Охота на невесту 2 - Михаил Михеев

Глава 20

День не задался с самого утра… Вернее с самого-самого утра всё вроде было очень даже не плохо: миновала неделя в качестве наставницы, в группе – полнейшее взаимопонимание, девочки слушаются с полуслова и в рот заглядывают, с поваром познакомилась – мировой дядька! Ничуть не хуже Полин. После четырёх дней тренировок первая победа в спарринге мальчик-девочка, пацан тёр ушибленные места и канючил, что всё было не честно, но, как известно, на войне как на войне. Неча было перед хорошенькой соперницей мускулами играть – тогда бы и не пропустил серию пах-шея-дых… Жизнь отравлял только Фауль, который бегал за ней с носовым платком и проверял, одела ли она тёплые носочки. В роль вошёл. Интересно, эти Древние все такие на потомстве сдвинутые? В приподнятом настроении Джурайя скакала вниз по лестнице, чтобы собрать девочек на тренировку на льду – полезная штука, никогда не знаешь ведь, в каких условиях работать придётся. Лёд сегодня как раз то, что надо – не провалится, не треснет. Да и по сугробам погонять девчонок не лишнее будет. Только надо проконтролировать, чтобы носки тёплые одели…

– Джу! – от неожиданности Джурайя чуть не свалилась с лестницы. Нет, она знала конечно, что Цень тоже здесь, но от личного общения предпочла бы воздержаться… А вот поди ж ты, стоит на три ступеньки выше и смотрит свысока. – Иди в библиотеку, принеси в некролабораторию фолианты, я там стопку отложил.

– Ага, бегу и падаю… – наглость – второе счастье. Ещё и приказы раздаёт, гнида. – Тебе надо, ты и иди. – Джурайя уже развернулась, чтобы продолжить путь, как вдруг собака Цень зацепил её за руку выше локтя крюком посоха.

– Подчиняйся, адептка! Я заведую кафедрой некромантии, а ты младший наставник и находишься в моём подчинении! – с этими словами дедушка Цень едва не покатился с лестницы – Джурайя неожиданно и резко дёрнула посох на себя. Теперь Цень был лишь на ступеньку выше и на полголовы ниже Джурайи, которая держала его за шкирку, как нашкодившего кота и сверлила страшными светящимися глазами. К горлу был приставлен клинок из бело-голубого пламени, выходящий из ладони бывшей ученицы, и это было по-настоящему страшно.

– Сейчас я отпущу тебя, и ты пойдёшь в сраку гоблина… Медленно… – Джурайя не говорила – цедила слова сквозь сжатые зубы. – А если дёрнешься, твой пепел я сама смету с лестницы – я знаю, где веник.

Джурайя разжала побелевшие пальцы на воротнике некроманта и еле сдержалась от смеха, глядя, как шустро можно пятиться по лестнице вверх. Проводив паразита недобрым взглядом, она пошла своей дорогой.

Девочки уже вовсю собирались, когда к Джурайе подбежал пацанёнок лет десяти.

– Джу, тебя Корбин вызывает, срочно!

– Прям так срочно? – расстроилась Джурайя.

– Ага, злой, как чёрт, к нему некрогад пришёл, а он через пару минут как выскочит! Иди быстрее, а то нам с ним сегодня ещё тренироваться вечером…

– … а так же являясь заведующим кафедры, господин Цень имеет полное право отдавать распоряжения младшим по званию, – Корбин мерил шагами кабинет, заложив руки за спину, и размеренно и нудно отчитывал Джурайю за "наподобающее поведение". Жертва её "наподобающего поведения" сидела в уголке и взирала на неё с выражением полного превосходства. – Младший по званию, не зависимо от того, в каких отношениях он состоял ранее с вышестоящим лицом, обязан беспрекословно исполнять ВСЕ распоряжения означенного лица. Грубость и угрозы физической расправой недопустимы по отношению к заведующим кафедрой и прочим преподавателям и караются с применение физических мер воздействия. – Корбин остановился напротив Джурайи и сурово взглянул ей в лицо. – Младшая наставница Джурайя, вам всё ясно?

