Эпицентр - Кирилл Партыка

— Постарайся выяснить, есть ли какие-то возможности взаимного обмена информацией? Нам нужен контакт.

Я, кажется, хотел что-то сказать, но не успел. У меня в мозгу, как тогда, на хуторе, будто распахнулись неведомые двери, пропуская сквозь себя серый, непрозрачный свет и холодный ветер, наполненные невнятным бормотанием. Кошки опять соединили свой коллективный разум с моим. На этот раз все прошло легче, я почти не испытал шока, потому что был готов. Но потом окутавшая меня мгла начала темнеть, наливаться темным багрянцем, она стала тяжелой и потянула меня вниз, к полу. Гул в голове сперва угрожающе разросся, но потом несколько стих, хоть и не опустился до обычного уровня. Что-то мощное и тяжелое вползло в меня, и тогда я как бы увидел то, что находилось там, в глубине.

Это нельзя описать.

Как-то психологи предложили испытуемым изобразить несуществующего, фантастического зверя. Испытуемые изобразили. Получились самые разнообразные и довольно ужасные твари. Но при ближайшем рассмотрении выяснилось, что ничего фантастического в них по сути нет. Просто голова крокодила приделана к туловищу верблюда с куриными ногами и слоновьими ушами. И в том же роде. Человеческое сознание неспособно породить образ, с которым оно не сталкивалось.

Мое сознание не сталкивалось ни с чем подобным тому, что сидело в колодце. Мне не с чем это сравнить. Это было нечто, настолько чуждое человеку, что воспринималось как сочетание не имеющих название форм. Иногда у меня в мозгу формировался образ, напоминающий гигантского слизня, но я понимал, что это лишь попытка сознания найти хоть какие-то ассоциации. Это было просто Чужое Существо. Оно было, без сомнения, живое. Я никак не мог понять, разумно ли оно. Но, кажется, все-таки разумно, хоть его разум не имел ничего общего даже с кошачьим.

Кошки, кажется, действительно перекинули между мной и Существом некий мостик. Вернее, сами стали таким мостиком, природу которого никому не понять. Наверно, это был мостик взаимопонимания. Но пока мне казалось только, что голова моя сейчас лопнет и я умру.

И тут я вспомнил. Меня ведь раньше посещала эта догадка. Кошки могут сделать. Но не знают, что и как. Они и сделали, что могли: наладили какое-то подобие связи. А как и для чего ее использовать, предоставлялось догадаться мне. Для этого я и был им нужен.

Я собрал всю волю, которая у меня еще осталась, и попытался сосредоточиться. Кошачий сигнал ослабел и будто растаял, зато мощное и тяжелое переполняло меня. Похоже, я находился на прямой связи с Существом, которую обеспечили Кошки. Если бы не они, я бы этого не выдержал.

Я попытался передать Существу ощущение, которое испытывал. Сперва ничего не произошло. Но через несколько бесконечных секунд давящая тяжесть как будто немного ослабла. И это вряд ли могло быть случайностью. Существо откликнулось, облегчив мое состояние. Я лихорадочно раздумывал, что делать дальше? И не придумал ничего лучшего, как воспользоваться способом общения с Кошками. Я отправил Существу тот образ, в котором я его воспринимал, с привычным сигналом вопроса.

Не знаю, сколько прошло времени, но перед глазами вдруг ярко вспыхнули и заплясали, сменяя друг друга, изломанные, совершенно непонятные символы, ослепляющие своим разноцветием. Ничего похожего на схематические кошачьи «рисунки».

Существо, кажется, ответило. Но поняло ли оно меня? Я-то его точно нет. Я подумал и отправил другой сигнал: желание знать. Не вопрос, а эмоцию: пытливость, любопытство, связанное с обитателем колодца. В ответ снова заплясали разноцветные символы, но я отверг их с ходу и категорически, постаравшись не впускать в свое сознание.

На какое-то время все вокруг и внутри меня затянула серая немота. Но сквозь нее я ощутил, что Существо производит какую-то работу. И когда оно снова коснулось меня, я понял, что оно куда сложнее и сообразительнее Кошек. Оно, похоже, перенастроилось. Вместо ослепительных символов перед глазами у меня появилось расплывчатое изображение, которое постепенно фокусировалось, обретая конкретные очертания.

В фиолетовом тумане высилось нечто, похожее на дерево или несколько деревьев: их изогнутые стволы срослись верхушками с причудливой лиловой листвой, образовав подобие пирамиды, увенчанной лохматой кроной. Внутри пирамиды, перевитое не то лианами, не то стеблями ползучих растений, которые непрерывно пульсировали в разном ритме, мощно билось, как огромное сердце, и вырастало на глазах нечто меняющее цвета и очертания. Оно то вытягивалось, то сплющивалось, то вспухало шаром и тут же сжималось, но я все равно не мог уловить его форму. Она ускользала от моего восприятия.

