Новое королевство - Личия Троиси

Уязвленный Лонерин потупил взор. Он слишком устал от этих упреков, от этой раздражающей манеры обращения, которую Сеннар позволял себе в отношении юноши с самого начала их совместного путешествия.

— Продолжим завтра, — резко оборвал разговор старый маг, укладываясь на ночлег.

При этом Сеннар не переставал язвительно улыбаться.

— Для человека, снедаемого жаждой мести, ты слишком непоследователен.

Лонерин резко обернулся:

— Зачем тогда вы сказали, что я — самая подходящая кандидатура для миссии, если на самом деле считаете меня таким бездарным? Вы могли взять с собой любого другого, объяснив Совету Воды причину своего отказа.

— Затем что у тебя есть все задатки, — произнес Сеннар без смущения. — У тебя есть необходимые способности и воля. Но ты, не без помощи твоего учителя, слишком уверился в том, что ты самый лучший среди его учеников, и продолжаешь верить, что все получится без особых усилий, так, как это было до сей поры.

Сеннар говорил правду, но так нестерпимо безапелляционно, что Лонерин был не в силах терпеть это. Он повернулся, чтобы высказать Сеннару свое возмущение, когда глаза двух магов встретились.

В насмешливом взгляде Сеннара читался вызов.

Нет, он не сдастся так просто.

— Я попробую еще раз, — уверенно сказал юноша, сжимая в руках кинжал.

Барагар — это огромный город-порт, самый большой во всем Всплывшем Мире. Сеннар много слышал о нем, но побывал там всего однажды еще ребенком. Это был родной город его отца. Старый маг вспомнил, что когда-то давным-давно он поразил его детское воображение. Там были самые настоящие дома с черепичными крышами, и всюду царила невообразимая суета. Город, с его чередой запутанных извилистых улочек и множеством заведений с подозрительной репутацией, был удивительным и вместе с тем весьма небезопасным местом.

«Барагар — это земля, в которой слишком много денег, и поэтому, как и все богатые города, он развращен золотом», — объяснял его отец.

С тех пор Сеннар никогда сюда больше не возвращался. С этим городом связаны слишком тяжелые воспоминания. Его мать умерла здесь, когда Сеннар вместе с Ниал еще не покинули Всплывший Мир, а сестра мага и вовсе бесследно исчезла в его бесконечных лабиринтах.

Едва путники вошли в город, как запах моря защекотал их ноздри. Сеннар наслаждался каждым оттенком этого аромата, напоминавшего ему о родном доме. Крик чаек переполнял старого мага мучительной ностальгией по тому давнему времени, когда он был еще подававшим большие надежды мальчишкой. Старая часть города располагалась вдоль скалистого берега, в то время как новая находилась на самом краю отвесной пропасти, выходившей к морю.

Порт примыкал сбоку и тянулся вдоль широкой бухты, заканчивавшейся высокой скалой.

Городские улочки были грязными, с неровной и разбитой мостовой. Склон был настолько высоким, что даже Лонерин задохнулся на подъеме. Но все это многоцветье фасадов домов, отличавшихся друг от друга характерным и неповторяющимся орнаментом, было также до боли знакомо старому магу.

Барагар — типичный город Земли Моря. Здесь можно было встретить людей со всех концов Всплывшего Мира. Все самое хорошее и ужасное в одинаковой степени соседствовало в этих местах.

Лонерин прибавил шагу, стараясь не отставать от Сеннара. Юноша чувствовал себя здесь неуютно, и старый маг не винил его за это. Он знал, что Лонерин был родом из Земли Ночи, мест довольно холодных и спокойных. А в Барагаре люди переговаривались друг с другом прямо из окон, на улицах звучала бойкая речь, а в воздухе пахло рыбой. Эта картина была мила сердцу истинного обитателя Земли Моря, но немало смущала чужестранцев.

К сожалению, и сам Сеннар не слишком хорошо ориентировался в этом городе, и в конце концов оба мага принялись бесцельно блуждать в районе по соседству с портом.

Когда солнце указало на полдень, оба путника зашли в одну из таверн для того, чтобы перекусить и решить, что им делать дальше.

Внутри стоял крепкий табачный дух, и Лонерин почувствовал себя неловко.

— Тебе не нравится это место, не так ли? — с улыбкой спросил его Сеннар.

— Я не привык к этому, — прозвучал ответ юноши.

Хозяин сразу же распознал в Сеннаре земляка. Старый маг был польщен. Он полагал, что длительное пребывание в других землях навсегда стерло с его лица следы принадлежности мага к этим местам. Очевидно, что это было далеко не так. Он с удовольствием вновь наслаждался живой речью его жителей, их странной манерой растягивать последние буквы в словах. И затем, этот радушный прием. Дружески хлопнув мага по плечу, хозяин заведения предложил им две кружки «Сквало», местного напитка.

Лонерин, увидев стакан с фиолетовой жидкостью внутри, и вовсе сконфузился. Он слышал и раньше об этом напитке, но никогда еще не осмеливался его попробовать. Ему говорили, что он медленно проникал в горло, обжигая как огонь. Молодой маг, не решаясь прикоснуться к стакану, посмотрел на Сеннара в надежде, что тот передумает. Но старик не удостоил того даже взглядом, уставившись на напиток, словно зачарованный.

«Неужели я все еще способен на это?» Он разом проглотил содержимое стакана, зажмурил глаза и стал ждать. Огонь из горла спускался все ниже, до тех пор пока не опалил его грудь. Великолепно.

Затем он, довольный, посмотрел на Лонерина:

— Если ты читал мои никчемные «Хроники», то тогда ты имеешь некоторое представление о местной традиции. Всякий совершеннолетний человек, чтобы доказать право называться взрослым, должен без колебаний выпить его. Таков обычай.

Лонерин недоверчиво посмотрел на темную жидкость:

— Он слишком крепкий…

— Если не этот, так какой же, по-твоему, ритуал призван это доказать?

Юноша еще мгновение размышлял, а потом взял стакан и залпом опустошил его. Сеннар видел, как тот сразу покраснел, и разразился громким хохотом. Было уморительно следить за тем, как молодой маг изо всех сил пытался скрыть приступ кашля. Он, с полными от слез глазами, смог вздохнуть только через несколько секунд.

— Миссия выполнена, — сказал маг, похлопывая его по плечу.

Лонерин посмотрел на него с растроганной улыбкой.

— Ну? — спросил его Сеннар.

— Сразу видно, что вы дома.

Старый маг покраснел. На самом деле уже давно он не чувствовал себя так хорошо, как сейчас, и это очень беспокоило его. На протяжении многих лет он отказывал себе в праве на мир и спокойствие. Сначала это было из-за Ниал, а теперь из-за Тарика и Тальи. Его страдания стали вечной данью, которую он возлагал на их могилы, словно это была именно та цена, которую мертвые просили у него, чтобы почить с миром.