Четыре сестры-королевы - Шерри Джонс

– Мой народ внимательно следит за мной, – говорит султанша. – Раньше женщине не позволялось быть правителем. Мы надеемся, что сейчас халиф разрешит это. Но даже если разрешит, турки могут не согласиться. Поэтому мне нужно быть очень осторожной.

– А если что-то случится, пока я собираю выкуп? Что станет с моим мужем и остальными?

Густые ресницы Шаджар ад-Дурр веером падают ей на щеки. Когда она поднимает свой зеленый, как Нил, взор, Беатрисе кажется, что она сейчас разразится слезами.

– Жить нам или умереть – решать Аллаху.

– Тогда, ради бога, снизьте выкуп! – кричит Беатриса.

Маргарита сжимает ей руку и говорит египетской царице:

– У меня в Дамьетте есть только половина того, что вы требуете.

– Этого недостаточно.

Как может Маргарита так спокойно сидеть и торговаться за жизни их мужей, словно они договариваются о цене на зерно? Может быть, ей безразлична судьба Людовика – и Беатриса не упрекнула бы ее за это, – но где-то в этом городе, среди грязи и болезней, Карл, он терпит страшные муки и может умереть от голода.

– Вы слышали, что сказала моя сестра? Это все, что у нас есть! – кричит Беатриса. – Вы должны их отпустить. Моего мужа – у меня родился ребенок, и он очень болен. Карл никогда не видел его.

Шаджар ад-Дурр молчит.

– Если вы действительно опасаетесь за свою жизнь, то я молю о вашей снисходительности, о царица, – звенит голос Маргариты. Боже правый, что с ней случилось? Как будто, надев мужской наряд, она заменила и свое женское сердце. – Если вы умрете, кто удержит мамлюков от зверской расправы над нашими мужчи-нами?

– Ваши мужчины пришли убивать нас. Почему я должна заботиться о них?

– А наши женщины? Что с нами сделают турки, султанша?

Шаджар ад-Дурр хмурит брови. На своем мелодичном языке она говорит с человеком рядом с ней, и тот что-то отвечает.

– Мой военачальник обеспечит вам безопасное возвращение домой. Он дал мне слово.

Сердце Беатрисы скачет в груди, дыхание учащается:

– Маргарита, они хотят отправить нас домой без наших мужчин. Я не поеду! – Беатриса смотрит на султаншу. – Без Карла я не уеду!

– Кроме нас есть много других, – отвечает Маргарита. – Не меньше сотни.

Шаджар ад-Дурр приподнимает нарисованную бровь:

– Ваши мужчины взяли с собой жен? Наверное, ждали легкой победы.

– Они уповали на Бога.

– И глупые женщины приехали сюда! Знай турки, что вы здесь, они бы тут же захватили Дамьетту. И вы все попали бы в рабство.

– И еще дети. У нас дети. Разве они не невинны?

Все молчат. Беатриса при мысли о своем ребенке плачет. Маргарита встает, непреклонная. Беатриса содрогается.

– Верните наших мужчин в Дамьетту, и я выплачу вам двести тысяч ливров, – говорит Маргарита. – Мы сразу же сдадим Дамьетту и отплывем домой. Остальное я вышлю вам в течение года.

Султанша советуется со своим военачальником. Тот повышает голос, но она заставляет его замолкнуть одним словом: «Лех» – и выразительным покачиванием головы.

– Отправляйтесь в Акру, христианский город, и там соберите недостающие деньги. Когда расплатитесь – можете возвращаться домой.

Они целуют султанше перстень. Она встает, большая и величественная, и по-кошачьи грациозно скользит к дворцовой двери. Ее телохранитель с обнаженным мечом сопровождает их, когда они выходят на улицу. Там к нему присоединяются еще несколько сарацин с длинными кривыми ятаганами, сверканием клинков отпугивая прохожих.

– Моя стража предпочитает, чтобы я ездила верхом. Они боятся покушения, – говорит султанша Маргарите с Беатрисой. – Но как же мне править моими подданными, если я не могу ходить среди них?

Они останавливаются неподалеку от дворца перед песчаного цвета домом, простым и незамысловатым, построенным в египетском стиле, – но, как догадывается Беатриса, скрывающим богатое внутреннее убранство, – с непонятной пятиугольной дырой в тяжелой деревянной двери.

– Этот вход сделан для вашего мужа, чтобы смирить его гордыню, – говорит султанша. – Для прохода внутрь ему пришлось встать на колени.

Они идут через прихожую, увешанную зажженными лампами, со стоящими вдоль стен турецкими стражниками, которые взирают на них из-под своих красных шапок, руками сжимая ятаганы на поясе. Женщины проходят через две двери, затем поднимаются по ступеням и оказываются в чистой комнатке, выходящей на тенистый садик, через окно в стене виднеется море. На полу, скрестив ноги, сидит Людовик; он раскачивается и что-то бормочет с закрытыми глазами. Он умыт и выбрит, но камзол на нем изорванный и мокрый.

Султанша разговаривает на своем языке с одним из стражей.

– Вашему мужу давали подходящую одежду, но он отказался, – говорит она Маргарите. – Он отвергал и ежедневные прогулки к морю, однако наши стражники заставили его. Мы бы принуждали его и к еде, если бы могли.

Людовик продолжает раскачиваться.

– Я привела к вам вашу жену, о король, – говорит Шаджар ад-Дур. – Она приехала из Дамьетты молить о вашем освобождении.

Его глаза открываются, но он не встает. Не смотрит он и на Маргариту.

– Слава богу, я спасен, – напевает он.

– Мой господин король, выкуп слишком велик, – говорит Маргарита. – Вы должны оставаться здесь, пока я не соберу деньги, которых требуют египтяне.

Он снова закрывает глаза.

– Я должен был взять с собой королеву. Она бы не подвела меня.

Маргарита, ярко покраснев, отворачивается.

– Он повредился умом, – говорит она Шаджар ад-Дурр, когда они покидают комнату.

– О какой королеве он говорил? Разве не вы королева Франции?

– Только так называюсь.

– Вы не правите?

– Король Людовик ставит выше свою мать. Я не обладаю реальным могуществом.

Султанша прищуривает глаза:

– Ошибаетесь. Я вижу настоящее могущество.

Маргарита смеется:

– Скажите это моему мужу. Он видит только слабость – когда вообще на меня смотрит.

– Он дурак, – говорит Беатриса. – Слепой дурак.

– Важно не то, что видит король Франции или кто-либо еще, – изрекает султанша. – Истинное могущество зиждется не на ощущениях других.

– Вы хотели сказать: оно исходит от Бога.

– Нет, – качает головой Шаджар ад-Дурр.

Вслед за ней они спускаются по лестнице.

– Ваш муж в этой комнате, – говорит египетская царица Беатрисе.

Стражник отпирает одну из дверей, за которой оказывается тускло освещенная каморка без окон. Когда глаза привыкают к полумраку, они видят лежащих на полу людей. В нос бьет запах нечистот.

– Они заболели, – объясняет султанша. – Пили плохую воду.

– Слава Иисусу! – говорит Карл, с трудом вставая на ноги.

Беатриса смотрит, как он с широкой улыбкой шагает к ней, хотя щеки заросли жесткой щетиной, а его изможденное лицо – это лицо старика. Стражник обнажает меч, чтобы остановить пленника, пока он не приблизился к ней, но султанша резко произносит что-то – и вот руки Карла обнимают Беатрису, а она прижимает его к себе.