Сирахама - Артур Прядильщик

— С Новым… годом… ня…

В следующее мгновение Миу, Ренка и Мисаки метнулись вперед — Сигурэ-пантера дрогнула, но осталась на месте… зажмурившись, правда. Акисамэ представил, каково «мастерице всяческого оружия» давить сейчас свои боевые рефлексы, и искренне ей посочувствовал.

— Какая прелесть-ня!

Девушки облепили Сигурэ, гладя ушки и теребя хвост, о чем-то щебеча и что-то обсуждая.

А Сигурэ вела себя так, как должна вести себя любая нормальная воспитанная кошка, которую тискают дети — она с выражением обреченности и жертвенности на мор… лице не шевелилась и — Акисамэ прислушался и потрясенно выдохнул — старательно урчала!

Акисамэ уже догадался, кто выступил спонсором Нового Года в Редзинпаку. Он вопросительно посмотрел на Старейшего, а тот подмигнул — «Это еще не все!»

Мастера с огромным интересом наблюдали за происходящим.

— Вот… тебе… подарок… ня.

Сигурэ пододвинула к Мисаки небольшую плоскую коробку, обтянутую коричневой кожей, с закругленными краями и ручкой-петлей… И с оттиснутой серебром эмблемой — Веселый Роджер над двумя скрещенными саблями… По форме коробки все прекрасно поняли, что внутри… Но когда дело касается таких подарков, то тут главное — детали… хотя, эмблема уже намекала на удивительное и невероятное…

— Акисамэ, она что…? — Потрясенно прошептал Сакаки, подняв щиток. — Решила отдать свою ПРЕЛЕСТЬ?! Она ведь даже Кенчи их не показывала!

— Думаю, на днях у них уже была ночь… совместной чистки этой пары. — Тихо предположил Акисамэ и с намеком покосился на Сакаки… — Есть у меня сильное подозрение, что ученик посещал Редзинпаку в последнее время… не через ворота.

Щиток вернулся на место, и мотоциклетный шлем загадочно промолчал.

— Современная молодежь такая ветреная и легкомысленная. — Не отрываясь от фотоаппарата проворчал Кэнсэй.

Щелкнули замки, и присутствующие вытянули шеи, пытаясь разглядеть содержимое кейса…

— Беретта… — Прошептала Мисаки, прижав ладошки к щекам. — Девяносто два эф… Ограниченная эксклюзивная серия «Абордажные сабли»… Всего десять пар… удлиненный магазин на восемнадцать патронов… удлиненный ствол… хромированный корпус… Это… мне?

Драконочка потрясенно смотрела на Сигурэ огромными-огромными глазами, отказываясь поверить.

— Тебе… ня… — Кивнула Сигурэ, посверкивая из-под маски глазами. — Документы… вон… ня…

Действительно, в специальном зажиме под крышкой были документы. Справка о постановке оружия на учет, с проведением контрольного отстрела и прочих формальностях. И дарственная на имя нового владельца — Никодари Охаяси… И официальное разрешение на ношение конкретно этой пары для Мисаки Охаяси.

— Боги… Спасибо, Сигурэ-сан… — Шептала девушка, принимая коробку… ее глаза предательски блестели.

Мисаки, осторожно, будто он был сделан из стекла, вынув один из пистолетов, ласково провела пальчиком по гравировке на затворе. Сигурэ, ревниво следя за действиями девушки, чуть оттаяла и, кажется, даже успокоилась… Акисамэ только головой покрутил.

«Охренеть!»

— Ты… теперь… — Она посмотрела на Ренку, и та заинтересованно подобралась. — На… сама знаешь… от кого… ня…

В руки Ренки была передана довольно объемная, но нетяжелая коробка… Какая-то одежда? Кэнсэй крутанул кольцо зума на объективе и фыркнул:

— Ну, зятек… Наш человек!

— Ой. — Ренка стремительно краснела… а потом пунцовела… а потом всем телом закрыла от любопытных взглядов присутствующих огромную коробку с надписью…

Акисамэ усмехнулся. Он тоже успел прочесть надпись «108 комплектов» и — сквозь прозрачную упаковку — разглядеть надпись на крохотных трусиках-бикини «Первая брачная ночь». Сто восемь комплектов нижнего женского белья…

— Я его прибью… когда-нибудь! — Ренка выбежала из зала…

Вот тебе и отсутствие всяческих комплексов у поп-идола!

— Миу… — Сигурэ серьезно смотрела на Миу… — Тоже… сама знаешь… от кого… Вот! На… ня!

Она подвинула большую черную коробку к Миу, и та сняла крышку.

— Мяу?

— Ой!

Миу осторожно извлекла из коробки черного большеглазого котенка… примерно месяцев двух, если судить по общей лохматости и крупной головке. Черный котенок лениво рассматривал Миу голубыми глазами и сонно щурился от яркого света.

