Принцесса для сержанта - Андрей Уланов

А в нескольких метрах впереди стояли Вальвик, Кара… и «додж» по имени Аризона.

Первой опомнилась рыжая. Бросилась ко мне, обняла, прижалась… и отшатнулась, испуганно глядя.

— Сергей! Что с тобой?!

Я со злостью глянул на мага — не мог хоть как-то девчонку подготовить, сволочь? Тот отвернулся, пряча взгляд.

— Убит я, — говорю. — Но это сейчас неважно.

— ЧТО?!

Я шагнул вперед, взял ее лицо в ладони.

— Кара, послушай меня, — шепчу, — любовь моя, милая, дорогая, родная… я столько тебе сказать должен… но времени нет, совсем нет. Сейчас здесь… а-а, черт! Ты все достала?

— Д-да, — кивает она. — Автомат с заговоренными пулями… и железный бочонок…

— Канистра. Молодец, умница, чудо… девочка моя.

Я горжусь тобой… и люблю, безумно, люблю, люблю… и всегда буду любить… и прости… прости, что сейчас тебе уйти надо будет! Маг! — ору через, ее плечо. — Ты вызов этому черному гаду послал?

— Да, он прибудет сюда с минуты на ми…

— Тогда забирай ее… и ВАЛИТЕ ОТСЮДА, БЫСТРО!

— Сергей!!! Я люблю тебя! И найду, где бы ты ни…

Кара рванулась ко мне — яростно, отчаянно… но сине-фиолетовый овал портала уже вспыхнул позади нее… и невидимый тугой кулак отбросил ее назад, прямо в сияние, на полузвуке обрезав крик.

Я медленно стянул пилотку. Вытер лоб. Подошел к «доджу», распахнул дверцу, сел, уронил на соседнее сиденье мешок с Амулетом… и ткнулся лбом в прохладную твердость руля.

— Черт! Как же я устал! Ладно. Немного осталось.

Я перебрался в кузов. Поднял автомат, отщелкнул диск — ну да, те самые, магистровые, вщелкнул обратно и повесил «ППШ» на шею. Подумал, достал пистолет, вытащил из обоймы верхний патрон — черная пуля, красный поясок — и сунул его в карман. Для надежности, чтобы не выстрелить по горячке, да и вообще, мало ли как оно повернется. Затем взял канистру, отнес ее метров на десять назад, вернулся к машине и достал из вещмешка Амулет.

Проволоки Князь не пожалел — и граната, и сам кристалл едва проглядывали под рядами витков. Я вставил эту связку между сиденьями, подергал — засело хорошо — и начал потихоньку разматывать ту проволочку, что была затянута на чеке.

Всего получилось метров пять. Хвост я затянул на левом запястье, двойным узлом. Затем обошел «додж» и присел на корточки перед капотом.

— Значит так, — говорю. — «Додж»… по имени Аризона. У меня к тебе есть дело. Очень важное. Самое главное дело из всех, что тебе когда-нибудь за твою железную жизнь выпадали. Кто другой бы сказал: глупость. Но я-то знаю, ты у меня машина умный и все поймешь. Особенно, — что я в тебя верю!

И «додж» мигнул мне в ответ фарой.

Главный Черный Гад, как я мысленно его припечатал, появился на сцене минут через шесть. Без фанфар, но с помпой — сначала по мосту зазмеились черные молнии, затем возник матово-серый шар, лопнул — и на его месте остались Дарсолана и этот самый ГЧГ.

Выглядел он, к слову, совсем не страшно. Никаких рогов и копыт — невысокий человечек в чем-то вроде эсэсовской парадки… таких иногда еще плюгавенькими называют.

Я даже вяло удивился — и это Великий Черный? Как по мне, он и на роттенфюрера с трудом тянул.

Интересно, думаю, а не может ли он и а самом деле быть из них? В смысле — из СС? Помнится, со всякой оккультной символикой и прочей мистикой гитлеровцы баловались уже давно. И если такой вот фюрерок году в 34-м взял да провалился… за десять лет вполне мог выслужиться.

Ладно. Меня на самом деле куда больше волновало, как дела у Дары. Внешне-то все было нормально — в смысле, кроме пары-тройки новых синяков никаких особых изменений не усматривалось. А вот… впрочем, волшебник должен был следить и, если что не так, отсигналить незамедлительно!

Я поднял левую руку — так, чтобы он разглядел проволоку и сообразил, что к чему, и шагнул навстречу.

— Ты и есть тот самый Малахов?

— А ты, — спрашиваю в ответ, — и есть самый главный урод в здешней кунсткамере?

— Нахальства тебе не занимать, — цедит черный. — Впрочем, это было ясно с самого начала. Предложить выменять девчонку на мой же собственный Амулет Силы… какова наглость?!

— Был он твой Амулет, — говорю. — А стал мой. И… неохота, по правде говоря, мне с тобой попусту языком трепать. Обмен производить будешь?

