Ковен озера Шамплейн - Анастасия Гор

– Сколько ты готов мне дать? – спросила я прямо, вцепившись пальцами в скатерть.

Джулиан потер подбородок, раздумывая.

– Три месяца должно хватить.

– Три месяца?! – вскрикнула я. – Ты что, издеваешься?! Да за три месяца и половину дара не освоить! Мне нужно три года.

Джулиан разразился смехом.

– Три месяца, Одри.

– Два года.

– Одри, нет. Либо три месяца, либо…

– Год, – выпалила я в отчаянии, перегнувшись к нему через стол. Кадык Джулиана предательски дернулся, стоило мне оказаться с ним нос к носу. – Дай мне один год. Прошу тебя, Джулиан.

Брат вдруг приподнялся со стула и подался ко мне. Мягкие, длинные пальцы обхватили мое лицо, и он поцеловал меня раньше, чем я успела опомниться. Лишь тот факт, что так Джулиан набивает своему снисхождению цену, не дал мне залепить ему по лицу кружкой с какао и проклясть навек. Я крепко зажмурилась, давясь привкусом желчи и слез, терпя его язык. Джулс прошелся им по моим сомкнутым зубам. Морально удовлетворившись и отпустив меня, он ухмыльнулся.

– Хорошо, – объявил брат. – Пусть будет год.

Этот мерзкий поцелуй отнял у меня храбрость. Чтобы вернуть самообладание, мне пришлось несколько раз напомнить себе, что это мое унижение – мой же шанс на победу. Таков план, и он работает.

Глубоко вздохнув, я взглянула на Джулиана из-под опущенных ресниц, облизывая соленые губы.

– Да будет так, брат.

И, взяв со скатерти десертный нож, я с нажимом черкнула им по ладони. Поставив локоть на стол, я раскрыла пальцы навстречу Джулиану, позволяя крови окропить белоснежные салфетки.

Джулиан ухмыльнулся и, взяв нож, сделал со своей рукой то же самое.

– Да будет так, сестра, – сказал он, скрепляя вместе и наши руки, и клятву, которую теперь было не нарушить.

Легкое жжение ущипнуло порез, как пробежавшая искра, и, глядя на свою кровь, которая текла на стол и смешивалась с кровью Джулиана, я почувствовала тяжесть, пригвоздившую меня к стулу. Обязательство. Теперь либо все, либо ничего.

Джулиан стянул с соседнего столика чистую атласную салфетку и ласково обернул мою ладонь тканью, останавливая кровь.

– А теперь, – он тепло улыбнулся мне, закончив перевязывать рану, – раз это наш последний вечер перед целым годом разлуки… Проведем его незабываемо, что скажешь?

Он взял мою руку в свои и поцеловал костяшки, поднимая меня из-за стола.

– Потанцуй со мной.

Во внезапном приступе моей слабости было что-то нездоровое. Принесенный обет отнял у меня ровно половину магии – гораздо больше, чем я была готова отдать. Эта часть магии сплела нас с Джулианом вместе. Он явно оказался более выносливым: не испытывая последствий ритуала, подвел меня к сцене и поднял руку, на которой углем был вычерчен глаз.

Джаз снова разлился по бару, как деготь, и Джулиан неспешно повел меня в танце.

– Уже очень скоро, – снова заговорил он спустя ту пару минут, что я позволила себе молчаливо следовать за ним, восстанавливаясь, – мы вновь станем семьей. Однажды я дам тебе все, что ты только попросишь…

– Откуда ты черпаешь свою магию, Джулиан?

Его шаг не прервался, но лицо сделалось хмурым, стоило мне нарушить его нежные грезы о нашем совместном будущем.

– О чем ты?

Продолжая танцевать, я взяла руку Джулиана, лежащую на моей талии, и оторвала ее от себя, чтобы осмотреть раненую ладонь. Рассеченная минуту назад, она не была перевязана, но уже не кровоточила. Даже не испачкала мою одежду, прикасаясь, хотя я готова была поклясться, что на стол крови Джулиана пролилось ровно столько же, сколько и моей.

Пожав плечами, брат опять обнял меня и ответил:

– Да, раны на мне заживают как на собаке.

– Для этого нужно много магии. Я ощущаю ее в тебе. Откуда столько, Джулс?

И это было правдой: держась в танце за его плечи и чувствуя удушливый запах сандалового парфюма, я чувствовала кое-что еще. Ауру. Она пульсировала, огненно-рубиновая, и окружала его ореолом, как тот самый парфюм. Чтобы увидеть чью-либо ауру, нужно было сконцентрироваться, но аура Джулиана бросалась в глаза и без этого. Словно бриллиант, подброшенный в кучу камней. Она слепила, почти болезненно, и это было ненормально.

– Ты приносишь в жертву новоодаренных? – спросила я прямо, не сводя глаз с непроницаемого фарфорового лица. – Как называется этот ритуал? Чтобы забрать магию, что тебе не принадлежит… Ты сам был под той страшной маской или обзавелся идолопоклонником?

Джулиан сощурился, бережно держа мою перевязанную ладонь в своей, широкой и холодной.

– Если честно, – промычал он, немного подумав, – я даже не понял, что ты сейчас спросила. Какие еще ритуалы? Я надеялся, ты хочешь поговорить о нас с тобой…

Я фыркнула и скривилась, а затем выскользнула из рук Джулиана, оборвав танец. Музыка продолжила играть, но мы застыли друг напротив друга: я – кипящая от напряжения, а он – безмерно недовольный отсутствием романтики. Все как всегда.

– Кто-то убивает новоодаренных ведьм, – выпалила я. – Там, в Бёрлингтоне. Среди жертв есть дети! Им отрывают языки, вырывают глаза, уродуют их тела… Приносят в жертву. Не говори мне, что ничего не знаешь об этом.

– Но я правда ничего не знаю, – невозмутимо парировал Джулиан. – Если я кого-то и убиваю, то уж точно не маленьких детей, Одри.

Мое терпение лопнуло, как надколотая ваза, которую опрокидывали со стола уже не раз, но никак не могли разбить.

– «Уж точно не маленьких детей»?.. И это говоришь мне ты?! Разве Ноа не был маленьким ребенком, Джулиан?!

Джулс передернулся. Из года в год, сколько бы раз я ни произнесла имена нашей семьи, убитой им, ничего не менялось – ни внутри Джулиана, ни снаружи. Но впервые, лишь на один миг, в который я не поверила, мне вдруг показалось, что я увидела на его лице… Стыд?

– Ты думаешь, что я – единственный психопат в мире? – спросил он раздраженно. – Почему ты вечно подозреваешь во всем именно меня?

– Потому что ты – худшее зло, что я встречала за свою жизнь! Если в новостях вдруг скажут, что кто-то разбомбил Бельгию, я и тогда первым делом подумаю на тебя, – фыркнула я и отвернулась от брата, подходя к столу и залпом осушая кружку с какао.

Оно, остывшее, ничуть не согрело мой внутренний холод, как не смог бы согреть его даже проглоченный факел.

«Уж точно не маленьких детей, Одри».

– Я не обязан отчитываться перед тобой, но у меня есть союзники, – раздраженно признался Джулиан. – Они и питают меня. Все, что тебе надо знать, – это то, что я не тот убийца, которого ты ищешь. Я не был в Бёрлингтоне с того самого