Гадюки в сиропе или Научи меня любить - Тильда Лоренс

 – Надеюсь, сегодня все будет менее экстремально, чем в прошлый раз?

 – Обещаю, – отозвался Эшли. – Никакого экстрима. Совершенно. Только прогулка и больше ничего.

 – Хорошо.

 – Ты скоро уезжаешь?

 – Да, уже через два дня, – отозвалась Керри.

 Они шли по улице, без особой цели, без определенного направления. Спонтанная не продуманная вылазка. А не тщательно спланированное свидание.

 – Рада?

 – Не особо, – призналась Дарк. – Хотя, конечно, мне приятно будет снова увидеть родителей, одноклассников. Просто пройтись по улицам родного города. Да и вообще... В гостях, конечно, хорошо, но дома лучше.

 – Противоречивость натуры во всей красе, – хмыкнул Эшли, засовывая руки в карманы.

 – В каком смысле? – удивилась девушка.

 – В прямом. Сначала говоришь, что не рада отъезду, а затем приводишь массу аргументов, выслушав которые, становится понятно: ты рада возвращению домой.

 – Я, на самом деле, испытываю двоякие чувства, – согласилась Керри. – Мне неплохо дома, но и здесь я тоже хорошо провела время. Вопреки ожиданиям, Англия оказалась не такой уж унылой страной, да и Дитрих неожиданно проявил себя с лучшей стороны. Мы с ним даже ни разу не поругались, как бывало раньше.

 – Он просто ещё не адаптировался окончательно. Нервное потрясение дает о себе знать. Потом привыкнет и станет совершенно невыносимым.

 – Вы с ним снова поскандалили?

 – Нет. Удивительное дело, но мы с ним даже вполне мирно поговорили. Это было неожиданно. Я был потрясен до глубины души.

 – Издеваешься, как обычно? – прищурилась Дарк.

 – Естественно, – улыбнулся Эшли. – Это стиль жизни. Без сарказма никуда.

 – Но вы, на самом деле, разговаривали?

 – Да, разговаривали. Правда, так ни к чему и не пришли. В конце разговора мне указали на дверь. Как, впрочем, и всегда. Твой брат просто не умеет нормально общаться.

 – Он немного дикий, – согласилась Керри. – Но, на самом деле, он может быть достаточно милым, если, конечно, его никто и ничто не выведет из себя.

 – А чтобы не вывести его из себя, нужно быть тихим, незаметным и жить в стеклянной колбе.

 – Что-то вроде того, – усмехнулась девушка. – Вообще-то я не должна этого говорить, но, тем не менее, я с тобой согласна. Дитрих, правда, склонен переоценивать собственную значимость. Но ты же знаешь присказку о том, что королей обычно создает толпа? С моим кузеном все именно так и обстоит. Он не сам себя превознес, это сделали другие люди, развив тем самым задатки самолюбия, данные ему при рождении.

 – Так странно, – протянул Паркер задумчиво.

 Керри удивленно моргнула. Она в своих словах ничего странного не видела. Как, впрочем, и в словах Эшли. Все было предельно ясно, никаких иносказаний, намеков и полунамеков.

 – Что именно?

 – Почему мы разговариваем о твоём брате? У нас совсем нет других тем для разговоров?

 – Я... Я не знаю, – выдала смущенно девушка. – Правда, не знаю. Мы вроде бы начинаем говорить о чем-то другом, но все равно возвращаемся к обсуждению личности моего брата. Наверное, это самая благодатная тема.

 – Не сказал бы.

 – Да, знаю, ты не очень хорошо к нему относишься, но поверь...

 – Расскажи о себе, – перебил её Эшли. – Не то, что мне уже известно. Просто какие-нибудь смешные истории из детства, интересы, предпочтения. Только, пожалуйста, ни слова о Курте. За то недолгое время, что мы общаемся, я успел искренне возненавидеть этого человека, и, думаю, от дальнейших рассказов о нем мое мнение в лучшую сторону не изменится.

 – Я в растерянности, – пробормотала Керри. – Честно.

 – Почему?

 – Не могу с ходу рассказать что-то. Мне нужно немного подумать...

 – Я тебя не тороплю, – улыбнулся Эшли, глядя в ночное небо.

 Уже порядочно потемнело. На город опустилась ночь.

 Воздух становился все холоднее. Но Паркеру нравилась такая погода. В ней ему виделось особое очарование, гораздо сильнее угнетала его жара, стоявшая в летний сезон. А зимние холода, вполне умеренные, приходились по душе.

 Эшли вообще нравились прогулки по городу. Не важно, в одиночестве или в компании. Иногда одиночество даже было предпочтительнее.

 Керри все никак не могла подобрать слова. Она всегда стеснялась, когда к ней проявляли внимание, а Паркер сделал это открытым текстом. Не ограничиваясь намеками, дал понять, что Керри интересна ему, как личность. Но это и не было удивительным. Любого человека, который задерживается рядом, хочется узнать поближе.

 – Знаешь, летом здесь потрясающе красиво, – произнес Эшли. – Многие из здешних жителей выращивают розы, и, разумеется, когда они цветут, пейзаж очень мил. Если бы сейчас было лето, я бы подарил тебе букет роз.

 – Из своего сада?

 – Не обязательно, – беззаботно отмахнулся Паркер.

 – Как это? – удивилась Кейт.

 Она не представляла Паркера в роли нарушителя закона.

 – Хочешь, покажу? – предложил Эшли, усмехнувшись.

 – Ты что, знаешь, где сейчас можно найти цветущие розы?

 – Да, – кивнул Паркер. – Но не обязательно розы. Можно другой цветок. Тебе какие больше нравятся?

 – Мне все цветы нравятся, – ответила девушка, все ещё находясь в прострации от предложения. – Все красивые.

 – Даже одуванчики? – хмыкнул Эшли.

 – Даже одуванчики.

 – Буду знать, – как всегда, с изрядной долей сарказма в речах выдал Паркер.

 – Ты хочешь ограбить цветочный магазин? – тем временем спросила Керри.

 – Ты против?

 – В общем, да...

 – Почему?

 – Я не хочу, чтобы ты нарушал закон из-за такой мелочи. Ведь можно и купить букет, а не рисковать.

 – Можно и купить. Но это обыденно и скучно.

 – А воровать – весело?

 – Весело потом убегать, – хмыкнул Эшли.

 – Ничего веселого не вижу.

 – Ты просто не понимаешь воровской романтики.

 – Не понимаю, – согласилась девушка.

 В конце улицы, по которой они прогуливались, действительно, был расположен цветочный магазин. На деле Паркер ничего воровать не собирался. У него просто была такая же идиотская привычка, как у Ланца – проверять людей на добропорядочность, задавая провокационные вопросы и вынося на рассмотрение сомнительные предложения. Иногда реакция собеседника ошеломляла.

 – И всё же, идём туда, – не стал развивать тему воровства Эшли.

 – Идём, – согласилась Керри, подсознательно все еще вздрагивавшая от нарисованной перед ней перспективы.

 От роз девушка отказалась в пользу лилий.

 Они ей в тот момент показались гораздо более привлекательными, чем королева цветов.