Квартира - Павел Астахов

За первым, самым ближним столом поднялся старичок профессорского вида. Он поправил очки и помахал тросточкой:

— Позвольте заметить, я как специалист по Древней Греции могу вас дополнить. Мне кажется, здесь удачнее была бы аналогия с мифическим царем Мидасом…

Отчаянно боящийся потерять ритм и понизить накал Артем закивал в знак полного согласия:

— Спасибо за историческую справку. Вы абсолютно правы! Мидас страдал от своей жадности. Все, к чему он прикасался, моментально превращалось в золото. Он даже есть не мог. Мы с вами потом об этом поговорим. Я прошу вас, присаживайтесь! Нам надо принять важное решение, и я хочу, чтобы вы его понимали.

Уже через четверть часа смысл его предложения дошел до каждого. Главное, чтобы люди перевели мошенникам оговоренную сумму строго в канун католического Рождества — 24 декабря. В России это рабочий день, а Запад уже отдыхает. На это у Павлова был особый расчет. Через полчаса сияющими от ожиданий активистами была сформирована группа, отвечающая за связь с остальными дольщиками, а через час каждая деталь была обговорена. Но люди никак не хотели расходиться.

Они впервые держали в руках реальный механизм возмездия.

Гномы

Когда Кныш не спеша подошел к дому, на площади перед ним стояли полицейские — обычная картина для спокойной Европы. Три карабинера и два автомобиля. С ними разговаривали какие-то типы в штатском. Все в черных пальто и костюмах. По виду то ли агенты, то ли спецслужбисты, а возможно, просто охранники какой-нибудь заезжей шишки. Саша всегда вежливо улыбался этим гарантам своей безопасности и здоровался. Те отвечали так же — поклонами или козыряли. Сегодня их было чуть больше, и Кныш, как всегда, улыбнулся и даже помахал рукой. Полицейские ответили тем же. Он двинулся к подъезду и отметил, что сзади приближаются штатские в черных пальто. Не дожидаясь, пока они подойдут, бывший российский сенатор развернулся им навстречу.

— Добрый день! — обезоруживающе улыбнулся он. — Могу ли я вам чем-то помочь?

Строгие мужчины переглянулись. Один из них достал из внутреннего кармана сложенный втрое лист. Кныш поморщился, его раздражали нестандартные вещи. Писчая бумага американского формата, шире нашего стандартного листа, но и короче его, так, что она не влезала ни в один стандартный конверт, документы, сложенные втрое, а не вчетверо, как принято у нас на родине. А еще мили, футы, фунты. Поэтому для жизни он выбрал не предпочитаемую многими беглецами Великобританию, а Швейцарию. Килограммы, километры и нормальные листы. И вдруг эта тройная складка!

Александр Сергеевич напряженно улыбнулся. Что-то неприятное было в этом человеке и в том, как он достал листок. А тем временем неприятный человек сделал шаг вперед и медленно развернул лист: раз, два, три.

— Герр Книтч? Александер? — спросил он по-английски, но с сильным немецким акцентом. В этой части Швейцарии предпочитали германскую речь.

— На, йа! — подыграл Кныш.

Мужчина кивнул и повернул лист к бывшему российскому политику.

— Это судебный приказ на обыск и возможный арест в зависимости от результатов. Пройдемте к вам в дом. Прошу вас.

Тут же с двух сторон к Саше прижались такие же хмурые ребята в черном и настойчиво подтолкнули его к калитке нового дома. Кныш отметил, что к нему пришли именно как к гражданину далекой ближневосточной солнечной страны с именем Alexander Knytch, и, почти не волнуясь, открыл дверку в садик. Десять шагов, и группа вошла в светлую прихожую.

— Прошу, господа. Дом к вашим услугам.

Кныш оглядел хмурых парней. Четыре штатских и два полисмена вполне могли перевернуть вверх дном его уютное гнездышко, поэтому он решил опередить своих провожатых.

— Господа, я мог бы облегчить ваш труд. Что вы хотели бы найти?

Он говорил на прекрасном английском с оксфордским акцентом, который привила ему на индивидуальных домашних уроках настоящая профессорша. В последние годы умные «новые русские» вкладывали деньги не в яхты, люкскары и гулянки, а в образование и здоровье. Нанимали лучших учителей, принимали самые модные процедуры омолаживания и оздоровления и собирались жить если не вечно, то очень долго.

Мрачный тип с листком-ордером наклонил ухо к своему коллеге, выслушал короткое мнение и кивнул в ответ:

— О'кей! Вы хотели бы добровольно выдать нам все финансовые документы по вашим счетам и активам в Швейцарии и за рубежом?

