Берег тысячи зеркал (СИ) - Кристина Ли

Она не может ответить. Молчит, смотрит, дрожит, сводит с ума тем, как выглядит, и как держится даже после такого позора, в который ее втянули. Но на который ей, очевидно, плевать, и это шокирует.

— Езжай к дочери, — шепчет, а я замираю. Всем телом немею от того, насколько нежно звучит ее голос. — Езжай к ребенку, Сан. Я сделала это не для тебя. Я сделала это, потому что не хочу, чтобы Ханна росла без отца. Ведь это я виновата, что ты нарушил приказ, а значит… мне и брать ответственность. Слухи чепуха. Главное, чтобы тебя не оболгали и не посадили. Я не могу этого допустить.

Она так просто отмахивается от подобного, что я впадаю в ступор. Как такое возможно?

— Платини ничего бы не добился, — Вера говорит уверенно.

Я ловлю глазами каждое движение ее тела, губ, а каждый ее взгляд — мой сейчас. Прислушиваюсь к голосу, впитываю аромат. Наслаждаюсь всем, что передо мной, но ощущаю себя мазохистом, ведь это пытка — понимать, что все фальшь, ради мимолетной страсти.

— Мой муж… — продолжает. — Я просила тебя не спрашивать тогда, но отвечу сегодня. В тот вечер, я узнала, что у меня нет больше мужа, нас развели, а два года моей жизни выбросили на помойку, как только я решила снова жить, а не существовать. Потому, я воспользовалась тобой…

— Плевать, — осекаю, заглядывая в бездонные глаза, полные обиды и боли. Хочу стереть их, потому что уже делал это. — Поехали со мной, я хочу познакомить тебя с дочерью, — быстро и на выдохе продолжая, принимаю молниеносное решение.

— Что? — Вера замирает, хмурится в шоке, а я замечаю, как из-за угла показывается машина Джеха. — Сан, ты вообще слышишь, что я говорю? Это невозможно. Я должна…

— Поехали, — почти командую, как только Джеха тормозит рядом с нами. Открыв двери, притягиваю ее ближе и шепчу на ухо: — Просто сядь в эту чертову машину, Вера. Все потом. Сейчас нам надо уехать.

— В гостиницу, — зло возражая, Вера вскидывает лицо слишком резко.

Оно оказывается в сантиметре от моего, так ничтожно близко, но так издевательски далеко.

— Ко мне, иначе… — чувствуя, как член наливается острыми толчками, сглатываю и стискиваю зубы.

Я помешался. Стою посреди улицы, просто смотрю в глаза женщине, а возбуждение хлещет из меня, как из подростка. Все тело кипит, а член наливается кровью, как бешеный. Черт.

— Что иначе? — спрашивает с опаской и замирает, а я холодно шепчу:

— Иначе у меня не останется поводов не переходить черту, — я не лгу. — Ты сама приехала.

— Видимо зря. Тебе не была нужна моя помощь, — она права.

— Мне редко нужна чья-то помощь, Вера. Но ты приехала не только помочь. Я знаю, что прав. Потому нам действительно лучше поговорить не в четырех стенах, где я вряд ли сумею контролировать… себя. А дома. Там есть много поводов соблюдать приличия. Пожалуйста, не капризничай. Меня действительно ждет дочь.

Видимо последний аргумент — наиболее весомый в глазах Веры. Странным образом, ее взгляд меняется сразу, и она немедленно садится в салон. Подобное вызывает необъяснимое чувство в груди. Оно теплое, как комок яркого света.

Сев в машину, я киваю Джеха, а встретив взгляд Веры, спрашиваю:

— Какая гостиница? Нужно забрать твои вещи.

Достав из сумочки визитку, протягивает ее и отворачивается. Вчитавшись в название, зло закрываю глаза, а открыв их, встречаю взгляд Джеха в зеркале заднего вида. Отдав ему визитку, улавливаю ухмылку на лице друга.

— Зря, ты отказал ей в поездке в такое местечко. Отель на час, то еще развлечение, — Джеха злорадствует, а Вера напрягается.

Это естественно, ведь она не понимает ни слова. Бросив красноречивый взгляд в Джеха, сжимаю челюсти.

Болван озабоченный.

— Что не так? — Вера не выдерживает.

Ее можно понять, потому я тихо отвечаю, смотря в окно.

— Все в порядке, — сглатываю новый комок в горле. Ощущая, как задыхаюсь, хватаюсь за галстук и оттягиваю узел вниз. — Заберем вещи, и поедем в Намчхон. Не обращай внимания на Джеха. У него нервный тик на лице. Я исправлю эту проблему, как только он доставит нас домой.

— Я и не думала обращать внимание, — Вера сухо возражает, а сложив руки на груди, быстро прячет взгляд в пейзаже за окном.

— Ты не голодна? — задаю вопрос, но руку с сидения между нами так и не убираю.

— Нет, — отвечает, а я замираю, когда крохотные пальчики вдруг накрывают мои. — Ты… в порядке?

— В полном, — хрипло произношу, плавно обхватывая их. Могу поклясться, что от удовольствия едва дышу. — Правда, голоден.

— Имо*(тетушка) уже приготовила для тебя тоффу, не сомневайся, — Джеха ухмыляется, и продолжает, так и не перейдя на английский: — Ты уверен? Все-таки речь о Ханне.

— Уверен, — отвечаю, улавливая, как дрожат пальцы Веры, а следом ее рука и вовсе исчезает. — Ты не мог бы вести молча? — ощетинившись, бросаю взгляд на Джеха.

— Конечно, Ваше императорское величество.

Видимо, Вера поняла сказанное и без перевода, ведь искренне издала смешок, и отвернулась к окну всем корпусом.

Не знаю, о чем думаю, пока мы едем домой. Мыслей впервые настолько много, что это утомляет. Голова болит все больше, а плечо саднит из-за двух недель, проведенных в сырой камере. Джеха успокаивается, и молча, ведет машину. После его насмешек из-за выбранной Верой гостиницы, это не может не радовать. Откуда ей знать, что у нас в стране тренд на легкий секс без обязательств в таких местах? Видимо, на родине Веры принято иначе, если она даже не задумалась об этом, заметив интерьер. Еще одна загадка. Все, вокруг этой женщины — сплошная загадка.

Спустя три часа в дороге, у самого въезда в окрестности Пусана, я едва не проваливаюсь в сон. Однако просыпаюсь тут же, как плеча касается голова Веры. Скосив взгляд, осматриваю очертания маленького и аккуратного носа, алых, слегка приоткрытых губ.

Сев ровно, перенимаю ее вес на себя так, чтобы она могла устроиться удобнее. Все-таки пять часов пути — не мало, учитывая, что она прилетела утром. Я болван. Нужно было поехать на поезде. Так и быстрее, и комфортнее.

— Я, конечно, не собираюсь тебя отговаривать, но не считаю данную затею целесообразной, пупсик. Мы могли поселить ее в другую гостиницу, и приставить охрану. Я ей не доверяю, — тихо бросает Джеха, когда замечает, что Вера уснула.

— Сладкий, держи мысли при себе, — парирую, замирая.

Вера прижимается теснее. Она тянет руку вдоль моего живота, и обнимает. Я не смею даже