— Обмен, — задумчиво повторяет ГЧГ. — И как же ты, Малахов, представляешь его ход?

— Просто. Ты снимаешь чары или чего у тебя там с Дарсоланы, она уходит на нашу сторону и, как только я получаю сигнал, что королева в безопасности…

— …то сразу же дергаешь за свою нитку! — скрипуче смеется черный. — Неужели ты думаешь, что я настолько туп, чтобы поддаться на примитивнейшую ловушку… мертвеца! Тебе ведь уже нечего терять… герой! Дурак! — неожиданно каркает он. — Чем ты только думал? Своими застывшими мозгами? Угрожать мне, ха! Попробуй, поугрожай! Ну же…

Я дернул за проволоку… вернее, попытался дернуть — левая рука до самого локтя была словно зажата в невидимых тисках, намертво. Не хуже, чем в бетон вмуровали.

— Что, не получается? — оскалился черный, подходя ко мне. — Неужели?

Я посмотрел ему прямо в глаза — вот глазки у него были отнюдь не плюгавенькие, таким гляделкам любая очковая кобра позавидует — и улыбнулся.

А за моей спиной взревел мотор.

Шесть цилиндров — не шутка! Черный еще только начал открывать рот, а «додж» по имени Аризона уже промчался мимо него… и слетел с моста.

На мосту осталась лишь тонкая блестящая нить, заканчивающаяся колечком чеки.

Запал у «лимонок» хороший. Всегда срабатывает. Правда, не всегда положенные четыре секунды горит. Вот и сейчас уже на третьей сработал.

И пока черный, забыв обо мне, забыв обо всем на свете, глядел в пропасть, на летящий комок огня и стали, я вскинул автомат.

Он был живучим, очень живучим. Наверное. Но если тебя шьют вот так, в упор, а магия твоя только что разлетелась в пыль по всей пропасти, это называется коротко и ясно — хана!

Он и упал-то почти сразу, но я продолжал стрелять, до боли давя на спуск. Полный диск, семь десятков заговоренных смертей калибра 7,62… его, считай, размазало по камню… и длилось это, кажется, целую вечность, хотя на самом деле и десяти секунд не могло.

Когда я опустил автомат, выглядел он хорошо — в смысле, мертвее некуда. Особенно голова, от которой лишь кусок нижней челюсти остался. Но волшебник инструкции на этот счет выдал совершенно четкие, да и сам я еще не забыл Арика Гор-Амрона и тварь, которая из его трупа — тоже, между прочим, фаршированного из двух «шмайссеров» — вылупилась. И потому я сначала вернулся за канистрой, опустошил ее, затем достал из кармана тот самый, отложенный зажигательный — и лишь когда пламя белой стеной взметнулось вверх, подошел к Даре.

Вернее — попытался подойти. Но почему-то вышло так, что я оказался на мосту, лежа на спине, а Дара сидела рядом, на коленях, держа меня за руку… и тихо-тихо всхлипывала.

Зато улыбнуться у меня получилось.

— А знаешь, — говорю, — я только сейчас Ариниуса раскусил. В смысле — догадался, с чего он тогда, в Эстего, отмалчивался. Наверняка ведь было какое-то дурацкое пророчество, мол, Свет Победит, если Воин Из-за Края смертью храбрых падет, ну или чего-то в этом роде. Он-то знал, просто сглазить боялся… да и черные знали и тоже… боялись. А фокус-то был са-авсем в другом. Ну скажи, разве не идиоты они после такого?

Дара непонимающе глянула на меня… я согнул левую руку, оперся и попытался приподняться навстречу ей. И у меня даже получилось. Почти.

Только вот в самый последний момент глаза сами по себе закрылись.

А когда открылись снова, вокруг был туман. Тот самый, грязно-белый с бурыми прожилками… и тот же самый камень… в общем, это было то самое место, где я встретил ребят. Даже автомат точь-в-точь так же лежал, справа, вдоль руки.

Только что-то в этот раз было иначе.

Я не сразу понял. Лишь минут через пять сообразил — светлеет. Словно где-то там, наверху, над туманом стремительно расходились тучи, с каждым мгновением пропуская к земле все больше и больше лучей…

А потом ударило тугим порывом ветра, и туман исчез. Разом, словно рывком сдернули с окна пыльную гнилую тряпку. И стало видно горы… и тропу через перевал…

Они еще не могли уйти далеко. Я вскочил, подхватил автомат… и опустился обратно на камень.

Потому что не все было так просто.

Капитан ведь не зря сказал мне напоследок: «Догонишь нас, если захочешь… только хотеть не торопись».

Потому что была еще рыжая… девушка, которая обещала, что она меня и с того света достанет! А когда Карален Лико что-то обещает… куда там Орфею.

Наш капитан глупостей не советует. И если он сказал «не торопись», значит, день-другой обождать всяко стоит.

А там видно будет!

Примечания

1