не означает и правый смысл так разуметь не допускает. Ибо поистине было бы нерассудительно и весьма погрешительно, если бы нанесший своеручным биением три или четыре удара подвергаем был извержению, а между тем, по данной свободе бить посредством повеления, простерший истязание до жестокости и до смерти оставался бы ненаказанным. Итак, поскольку оным правилом определяется наказание за биение вообще, то и мы согласно определяем. Так как подобает священнику Божию вразумлять неблагонравного наставлениями и увещаниями, иногда же и церковными епитимиями, а не устремляться на тела человеческие с бичами и ударами. Если же некие будут совершенно непокорны и вразумлению чрез епитимий не послушны: таковых никто не возбраняет вразумлять преданием суду местных гражданских начальников. Ибо пятым правилом Антиохийского Собора постановлено производящих в Церкви возмущение и крамолы обращать к порядку внешнею властью.

Правило запрещает священнослужителям бить кого-либо не только собственноручно, но и приказывать бить кого-либо другим. Однако для восстановления порядка, оно дозволяет обращение к гражданской власти, чтобы “производящих в церкви возмущение и крамолу обращати к порядку.”

Ср. Ап. 27; Антиох. 5.

10. Явно предавшиеся страстям своим не только не ужасаются наказания, определяемого священными правилами, но дерзнули даже насмехаться над оными. Ибо они изменяют оные и, ради страстной воли своей, искажают смысл их, дабы, по избытку страстного обольщения, как речено Григорием Богословом, зло казалось у них не только не осудительным, но даже божественным (Св. Григ. Нисс. Прав. 8). Апостольское правило глаголет: сосуд златый или сребряный освященный или завесу никто уже да не возьмет на свое употребление: ибо беззаконно есть. Если же кто в сем усмотрен будет, — таковой да накажется отлучением (Ап. пр. 73). Сие правило излагая к своему оправданию в беззакониях, они глаголют, что не следует считать достойными извержения тех, кои досточтимое облачение Святой Трапезы претворяют в собственный хитон или в некую иную одежду, ни даже тех, кои Святую Чашу, о нечестия! или священный Дискос, или подобное сему, иждивают на свою потребу, или оскверняют.

Ибо, глаголют они, правило справедливым признает впадающих в сие преступление подвергать отлучению, а не извержению. Но кто может снести столь великое кощунство и нечестие? Ибо правило подвергает отлучению взимающих освященное только для употребления, а не совершенно похищающих; а они и расхищающих Святая Святых, и святотатствующих освобождают от извержения, также оскверняющих досточтимые Дискосы или Святые Чаши употреблением для обыкновенных брашен по своему рассуждению, признают не подлежащими извержению, тогда как сие есть явное осквернение, и, очевидно, что сие делающие подлежат не только извержению, но и вине крайнего нечестия. Того ради святой Собор определил: те, кои Святую Чашу или Дискос, или Лжицу, или досточтимое облачение Трапезы, или глаголемый Покров, или какой бы то ни было из находящихся в алтаре священных и святых сосудов или одежд восхитят для собственной корысти или обратят в употребление не священное, да подвергнутся совершенному извержению из своего чина. Ибо одно из сих есть осквернение святыни, а другое — святотатство. А взимающих для себя или для других, на несвященное употребление, сосуды или одежды, вне алтаря употребляемые, и правило отлучает, и мы купно отлучаем; совершенно же похищающих оные подвергаем осуждению святотатцев.