Нежнее неба. Собрание стихотворений - Николай Минаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кай Юлий Цезарь («Что ж угрожайте мне законом…»)
Что ж угрожайте мне законом,Мой час настал, личину прочь!..Подумал ты над РубикономВ ту историческую ночь,
Когда пресытясь славой ратной,Расправой с варварами горд,Ты круто повернул обратноРяды построенных когорт.
А цизальпинский ветер свежий,Переходя порою в шквал,Вздувал как холст твой плащ медвежийИ тогу консульскую рвал.
И топотали легионыИ, пыль как лошади клубя,В игре ва-банк центурионыБросали ставки на тебя.
Шагали галлы и гетулыПод знаком римского орла,И тень блистательного СуллыТебя к владычеству вела.
И уж вставал за косогоромТот день для многих роковой,Когда, дрожа, сенат и форумУвидят новый облик твой.
1924–1939Себе в альбом («Дав ненадолго Музе волю…»)
Дав ненадолго Музе волю, На голубомЛистке писать стихи изволю Себе в альбом.
Да будут в них: эпитет точен, Метр чист и строг,И без малейших червоточин Концовки строк.
Смысл ясен, образы игривы, Строфа проста,И фраза правильна от гривы И до хвоста.
Я и во сне того желаю И наявуСебе – поэту Николаю Минаеву.
1939Эпитафия («Здесь прах лежит того, кто был поэтом…»)
Здесь прах лежит того, кто был поэтом,А следовательно и чудаком: —Он не искал сочувствия ни в ком,Хоть иногда имел потребность в этом.
Ни благ, ни славы не стяжал он – где там! —Он не был с лицемерием знаком,И до конца по жизни шел пешкомИ явно не по-модному одетым.
Избрав себе философа удел,На этот мир с улыбкой он глядел,А не с энтузиазмом иль обидой;
Прохожий, вздохом ты его почти,А коль умен ему и позавидуй: —У цели он, а ты еще в пути…
19399 термидора II года («…Отечество в опасности!… Измена!..»)
… «Отечество в опасности!.. Измена!..Так вот они защитники крестьян!..Предатели!.. Для них я лишь Сеян,А правосудье только грязь и пена…
Гарнье де Л’Об – трусливая гиенаРассвирепел, и ненавистью пьянКак волк по клетке мечется Талльян,И блещет злобой взор Билльо-Варрена.
Погибло все!.. О, Франция, судьбаТвоя жалка!..» Сен-Жюст, Кутон, ЛебаБезмолвствуют средь яростного стона,
И опершись в бессильи на барьер,Под вопли: «Смерть тирану!.. Кровь ДантонаДушит его!..» бледнеет Робеспьер.
<1940 г. 22 августа. Четверг. Москва>«Говорил я тебе своевременно…»
Говорил я тебе своевременно:– «Берегись!.. Опасайся!.. Смотри!..Догуляешься!.. Будешь беременна!..Растопырит тебя извнутри!..»
Не внимала ты мне и не верила,Не желала и думать о том;Все гулянья, все парки измерила,А теперь вот сиди с животом.
Подготавливай чепчики с лентами,Как-никак через месяц ты мать,А потом повозись с алиментами,Да «предмет» свой попробуй поймать.
Трудно сладить с товарищем-барином!Он всегда тут как тут словно бес,Чуть повеяло в воздухе жареным,А запахло паленым – исчез.
Ты ведь знала сама, разумеется,Что девица дает урожай,Если что-то такое имеется;Так уж, хочешь не хочешь, рожай!
Не скули, что тебя, мол, преследуетС детства рок, – это глупости! – ноРасплатиться ведь чем-нибудь следуетЗа концерты, кафе и кино.
Коль судить по прогульному времениИ твоей толщине, так тебеРазрешиться придется от бремениМинимально четверкой бебе.
1940 г. 24 сентября. Вторник. Москва«Все задушевней год от года…»
Все задушевней год от года,Когда мы с ней наедине,Со мной беседует природаИ поверяет тайны мне.
Все чище в сумраке зеленом,Рождая светлую тоску,Звучит мне эхом отдаленнымНеторопливое «ку-ку!»
Все чаще грудь моя согретаТеплом испарины земной,Меня как друг встречает летоИ все прекрасней надо мной
Родное небо, под которым,Успокоение суля,И тишиною, и просторомМеня приветствуют поля.
<1940 г. 29 сентября. Воскресенье. Москва>«Я каждый день приветствую зарю…»
Я каждый день приветствую зарю,Я вслушиваюсь в музыку земную,Смотрю на звезды, с Музой говорюИ женщину любимую ревную.
Пусть иногда мне больно и темно,Я счастлив, что в зеленом мире этомМне было в первый майский день даноРодиться Божьей милостью поэтом.
Не торопясь уйти в небытие,И не спеша к обещанному раю,Я душу жгу и в пламени ееЗемною плотью медленно сгораю.
<1940 г. 5 октября. Суббота. Москва>«Здесь в столетней липовой аллее…»
Здесь в столетней липовой аллее,В этот августовский сумрак ранний,Ты мне кажешься еще милееИ становишься вдвойне желанней.
Небо загустевшее белесо,Только край закатный мутно-розов,Ветра нет и слышно из-за лесаШумное дыханье паровозов.
Время к осени, а веет маем,Близко к счастью, а слова иссякли;Мы как в сказке, мы не понимаемПолусвет ли это, полумрак ли?
Но от этого ли, от того ли,Полумрак ли это, полусвет ли, —Явь как сон, и молишь поневоле:Подожди!.. Повремени!.. Помедли!..
<1940 г. 15 октября. Вторник. Москва>«Когда душа утомлена…»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
