Три мирных года (СИ) - Козырев Виктор Алексеевич

— Мы всё это засунем ей в черепную коробку? — удивился я.

— Нет, — отрезала Довнарович. — Сюда мы поместим несколько основных блоков, они, каким-то волшебным способом исцелят девушку, после чего мы распределим остальное по всему телу.

— Понятно, — сказал я и повернулся, чтобы уйти.

— Стоять! Ассистируешь мне, пока не освободится Приклонская. Халат на вешалке, перчатки в синей коробке.

И я остался. Что поделать, в кабине командуют пилоты, а в медотсеке врач, невзирая на звания. С основой мы управились за пять минут, и Довнарович положила инструменты.

— И как пройдёт исцеление? — спросила она. — Ой!

Раны на теле Дианы, в области сердца стали затягиваться. Процесс занял ровно одну минуту, после чего Артемида снова подала нам сигнал продолжать. Яся взяла скальпель и принялась резать тело девушки. В каждое новообразованное отверстие она вставляла небольшой блок после чего оно самостоятельно затягивалось.

Довнарович всякий раз хмурилась, видя это, и ворчала, что если у явления не будет какого-то понятного научного объяснения, то она просто выкинет тело в открытый космос, а происшедшее из памяти. Артемида пискнула несколько раз, пытаясь, вероятно, разъяснить про сложные технологии, но я просто приказал ей замолчать и не мешать специалисту делать свою работу. Знаю я Яську уже несколько лет. Она постоянно ворчит, ругается, но выкинуть кого-то из своих в открытый космос не сможет. Насчёт чужих неуверен, если вспомнить, как она отлупила бывшую императрицу.

Соединением девочки и искусственного интеллекта мы занимались часа два. За это время сюда сунул нос только Темиргалиев. Но едва заметив его индейскую физиономию, Довнарович только и поинтересовалась, освободилась ли Лена и узнав, что нет, так гавкнула на капитана, что он счёл за лучшее скрыться.

— Свободен! — наконец скомандовала Яся, откладывая скальпель и фиксируя тело девочки. — Я пока пойду, посмотрю, как там дела у Приклонской. Судя по всему, не особо хорошо.

— Как вы всё это выносите? — спросил я.

Голова у меня слегка кружилась, а меня самого слегка подташнивало.

— Привычка, — отрезала она и ушла.

Я снял халат и выкинул перчатки в утилизатор. Ещё раз бросил взгляд на лежащую на столе девчонку и отвернулся, потому что снова замутило. Откуда привычка? Я вот много чего повидал и раненых, и трупы, некоторые даже разорванные на куски, а вот такое механическое отношение к человеческому телу меня вывело из равновесия.

— Кирьянов пусть полчасика отлежится, — услышал я из коридора голос Яси. — Утомился он, в раскорячку два часа стоял.

Спасибо тебе, добрая женщина. Последую я твоему совету. Потому что неважно, буду ли я лежать или нет, но через полчаса припрутся и командир, и бойцы и всем будет что-то от меня надо.

И правда — хоть часы сверяй, ровно через тридцать минут в каюте появился товарищ капитан. Но и Довнарович оказалась права, за полчасика меня попустило.

— Ну что, готов к труду и обороне? — спросил меня Марсель.

— Что надо делать? — спросил я.

— Думать. Понимаю, сложно, но у нас проблемы. Мы освободили сорок четыре человека и это все, кто бы захвачен. Ещё шесть человек умерло, в том числе и твоя Диана. Вопрос в том, как мы всех их потащим через полгалактики?

— Потесниться? — осторожно спросил я. — В кают-компанию можно впихнуть двадцать человек. Ну, посидят несколько часов, друг у друга на головах, а там уже…

— Кирьянов, — утомлённо вздохнул Марсель. — У нас не грузовик, а старый имперский разведчик. Здесь система жизнеобеспечения рассчитана на двадцать человек максимум. А нас вместе с ними, больше полусотни. Вот и скажи мне, друг ситный, откуда нам брать энергию для того, чтобы мы могли просуществовать хотя бы на минимуме пару суток?

Я было открыл рот, но он уже ответил за меня.

— Правильно. С других систем. А какие у нас есть энергоёмкие системы? Правильно. Маскировка, вооружение, манёвренные двигатели. Если бы надо было лететь, да хотя бы с Полыни на Кадмию, то это не проблема. Но мы находимся в рукаве Центавра. И нам надо во-первых, добраться до межрукавного портала, во-вторых, суметь из него сразу перейти на Кадмию, к примеру.