«Неужели эти короеды пришли только за сберкнижками? — пронеслось в голове. — Странно…»

Бумаги у Кныша были в порядке, а каждый франк и сантим легализован и обоснован. Он специально выводил деньги окольными путями и подолгу отмывал их в Европе. За это брали гигантские проценты, но в том и состоял смысл — создать стопроцентно легальную историю своих капиталов.

Позади него щелкнул диктофоном один из визитеров, чтобы все ответы были записаны и стали доказательством поведения обыскиваемого. Кныш кивнул:

— Да, я хотел бы добровольно предоставить вам все эти документы. Они не являются чем-то секретным и преступным.

Он прошел к сейфу и достал ключ из кармана. Три оборота, два щелчка кодового замка и еще три щелчка. Дверка открылась. Он достал три одинаковых папки и положил их перед полицейскими. Главный, тот, что показывал листок, раскрыл первую, а затем и остальные, по очереди что-то показал своему помощнику, и тот сделал запись в протоколе. Это было неплохо: любое сомнительное действие можно будет обжаловать. Он вдруг подумал о своих правах, которые ему почему-то не зачитали.

— Один момент, господа! — привлек внимание службистов Кныш. — А почему мне не дали возможности пригласить адвоката?

— Мы не успели, сэр, вам предложить. Ведь вы добровольно стали выдавать документы, — старший команды обнажил ровные, но желтые прокуренные зубы. Видимо, это он считал дежурной улыбкой.

Кныш, поспешно скрывая истинную реакцию, сделал равнодушное выражение лица. Как ни странно, формально службист был прав.

— Ну что ж, правда. Я добровольно! Забирайте. Но я хотел бы знать, в чем меня обв… подозревают? — поправился он.

Но и на этот вопрос немедленно ответили:

— О! Правительство кантона подозревает вас в совершении нелегальных денежных операций и умышленном банкротстве, — выстрочил, словно пулемет, следователь. — Это первые обвинения, которые вам скоро будут предъявлены, но документы говорят о том, что будут и другие основания. Учитывая тяжесть этих преступлений, в соответствии с нашим национальным законодательством и в силу принятых конфедерацией на себя обязательств по международной конвенции о борьбе с отмыванием нелегальных денежных средств, региональный суд выдал приказ о вашем аресте. Вам ясно?

— Bay! — оценил уровень подготовки Кныш. — Секунду, но о каком банкротстве идет речь? Я ничего не понимаю! Я предоставил вам бумаги. Там все указано. Текущий баланс положительный. Есть небольшие кредиты под бизнес. Но есть и огромные депозиты. Посмотрите! Проверьте! Почему сразу — отмывание? Почему арест?

Заметившие, что он занервничал и повысил голос, двое копов, что вели его под руки, сразу насторожились и вновь положили ему свои лапы на плечо и локоть. Кныш дернул руками и легко от них освободился.

— Прошу не трогать меня. Я не убегаю и не сопротивляюсь! — раздраженно произнес он. — Я лишь прошу объяснить! Имею я право знать подробнее, в чем меня обвиняют?

Старший кивнул помощникам, и те убрали руки, хотя от Кныша не отошли. И тогда следователь раскрыл папку и ткнул в один из счетов:

— За этим счетом числится долг в двести тридцать пять миллионов двести восемьдесят тысяч сто швейцарских франков! — объяснил следователь.

Кныш вскипел.

— Какой еще долг? Вы что-то перепутали! Не может быть никакого долга! Там на счету больше ста миллионов… совершенно… чистых денег. То есть легальных. Понимаете? Что вы на это скажете?

Александр протянул руку и выхватил справку из папки, и двое сзади среагировали и навалились на него своими тушами.

— Прекратите! Стоп! Хватит! — закричал Кныш. — Я хочу показать доказательство! Что же вы творите? Отпустите! Прошу…

Он уже задыхался под тяжестью конвоиров.

— Успокойтесь, герр Книтч, — склонился к нему старший, — парни не причинят вам вреда, если вы не будете делать слишком резких движений. Я постараюсь объяснить вам, что к чему. Только верните мне бумагу…

Один из громил бесцеремонно вырвал документ из кулака Александра Сергеевича, и следователь махнул рукой вправо и влево, как бы отгоняя своих псов, и те послушно поднялись, снова заняв позиции по обеим сторонам бывшего сенатора. Кныш с возмущением поправил одежду, а следователь тем временем осмотрел справку и скривил постную мину.

— Ну и что? Неделю назад сальдо было действительно положительным, но сегодня утром ситуация резко изменилась. Банк официально констатировал вашу несостоятельность. То есть фактическое банкротство.