Американская история - Кристофер Прист
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я вновь ощутил то чувство изолированности, которое испытал много лет назад, точно так же стоя у окна в задней части мотеля в Техасе. То, что находилось там, внизу, было скрыто от мира, даже от большинства людей внутри здания. Да и кто захотел бы взглянуть, кого волновали такие места? Это было инопланетное пространство, кусочек более низкого, утилитарного мира брошенного хлама или вещей, оставленных, чтобы позже увезти на свалку. Меня отталкивала его темная пустота, скрытая там, в самом центре отеля. Но она же заставляла меня чувствовать, что в моем сердце тоже есть пустота, что я пришел из ниоткуда, что я повсюду чужой, что, где бы я ни был в тот момент, я не являлся частью этого места.
Я шагнул прочь от окна, с силой потянул створку, чтобы захлопнуть (сопротивление петли высвободило небольшую струйку пыли и тонкого песка), кое-как задернул шторы и вернулся в модернистскую анонимность гостиничного номера. Здесь я был всего в нескольких минутах ходьбы от бывшего дома моих родителей, где родились мы с братом Солом. Если и было где-нибудь на планете место, которое я мог назвать своим домом, то только здесь – именно эта часть Лондона. Допустим, я выйду из отеля и пойду туда… уже через десять минут я буду стоять у дома, еще пять минут, и я увижу первую свою школу, в которую пошел, когда мне исполнилось пять. Я знал, что оба здания все еще там, потому что во время другой поездки в Лондон пару лет назад я проверил, и они оставались более или менее такими, какими я их запомнил. И все же чувство отчуждения было реальным, с той же психической пустотой, как тогда в Пекосе, на западе Техаса.
На следующий день я вылетел из лондонского Хитроу в Филадельфию.
Глава шестнадцатая
Тогда: 2006–2011 гг.
Реальность
Когда я вышел из тихой комнаты в водолечебнице, никто не задал мне никаких вопросов, не потребовал проверить мой паспорт, посмотреть визу, узнать мои дальнейшие намерения – да что угодно. Они едва подняли глаза, чтобы посмотреть, как я ухожу. Чарльза К. Ялдинга нигде не было видно. Я подошел к двери, через которую вошел, и, открывая ее, не забыл воспользоваться значком.
Мои уши все еще были заложены. Я напряженно сглотнул, чтобы сбросить напряжение. Со стороны полуострова Коуэл дул ветер. Я зашагал по тропинке, беспрепятственно миновал пограничный пост и направился в деревню. Я был ошеломлен, мои мысли были все еще заняты тем, что говорил Татаров.
Добравшись до прибрежной дороги у старой набережной, я внезапно понял, что все еще держу желтую каску за эластичный ремешок для подбородка. Я не сразу вспомнил, откуда она у меня.
Я нашел урну и выбросил в нее каску. Значок гостя я сохранил.
Я позвонил Люсинде на мобильный. Через двадцать минут она забрала меня. Была вторая половина дня, и поэтому мы поехали к паромному терминалу и стали ждать следующей рейс. К вечеру мы вернулись в Эдинбург. Я переночевал в ее гостевой спальне и к концу следующего дня уже был дома в Лондоне.
Интервью с Татаровым состоялось в конце лета 2006 года. До конца второго президентского срока Джорджа Буша оставалось чуть больше двух лет. С момента терактов 11 сентября прошло пять лет. С точки зрения прямой реакции Америки на события 11 сентября и их последствий, это был относительно спокойный год. Катастрофа осталась в прошлом, обсуждение окончено, споры не приветствовались.
В январе 2002 года президент Буш в своей речи о положении в стране охарактеризовал Ирак как часть того, что он называл «осью зла». К тому времени американские войска уже вели боевые действия в Афганистане, который, как говорили, был частью той же самой оси. Официальная история событий 11 сентября была принята почти всеми, и американцы опасались терроризма и агрессии.
В частности, на Западе царило стойкое убеждение, что иракский режим накапливает запасы оружия массового уничтожения. С течением времени эта вера только укреплялась вопреки почти полному отсутствию доказательств. В 2003 году в Ирак были введены американские войска, и Великобритания во главе с Тони Блэром была соучастницей, сфальсифицировав доказательства наличия оружия, чтобы продемонстрировать солидарность с США.
Саддам Хусейн был вскоре свергнут, скрылся, в конечном итоге был пойман, а затем казнен. Оружие массового поражения обнаружено не было.
Три сценария (1)
Я – писатель. Благодаря моим двум коротким интервью с Татаровым Брайан Клермонт предложил мне за написание сценария более чем приличную сумму денег. Я написал его, и он заплатил. Затем я его переписал, потом переписал еще раз, а потом как минимум еще три месяца вносил в текст исправления и дополнения.
На протяжении всей этой работы я не мог забыть реального Татарова и то, что мы обсуждали: все эти интересные, путаные, отвлеченные блуждания по завораживающему лабиринту его ума.
Возможно, ради этого первого сценария я должен идентифицировать мой разговор с Татаровым как Объект А.
Надеясь укрепить свой авторитет режиссера и продолжить работу над еще одним фильмом о трагедии 11 сентября, Клермонт хотел, чтобы фильм о Татарове можно было продать массовому дистрибьютору, а значит, и массовой аудитории. Примерно за это он мне и заплатил – за банальную романтическую комедию, каковую в итоге и получил. Однако мы с ним разочаровались друг в друге, и Клермонт заказал у других сценаристов новые редакции и в конце концов получил то, что хотел. Фильм, снятый по этому сценарию, можно охарактеризовать как Объект В.
Однако был и подтекст – где-то в пространстве между Клермонтом и мной, над нами, вокруг нас витало множество неозвученных мыслей. Главными среди них были мои подозрения относительно того, над чем на самом деле работали эти молодые оперативники в американском анклаве на острове Бьют.
Как ни странно, это отчасти походило на то, как я писал сценарий для Клермонта: реалии войны, агрессии, памяти, политических амбиций, как они относились к событиям 11 сентября, которые, как я думал, я в целом понял, подвергались пересмотру другими людьми. Они вносили допущения, изменения, новые акценты, дополнительный материал – все было добавлено