Я взял свой планшет и вызвал на экран карту Млечного пути. Внимательно изучил звёзды и тяжело вздохнул. Действительно, отсюда было только три выхода. Один портал был территории Торкартена, второй на неизвестной нам территории, обозначенной, как Ардат Тангорихкс, а третий в мирах анархии, но не у пустой планеты, как эта, а на местной «Тортуге», центре контрабандистов, пиратов и прочих межзвёздных шакалов.

— Подождём, когда оклемается Артемида? — осторожно предположил я.

— Ты бы завязывал во всём полагаться на искусственный интеллект Предтеч, — пробормотал Марсель.

— Я не во всём, но ситуация, действительно критическая. Оставить людей здесь, в ожидании, пока мы не приведём помощь — нереально. За это время сюда могут прилететь как мирмилийцы, так и халлдорианцы.

— Халлдорианцы… — задумчиво проговорил Марсель. — Если у них здесь была перевалочная база, значит, недалеко есть контролируемые ими миры.

Мрачно покачав головой, я напомнил товарищу капитану:

— Это было в имперские времена. Ныне Халлдорианцы оставили рукав Центавра, полностью уйдя в Персей.

Темиргалиев только выругался. Я не стал слушать его очередной загиб, а вышел из каюты, чтобы поговорить с людьми, которые хоть что-то понимают в технике, а заодно подумать, как мы можем увести полсотни человек на советскую территорию.

Я выдернул Жмыха и Вика из «трофейной команды», то тех, кто шастал по вражескому кораблю в поисках каких-то интересных технических устройств или вообще, чего-то полезного. С боем отобрал Стерлядкину, у девчонок, которые занимались санитарно-медицинскими процедурами и собрав в кружок, начал совещание, что делать. Кто виноват было ясно и так.

— Ничего, — сказала Марина. — Или летим, как неповоротливый грузовик, или бросаем их здесь.

Стало понятно, что Марсель консультировался с Пушкарёвым. Поэтому я перевёл взгляд на инженеров.

— Есть варианты, — протянул Жмых. — Но не уверен, что они вам понравятся.

Вик согласно кивнул.

Проще говоря, Лёха Маркин предложил нам скрутить аккумуляторы с мирмилийского грузовика, соединить с нашими и так лететь.

— Но жизнеобеспечение, придётся урезать по максимуму, — уточнил он. — И отключить орудийный отсек.

— Маскировка?

— Можно оставить, — пожал плечами он. — И манёвренные двигатели.

— Отлично. Сколько тебе нужно человек и времени?

— Достаточно Черепа и Вика, а так… полтора — два часа.

— Работай, — приказал я, достал сигарету и победно поглядел на Марселя.

Тот нахмурился.

— Пилоты ничего не понимают в «потрохах» кораблей, на которых они летают, — пояснил я. — Взлёт-посадка, проще говоря.

— Уел, — согласился Марсель и чтобы не терять времени отправился командовать погрузкой советских граждан, на наш звездолёт.

До этого девочки отсортировали всех их по тяжести состояния. Таких случаев, как с девочкой по имени Диана, больше не было, но хватало и переломов, и истощения, и ушибов. Всех их мыли и дезинфицировали. Шмотки, в которых они находились в рабстве, мы попросту сожгли. Однако, Довнарович, услышав о наших планах, неожиданно, упёрлась рогом.

— Не позволю! — возмущалась она. — Вы представляете, как на состоянии их здоровья отразится подобный перелёт!

— Зато я представлю, как отразиться на их здоровье, попадание торпеды в звездолёт, — отмахнулся я. — Прапорщик Довнарович! Дискуссия окончена, готовьте пострадавших к эвакуации.

Яся очень нехорошо посмотрела на меня. Она не любила, когда её называли прапорщиком. Но при всём её характере, субординацию она соблюдала, поэтому принялась за работу, высказывая под нос, всё, что думает про меня и мои решения.

Размещение новых пассажиров заняло у нас часа три. При этом не обошлось без скандалов. Жмых, не слышавший про строгий запрет кормить эвакуируемых: они были сильно истощены, поэтому Довнарович, чтобы у них не случились ещё проблемы с желудком, выдавала им еду микроскопическими дозами, от широты души попытался поделиться пайком с одним из страждущих. Но неудачно, он был пойман бдительным врачом.