– Яснее некуда! – лицо младшей наставницы выражало в данную минуту что угодно, только не раскаяние в содеянном. Джурайя стояла сжав кулаки и губы и сверлила наливающимися белым свечением глазами Корбина. От её взгляда исподлобья у Корбина по спине пробегали мурашки, хотя уж он то точно знал, что в прямом противостоянии Джурайя ему не соперница. – А теперь послушайте вы меня… ОБА. Если этот глист ещё приблизится ко мне на расстояние меньше двадцати шагов и, не приведи Единый, попытается со мной заговорить, спалю к гоблиновой маме. А теперь можешь готовить розги, чтобы пороть меня на конюшне. Только учти, предварительно тебе придётся меня убить. Так что давай, порадуй своего ручного трупоеда, а то он что-то загрустил…

Корбин открыл было рот, но, не найдя достойного ответа, со стуком захлопнул челюсти – он смотрел на Джурайю в бессильном раздражении и думал, что порой убить её было очень и очень заманчивой идеей. Шорох в углу оторвал от кровожадных мыслей – Цень беспокойно ёрзал на стуле.

– Тебе что, преподобный, заняться нечем?! – гаркнул Корбин, найдя более отзывчивую жертву своего гнева. – А ну бегом к ученикам, занятие более четверти часа идёт, пока ты здесь прохлаждаешься! – перепуганный сменой позиций некромант в ужасе шмыгнул из кабинета, тихонько прикрыв дверь. Корбин стоял спиной к постепенно перестающей светиться девушке и задумчиво глядел в окно. – Ты свободна, – бросил он ей, не оборачиваясь. – Аудиенция окончена.

Джурайя безразлично пожала плечами и вышла вслед за Ценем. Корбин проводил взглядом за её отражение в тёмном стекле и тяжело вздохнул.

Настроение было безнадёжно изгажено, девочки, чувствуя настроение наставницы, старались изо всех сил порадовать её, а Джурайя в свою очередь пыталась не показать, что расстроена. Она привела своих девочек ровно к обеду, взмыленных, румяных, всех в снегу, лично проследила, чтобы все переоделись в сухое, и обедала с ними за одним столом. Джурайя чувствовала себя не наставницей, а старшей сестрой в большой семье, присутствие девочек наполняло её странным, неведомым ранее теплом, а в душе крепла необходимость опекать их, заботиться… А потом до темноты новоиспечённая наставница проторчала в библиотеке, изучая особенности боевой магии применительно к женщинам. "Этак я скоро в папочку Фауля превращусь, – думала она со смехом, выходя из библиотеки. – Буду девочкам носы подтирать и шапочки на уши натягивать – чтобы не продуло! Ну вот, вспомни… родственника, вот и оно…" Под лестницей, прямо на полу, сидел Шалопай, уронив голову на руки, что было очень странно…

Фауль поражал Джурайю своей неуёмной энергией. В детстве таких детей называют проказниками, в юности – наказанием божьим. Он всегда искал приключений на свою древнюю задницу, был душой компании и заводилой во всякого роды проказах. Едва появившись в замке, он в первую же ночь подбил на самоволку не меньше десятка старших мальчиков, сам открыл портал и до рассвета они шлялись по ночной Альдерре, пугая случайных прохожих, грабителей и убийц громкими криками, хохотом и вспышками магического происхождения. Конечно, утренние занятия по теории они проспали, на боевой подготовке были варёными, о причинах группового недомогания догадаться было не сложно, вычислить зачинщика было недолго, и Фауль уже привычно прятался под столом от гнева учителя Корбина и его всемогущего ремня. Но едва выйдя за дверь, он мгновенно забывал о наказании и его мозг лихорадочно подыскивал новый способ повеселиться. Шалопай на то и был Шалопаем, что никогда не стоял на месте, и, если не бегал за Джурайей с неусыпной отцовской заботой, то травил байки, показывая их в лицах, под восторженными взглядами однокашников. Этого странного Древнего вскоре полюбили все, даже Лик питал к нему некую слабость. И вот это воплощение веселья и озорства сидит под лестницей, а руки, скрещенные на коленях, ощутимо дрожат. Джурайя ощутила укол тревоги и обозлилась сама на себя за это неожиданное проявление родственных чувств.