У подножия древесной пирамиды угадывались фиолетовые же фигурки. Они нисколько не походили на человеческие, но я понял, что они управляют процессом. Фигурки не были ни уродливы, ни нелепы, они были просто ДРУГИЕ.

«Сердце» постепенно успокаивалось, его метания становились медленнее и реже, пока не перешли в спокойную пульсацию. Теперь я отчетливо видел, что под сросшимися деревьями заключено Существо.

Крохотные фигурки расступились, будто созерцая результат своего труда. Потом изображение померкло.

Я не мог быть уверен в том, что правильно истолковал увиденное. Но выходило, что Существо — не представитель инопланетной расы. Оно не родилось, его создали (вырастили?) те фиолетовые фигурки, которые, скорее всего, и были инопланетянами, живущими, возможно, на другом конце галактики, в системе, где светит фиолетовое солнце. И возможно даже, не одно и вовсе не фиолетовое, а такой цвет создают в совокупности несколько разноцветных светил. С помощью неведомых на Земле технологий обитатели далекой звездной системы вырастили Существо, нечто вроде живой машины, они были его хозяевами и предназначали для какой-то цели. Для какой?

Машина, даже живая, могла и не отвечать на вопросы, тем более задаваемые столь своеобразно — обмен ментальными символами в совокупности с эмоциями. Но другого способа общения для нас не существовало, а живая машина все-таки отвечала. Быть может, она была настроена на общение с любым носителем настоящего, а не искусственного, как у нее, разума? Быть может, она воспринимала такого носителя как потенциального хозяина, каким бы способом он ни изъяснялся? В любом случае не оставалось ничего другого, как продолжать.

Я воспроизвел в своем воображении нечто вроде пустотелого ореха, поместил в него Существо и отправил сквозь просторы Вселенной.

Ответ пришел быстро. На этот раз он походил на кадры из кинофильма. Огромный орех, который теперь выглядел вовсе не как орех, мчался в пустоте. Это была даже не пустота космоса, а какая-то запредельная пустота. Возможно, путь лежал через гиперпространство или сквозь иные измерения, черт его знает! Во всяких астрофизиках и теориях относительности я разбирался плохо.

Вдруг картинка резко изменилась. Капсула ударилась о поверхность планеты и раскололась. Ее обломки как бы растворились в воздухе.

Это была вовсе не Земля. Ничего похожего. Низкое небо, затянутое густыми, стремительно проносящимися тучами; холмистая бурая равнина, поросшая высокой травой, по которой гуляли волны; разбросанные там и сям купы приземистых деревьев с вытянутыми в одну сторону темными кронами — ветер здесь, похоже, дул сильный и постоянно в одну и ту же сторону. По равнине бродили огромные, грозные на вид создания, отдаленно напоминавшие не то наших динозавров, не то чудовищ из болезненного кошмара. Без сомнения, их вряд ли можно было принять за травоядных. Создания то и дело дрались между собой, в стороны летели вырванные клочья окровавленной плоти.

Существо переместилось в сторону невысоких зазубренных скал и отыскало трещину в камне. Словно гигантская капля, оно втянулось в трещину.

Потом изображение сделалось будто с высоты птичьего полета. От трещины по равнине, накрывая Холмы, деревья и злобных тварей, во все стороны поползла легкая тень. Она ползла до тех пор, пока не образовала правильную окружность, после чего застыла. Масштаб определить было трудно, но я все же прикинул: площадь круглой тени, наверно, могла соответствовать площади нашей Зоны.

Тучи прорезала вспышка, и далеко в стороне в поверхность планеты ударился и раскололся еще один «орех». Затем еще и еще. Они усеяли равнину до самого горизонта. Из них появлялись Существа, искали естественное укрытие, а если не находили, всасывались в почву. Из этих эпицентров исходили такие же прозрачные круглые тени, сплошь покрывая равнину будто призрачными щитами.

И равнина начала меняться. Жесткая, темная трава осела, превращаясь в подобие газона; кривые, скрученные деревья раздались вширь, приобретая живописные очертания. Злобные твари перестали сражаться. Они на глазах превращались из устрашающих монстров во вполне миролюбивого вида симпатичных животных. Проплывавшее мимо облако черных мотыльков с длинными жалами вдруг завертелось в воздухе и стало осыпаться желтой пылью и клочьями хитиновых панцирей. Вскоре оно совсем растаяло. То, что я наблюдал, походило на компьютерную анимацию, упрощенную, как детский мультик. Только анимация эта рождалась неведомым способом прямо у меня в голове.