Три мирных года (СИ) - Козырев Виктор Алексеевич

— Пускай нам общим памятником будет, построенный в боях социализм, — довольно хохотнув, завершил разговор Анатолий Степанович Тихонов.

В рубке связи наступила тишина. Я посмотрел на Марселя.

— Спасибо, что помог прикрыться, — поблагодарил его я.

Он ничего не ответил, только похлопал меня по плечу.

А дальше началось… Едва наш корабль сел на планету через посадочные кольца, как его окружила толпа журналистов. Как советских, так и иностранных и даже инопланетных. Мы чуть не ослепли от вспышек фотоаппаратов, а Жмых ворчал недовольно из-за масок, которых нас заставил надеть Марсель, не понимая, что это для его же блага. Нам ещё работать и работать в несоветском Дальнем космосе и никому не надо, чтобы наши физиономии срисовали все кому не лень. Хватит и того, что за мной охотятся и земные, и инопланетные спецслужбы.

Да и от общения с журналистами это нас спасло, а то я сомневаюсь, что все смогли бы выучить легенду, которую Темиргалиев скармливал журналистам: про долгое выслеживание и хорошо разработанную операцию. Причём сообщал он такие подробности, что я только диву давался. Полковник Тихонов, который вышел на связь с нами, незадолго под посадки, обрисовал всё в общих чертах, без каких-либо подробностей.

— Вернёмся мы нескоро, — посетовала Марина, когда мы помогли недавним пленным покинуть звездолёт. — После тех переделок и этого маршрута…

— Поставим в приоритет, — быстро сказал ей Темиргалиев и снова стал улыбаться журналистам.

«Ага, значит скоро война, значит, снова в поход», — подумал я.

Праздник кончился, едва мы передали бывших заложников в руки советских врачей. Как из-под земли вырос невысокий и сутулый человек и быстро проговорил, назвав пароль:

— Вас и Диану Яковенко ждёт у себя полковник Тихонов.

— Она в звездолёте, — отозвался я.

Невысокий кивнул, сообщая, что подождёт и я, направившись к Бумбарашу, вывел оттуда Артемиду, ставшую Дианой. Елена дёрнулась было пойти с нами, но была остановлена сутулым.

— Только эти двое, — сказал он.

До управления ГРУ мы домчались быстро и без проволочек были представлены по светлые очи полковника Тихонова и ещё каких-то двух человек, толстый и высокий. Толстый, как я понял, был доктор, а второй, я не сразу догадался откуда. Они сразу начали перекрёстный допрос меня и Дианы. Поначалу у девочки чуть не случилась истерика, но Артемида быстро её подавила и отвечала на вопросы уверенно.

— Что скажете, Сергей Васильевич? — спросил Тихонов у усатого толстяка, едва допрос закончился.

— Удивительный случай, с точки зрения психиатрии, — проговорил тот задумчиво. — Вот фактически девочку искусственно сделали шизофреником, но вторая личность, стремится слиться с первой, ликвидировав раскол.

— То есть, по существу ничего? — вздохнул Тихонов.

— Это надо изучать и не один месяц, — пожал плечами толстый доктор. — Только тогда можно будет сказать, что-то, как вы выражаетесь, по существу.

— Я думаю, мы можем не сомневаться в лояльности Артемиды, — вдруг вмешался высокий. — Сливаясь с Дианой Яковенко, она получает её характер, а самое главное — ценности. Правильные идеалы, наши, советские.

Интересно, а как они так шустро вытащили товарища из ЦК? Может, он уже был здесь в командировке? Да, точно. Идеологическая работа. Во время чисток восьмидесятых по этому сектору прошлись настолько сурово, что его практически пришлось создавать заново.

— Хорошо, — Тихонов приложил ладонью по столу. — Спасибо, Ярослав Антонович, мы учтём ваше мнение. Что же касается вас, Сергей Васильевич, то исходя из сказанного, мы не можем запереть девушку в психиатрической больнице и устроить наблюдение за ней.

— Выйдет боком, — подтвердил товарищ из ЦК.

— Но помни Кирьянов, под твою ответственность, — закончил Тихонов.

— Так точно! Я могу идти?

— Идите оба. И не светитесь особо в Новом Ленинграде. Вообще-то, вы должны были вместе с Темиргалиевым лететь на Кадмию… — полковник на несколько секунд задумался. — Что со звездолётом?