— А как нас зову-у-ут? — Задыхающимся от счастья голосом спросила Миу, прижимая лохматый комочек к груди.

— Точимару… — сан…

— Спасибо, Сигурэ! — Девушка порывисто обняла хладнокровную «мастерицу оружия».

— Мр-р-р-р-р-р-р…

— Хо-хо-хо… какой молодец у нас ученик, детишки… А какой он делает чай… Ня.

Глава 20

— Фуриндзи Миу очень сильно хочет замуж. — Заметил Рююто. — И столь же сильно НЕ хочет замуж за меня. — И тронул пальцем синяк под глазом.

Они с отцом «почтили своим присутствием» оранжерею на смешанной половине поместья Асамия. Кстати, считавшуюся самой большой в префектуре Тиба. В руках отец держал секатор, на голове — широкополая соломенная шляпа (хотя, сегодня день был не самым солнечным), одет он был в серый комбинезон.

Рююто надел такой же комбинезон, но от шляпы отказался. В данный момент молодой человек опирался на небольшую тележку с садовыми принадлежностями.

Оранжерея не была безлюдна — работали садовники, прогуливались члены клана. Поскольку оранжерея находилась на смешанной половине, то тут появлялись женщины. Впрочем, именно женщины и были основными посетителями оранжереи. Особенно они сюда зачастили, когда слушок о том, что глава клана опять «возится с цветочками», разнесся по женской половине. А уж когда они узнали, что он там со Старшим Сыном…

Навязывания своего общества, конечно, не было — просто многие из женщин Асамия хотели засвидетельствовать свое почтение, пройдя мимо и поздоровавшись. Но постаравшись выгадать момент, когда мужчины молчали или были заняты возней с кустами сирени, чтобы ни в коем случае не прерывать разговор. Хотя, конечно, и была надежда поучаствовать.

И надежды эти в некоторых случаях оправдывались — Асамия Орочи находил работенку для многих — принести садовый инструмент, подержать веточку… Что и проделывалось со всем возможным изяществом, грацией и милыми улыбками.

— Что нам делать дальше, отец?

— Как ты видишь происходящее, сын? — Вопросом ответил Орочи… и тут же взмахом руки остановил девушку, как раз «прогуливающуюся» мимо. — Таис, солнышко, принеси старику его любимую сигару!

— Всенепременно, Орочи-сама! — Прощебетала обрадованная девушка и упорхнула, Орочи с удовольствием посмотрел ей вслед.

— Редзинпаку, — Заговорил Рююто. — Для того, чтобы мотивировать своего ученика, создают ситуацию, при которой его противником буду я — да простит мне отец самонадеянность — один из лучших бойцов-рукопашников в Японии. — Орочи покивал головой… то ли прощая, то ли соглашаясь. — Судя по прошедшим соревнованиям, Сирахама, действительно, рьяно принялся за тренировки. Он даже изучил мой стиль ведения боя…

— «Изучил»?

— Да, отец. Изучил. Я, действительно, был самонадеян — я не учел психологического давления на чемпионате, не учел физического истощения после нескольких поединков с сильнейшими бойцами Драконов… не учел поддержки, которая будет оказана Сирахаме его будущими соклановцами… Увы, он изучил — скрыть от него я смог немногое. Он наблюдал за тем, как я сражаюсь с остальными и — я смотрел записи — очень внимательно наблюдал. Да это и так стало понятно по нашему бою — он выбрал единственно правильную тактику против нашего стиля Змеи. Тактику Мангуста…

Рююто умолк, так как вернулась Таис. Орочи заулыбался и принял у девушки сигару, которую она держала на деревянной дощечке:

— Таис-чан! Ах, спасибо тебе, родная! Ой, молодец какая, уже обрезала… сейчас-сейчас, не торопись. — Остановил он девушку, доставшую коробок со спичками. — Сигара — это серьезно — и к ней нужен серьезный подход, а вы все торопитесь-торопитесь… — Орочи с удовольствием понюхал сигару, пососал ее. — Ну, давай! Зажигай!

Рююто, пока не понимая отношения отца к сказанному, терпеливо ждал завершения ритуала раскуривания сигары. Заодно — мысленно проговаривал про себя основные положения.

— Продолжай, сынок. Таис, спасибо тебе!

Девушка понятливо улыбнулась, стрельнула глазками в сторону Рююто, который, несмотря на задумчивость, расщедрился на ответную улыбку, и, после поклона, упорхнула, крайне довольная собой.

— … Видимо, тренировки, которым позволил подвергнуть себя Сирахама Кенчи, оказались настолько тяжелыми и… неприятными на вид, что психологического давления не выдержала уже Фуриндзи Миу, которая решила принять меры. И таким вот образом попыталась принудить нас, Асамия, к расторжению помолвки. Видимо, принудить к этому деда она не смогла. Или не захотела.