Разведчики Зеленой страны - Георгий Тушкан

Он еще хотел что-то сказать, но Топс, Гномик и Асан стали брызгать на него водой, и сильные струи били его по лицу, не давая открыть глаза, даже дышать. Ромка попробовал отбиваться, но не справился, повернулся спиной к ребятам, переплыл реку и вылез на берег.

— Эй, Егор, пожалеешь! — пригрозил он и пошел одеваться.

— Ребята, — сказал Егор, — завтра будем заниматься науками, поэтому идем теперь же к Люде: там есть книжки, и мы почитаем.

V

Ужинали засветло. Василий Александрович был задумчив, рассеян и нетерпеливо поглядывал на дорогу. Егор предложил свою помощь — «крутить ручку», но Василий Александрович ответил, что там уже крутят два колхозных пасечника.

— А кто у вас будет бригадиром по прививке растений? — вдруг спросил Василий Александрович. — Кто больше знает?

— Егор, — поспешно подсказал Топс.

— Конечно, Егор, — подтвердили Гномик и Асан. Егору стало стыдно.

— Нет, я мало знаю, — сказал он смущенно, — и не могу руководить прививкой, пусть лучше Люда.

— Ведь ты наш командир, — возразил Асан.

— Не надо, чтобы командовала девочка, — тихо прошептал Гномик.

— Нет, нет, я отказываюсь, — поспешно заявил Егор, страстно желая остаться наедине с приятелями, чтобы объяснить им, откуда у него появились такие знания во время обеда.

— Ну что же, пусть Люда! — нехотя согласился Ромка, понимая, что ребята не хотят избирать его бригадиром.

— Мы за Люду! — крикнул Егор и поднял руку, а глядя на него, подняли руки и все ребята.

— Значит, записать в дневник, что Люда избирается начальником отряда номер один КЭПСа? — спросил Гномик.

— КЭПС окончил свое существование, — заявил Егор. — Запиши, что организована бригада по прививке, а Люда избрана бригадиром.

— Вы будете пионерская бригада, а я — ваш бригадир, — сказала Люда. — Из вас такие садоводы выйдут, что чудо! У папы есть книги!

Девочка вскочила и побежала в дом, а за ней, стараясь не спешить, пошел Егор. Они стали выбирать книги. Со двора донеслись призывные крики ребят:

— Егор! Сюда! Бывалый! Скорей!

Егор выбежал из комнаты. Ребята сидели за столом и о чем-то спорили.

— Он же все из этой книжечки читал, — громко говорил Ромка, размахивая злополучным конспектом Егора, — а сам ничего не знает. Я после обеда нашел ее под скамейкой…

— Это ведь не твоя книжечка! — крикнул рассерженный спором Топс, подсказывая Егору ответ.

— Не его, не его! — категорически возразил Гномик.

— Конечно, не его, — поддержал Асан.

— Скажи, Бывалый, это твоя книжечка? — насмешливо спросил Ромка.

— Моя, — отчетливо и громко сказал Егор и взял конспект из рук Ромки. — Спасибо.

Сразу стало очень тихо.

— Да, моя, — сказал Егор. — Пока вы купались, я решил позаниматься и прочитал то, чего еще не знал. Потом сделал конспект, чтобы позаниматься с вами. Я ведь не собираюсь засекречивать знания!

— И очень хорошо, Егор Иванович, что не теряли зря времени, — одобрил Василий Александрович.

Ромка осекся и в досаде так толкнул ногой стоявшего рядом Барса в бок, что пес от неожиданности схватил его зубами за ногу.

— Только тронь еще раз Барса, пожалеешь, что родился! — предупредил Егор.

— Ох, испугал! А я вот возьму и уйду, — шопотом пригрозил Ромка.

Василий Александрович недоуменно смотрел на ребят. Егор нахмурился и молчал.

В этот вечер Василий Александрович о переделке растений уже не рассказывал. Он ушел спать и пожелал ребятам спокойной ночи.

После ухода Василия Александровича все перессорились: Асан поссорился с Гномиком — каждому из них хотелось самому отнести отруби — корм — баранам-гибридам и покормить из рук, а Люда и Топс повздорили из-за того, что Топс не захотел помочь ей помыть посуду, назвав это «чисто женским делом».

VI

Егор и Ромка окончательно поссорились и объявили, что не хотят знать друг друга и каждый для другого враг, с которым он не только говорить, но даже спать рядом не хочет. Оба легли внизу, по обе стороны стога, чтобы не видеть и не слышать друг друга. Асан и Гномик последовали их примеру. Таким образом, с каждой стороны стога лежало по одному мальчику. Только один Топс спал наверху.

Ночь была очень душная. Ромке не спалось. Ему казалось, что сено уложено неудобно, и он стал перекладывать его, чтобы не было ям. Потом ему казалось, что сено колется. Он лежал и думал.

Ромка сердился на себя, сам удивляясь своему вздорному характеру. Все зависело от его настроения, а оно менялось с непостижимой быстротой и часто заставляло его делать не то, что надо. Ну, например, зачем он отказался заниматься с ребятами? Просто из каприза, чтобы подразнить Топса и Асана. А что получилось? Скандал, неприятность, ссора. А ведь даже почетно быть лектором. У Егора как-то все по-другому. Он мало поддается настроениям. Способный парень, память у него хорошая! Конечно, Егор тоже виноват: зачем он его подзуживал? Разве так товарищи делают? И девчонка тоже против него… будто все сговорились. Ну что же, тогда он уйдет. Он пойдет навстречу Искандеру и станет его самым лучшим помощником. Он создаст яблоки величиной с футбольный мяч и поразительные растения с зелеными щупальцами, которыми они схватят Егора и Барса. А он, Ромка, будет стоять рядом и слушать мольбы «фронтовика», а потом спасет ему жизнь… Егор, конечно, будет благодарить… Или он, Ромка, станет самым знаменитым мичуринцем, и Василий Александрович приедет к нему за советом, а он, Ромка, скажет так: «А помните тот вечер, когда вы вместо меня выбрали бригадиром Люду?»

Мысли мальчика были прерваны странным шумом, донесшимся с пасеки. Ветра уже не было, а где-то, то ли на «Медовой площадке», то ли в конце, на «Проспекте Острого жала» (Люда дала название всем проходам на пасеке), шумели листья.

Вот опять донесся странный гул и смолк. Может быть, это едет Искандер? Разве есть дорога с той стороны сюда? А может быть, кто-то нападает на Пчелиный город на Ореховом холме?

Ромка вскочил, схватил ружье и побежал в сад на пасеку. Теперь он явственно слышал шум в конце «Бульвара Рабочей пчелы», где на одних весах стоял стеклянный контрольный русский вертикальный улей, на других весах находился улей «лежак», или украинский горизонтальный улей, длиной в два метра, а неподалеку стояли две музейные старинные колодки с пчелами. Ромка бежал, заряжая на ходу ружье.

На небе вызвездило, очертания деревьев и ульев были четко видны. Дойдя до конца «Бульвара Рабочей пчелы», он остановился в изумлении: улей — деревянная дуплянка — сам полз по земле. В голове у Ромки промелькнули разные догадки. Может, это одно из чудес Искандера? Ромка осторожно приблизился и увидел, что улей стал гораздо длиннее, чуть не вдвое. Из дуплянки неслись глухие звуки. В темноте на лицо Ромки села пчела и поползла по щеке. Мальчик нервно смахнул ее рукой.