— Товарищ капитан, говорил, что надо поставить в очередь на срочный ремонт, но я не успел…

Тихонов потянулся за телефоном. Стационарный, но уже без диска, кнопочный.

— А подать сюда Ляпкина-Тяпкина, — иронично прокомментировал высокий, а доктор улыбнулся.

Товарищ Тихонов за пять минут сумел договориться с очень несговорчивыми и вечно загруженными ремонтниками Нового Ленинграда. Даже никому не угрожая. Просто представился и говорил с собеседником достаточно безапелляционно. Потом продиктовал им мой гражданский номер и повесил трубку.

— Значит так. Тебе через двадцать минут позвонят и скажут, когда будет готов звездолёт. Если слишком долго, звони мне, я побеседую снова. Пока ступайте, погуляйте. Покажи девушки, красоты советского города.

Я хотел сказать, что она их уже видела. Но вовремя прикусил себе язык и смотался из кабинета, прихватив в охапку Диану, которая вообще ничего не понимала. По дороге я написал всем членам своей команды, чтобы они не расслаблялись и были готовы к вылету, а Кинтане и Хацкевичу назначил встречу в кафе «Снежинка».

— Куда пойдём? — немного ёжась спросила меня Диана.

— Ты кто сейчас? — уточнил я.

— Я одновременно и Артемида, и Диана Яковенко, — немного скованно отозвалась девочка. — Прости Валерий, но мне нужно время и покой, чтобы слить наши сознания. Тогда я буду функционировать полноценно, а Диана перестанет испытывать страх.

— А я хотел с тобой поговорить, — ухмыльнулся я.

— О чём? — Диана-Артемида оставалась серьёзной.

— Ну хотя бы о том, как ты будешь взаимодействовать с нашей командой…

— Я вообще планировала жить на спутнике Кастора, — ответила она. — По возможности мониторить всплески и возмущения, отслеживать межгалактические переходы. Но…

Она немного помолчала и хитро посмотрела на меня.

— Это скучно. Просто сидеть в железной банке целыми днями и изучать отчёты? Да с ними и примитивный ИИ справится. Поэтому приказывайте товарищ командир. Куда пошлёте, туда и пойду.

Мороз пробрал меня по коже. Уж как-то быстро очеловечивается этот искусственный интеллект, который поместили в тело обычной советской девочки. Я вздохнул и утёр пот со лба.

— Страшно, Валерий? — оказывается, девочка зашла вперёд и теперь смотрела мне в глаза.

— Есть чутка, — признался ей я.

— А теперь представь, как страшно Диане Яковенко, ведь она несколько лет провела в плену, точнее, в фактическом рабстве, у которой убили родителей, потом чуть не зарезали её саму. И выжила она только потому, что ей в голову подсадили чуждый, искусственный интеллект. И он теперь сливается с ней самой, и девочка боится, что это убьёт её окончательно.

— Извини. Я сам человеческий облик чутка потерял, такие дела творятся, такой узел завязывается, — я покраснел, потому что мне и правда стало стыдно. — Пойдём, мороженкой угощу.

— Диана любила клубничное, — сказала Артемида.

— Есть такое в кафешке, — согласился я.

С этими разговорами, я чуть было не пропустил звонок от ремонтников, которые обещали поставить звездолёт на ход часа через три. Сердечно их поблагодарил, чем ввёл прострацию звонившего. Мы шли по улицам Нового Ленинграда, и я рассказывал Диане, какие-то свои студенческие похождения. Проходя мимо университета, я лишь вздохнул. Было немного жаль, вольной студенческой жизни. Ведь я сейчас мог быть там, сидеть на лекциях, а после завалиться с Колькой и Ириной, но только не в кафе на пляже, куда мы шли с Дианой, а в пивную, в квартале от нашей общаги, где постоянным посетителям могли подать и портвейна, и коньяку.

«Но тогда те люди, что вы спасли от мирмилийского синдиката, были по-прежнему в рабстве и рано или поздно их бы освободили, но сколько бы их погибло?» — внезапно прорезался внутренний голос.

Словом, я был на своём месте. Но иногда просто брала тоска по лёгкой студенческой жизни, правда, в ту пору я тосковал о разведке.

К кафе нас уже ждали Кинтана, Хацкевич и, разумеется, моя ненаглядная Леночка. Я поцеловал её, а она почему-то спросила: