Освоение времени - Виктор Васильевич Ананишнов

Подтверждая свои последние слова, она коснулась его руки своей рукой и долго не отнимала её.

— Я не обидчивый, — заверил её Иван и прикрыл ладонью другой руки её пальцы.

— Мы, то есть я и, конечно, Маклак, тебя ждали. Хотя есть, правда, кое-какие способы точного определения… Но тебя ждали. Именно тебя. — Она потянула свою руку к себе, и Иван с неохотой отпустил её. — Да будет тебе известно, что в замкнутом пространстве витка времени Пояса Закрытых Веков нет строгой герметичности, если можно так выразиться, Всегда найдутся не одни, так другие лазейки. Некоторые рукава витка, или ларипсы, как их ещё называют, находят пути для естественного течения времени. Благодаря таким возможностям и техническим приспособлениям, открываются временные каналы за пределы Пояса…

— Дурмы и… как их, хурки?

Напель обозначила улыбку — между презрением и отрицанием, но на вопрос Ивана не ответила.

— С твоим появлением возникла ещё одна возможность, нам до того неизвестная. Кстати, там, в поствременном промежутке за Поясом, как нам удалось выяснить, знают о тебе. И знают как, когда и где ты объявишься. Маклак тоже знает. Тех троих, которые опередили Веля, посланного мною, он инструктировал лично. Он их предупреждал, что шутки с тобой плохи. Но они не вняли его советам. Привыкли к лёгким победам. Поэтому, даже подкараулив тебя, они пренебрегли наставлением Маклака и, главное, твоим умением. — Напель вскинула глаза и вдруг, нарушая размеренность своей речи, мстительно бросила: — Так им и надо!

— Что же получается? Я, как у нас говорят, всегда под колпаком? Всегда на виду?

— Нет, не всегда. О тебе известны ещё три-четыре параметра. — (Иван даже поёжился от такого технического определения, как «параметры», найденные Напель, для описания его сущности). — С их помощью, продолжала она, — можно идентифицировать тебя во времени до минут, а пространственные рамки укладываются в считанные метры. И всё-таки, Ваня, это не означает, что тебя можно просто так схватить, поставив, например клетку, подобную тем, где мы с тобой недавно побывали. Понимаешь ли, хотя все эти параметры и известны, но их не хватает, чтобы наверняка знать предысторию твоего поведения, твоей личной воли. Ты появляешься чуть раньше или позже, метрами дальше или ближе. Как тебя схватить? Пока у ловцов придёт понимание акта твоего появления, пройдут мгновения, достаточные для того, чтобы проскочить мимо них с наименьшими потерями для тебя. Так и получилось, когда ты здесь проявился. Мы готовились к метрам, а ты оказался значительно дальше предполагаемого места. И, кроме того… Известно, что ты благополучно будто бы уйдёшь в будущее, то есть к себе домой, а потом якобы вернёшься сюда обратно или… Лучше не буду говорить о предположениях.

— Зачем я буду сюда возвращаться? И так сыт по горло Прибоем.

— Вот этого я не знаю. Может быть, это удвоение или утроение одного и того же события. Такое бывает. С моим именем тоже связаны какие-то будто бы реальные случаи, которые могут быть, если не сейчас, так в будущем. Или гуляет одно и то же известие в разных вариантах. К тому же то, которое уже произошло когда-то…

Иван перевёл дыхание. Всё это было, конечно, интересным, но не убедительным. Во всяком случае, таковыми ему показались последние слова Напель, подозрительно похожие на те, которыми изобилует и фольклор ходоков. Но, как он уже успел удостовериться, в россказнях ходоков мало было истинной правды. Они могут поведать тебе невесть что, но проверить это, при всей своей возможности, не торопятся, поскольку чаще всего воспринимают это лишь как некий корпоративный флёр, возникающий в их среде, который не стоит ни проверять, ни опровергать.

Так и гуляют многие легенды и существуют представления, не имеющие под собой никакой реальной почвы.

Оттого, слушая Напель, он стал уставать от идущего обиняком разговора, ибо был уверен: Напель пришла к нему не ради мистических рассказов. Всё это пока что присказка, полезная, быть может, для него и, пожалуй, нужная для ориентирования в Поясе Закрытых Веков. Однако Напель до сих пор не сказала ничего существенного. А ведь у неё есть какой-то свой интерес, и ему отведена в том какая-то роль. И как знать, возможно, что только по исполнении оной он сможет покинуть Пояс, не без помощи, конечно, Напель.

А ещё лучше, затаилось в глубине помыслов Ивана, с ней вместе.

Пока же шла игра в кошки-мышки. И он, вернее всего, — мышка.

Тем не менее, он её не торопил. Что ей от него нужно, она, был уверен, в конце концов, скажет сама, а что надо ему, он знает сам. В данный момент у него было одно желание — побыть с ней вместе как можно дольше. Она так хорошо смотрела на него. Иногда тупила взгляд, потом опять взмахивала ресницами и поводила с поволокой глаза.

Играла…

Наконец, он не выдержал и спросил:

— Зачем я тебе нужен?

Она нахмурилась. Медленно провела пальцами по своей щеке. В упор посмотрела на Ивана.

— Но это нужно и тебе.

— Что ж… — Иван не стал отнекиваться. — Я согласен, что без твоего содействия мне, по всему, не так просто будет уйти в своё время. Но… Мне всё-таки кажется… Я даже уверен! Ведь в принципе, я это смогу сделать и самостоятельно. Это так?

— Так, Ваня. Я лишь могу способствовать тебе, не более. Однако дело не в этом. Допустим, ты пройдёшь. И вернёшься назад… нет, вперёд по времени. И что? Прощай Пояс?

— Ну а…

— Пояс так и останется.

— Наверное, — Иван повёл плечами, показывая своё непонимание, так как до сих пор не видел у Напель её собственного интереса. Хотя бы к нему самому.

— Не, наверное, Ваня, а наверняка останется. И останутся тысячи людей Прибоя! И страдающие от собак Маклака! И они останутся?.. А сам этот, противоестественный Пояс Закрытых Веков?.. — Глаза Напель засверкали ненавистью. — Ты думаешь уйти ото всего этого?.. Ты уйдёшь, но запомни! Как во всём в этом мире, количество переходит в качество. Сейчас среди людей Прибоя проживают от пятнадцати до двадцати пяти поколений сразу. А когда их будет сто! Тысяча! Понимаешь, тысяча поколений!.. Да они взорвут само время, и человеческая цивилизация уже никогда не состоится на Земле. Да и будет ли цела сама эта планета!?.

— Ты… преувеличиваешь, — поражённый её высказыванием, прошептал Иван.

Горячность Напель и истерические нотки в её голосе как-то не вязались с её обликом. Оживлённость лица, жестикуляция руками… Но перспектива возможного развития событий, тем не менее, задела его за живое. Ему подобные вещи