Власть молнии - Тимур Литовченко

Кроме трёх бородачей, сидевших перед ним на корточках, немного в стороне стоял четвёртый воин, без бороды, но с длинными усами, который присматривал за лошадьми. Пятый же, безусый и безбородый, держал под уздцы Ристо. Вот кому Карсидар искренне обрадовался!

— Ристо, Ристо, — позвал он слабым голосом.

Конь переступил с ноги на ногу и радостно фыркнул.

— Ристо? — переспросил безусый. — Хорош у тебя конёк, нечего сказать. Только вот кличка у него странная, не нашенская.

— Да и сам ты на наших не очень похож, — вмешался усач, который стерёг остальных коней. — И говоришь непонятно.

Карсидар тем временем осторожно ощупал себя. К подбородку не прикасался, лишь провёл около него рукой, сузил глаза и многозначно покачал головой: больно!

— Ты ехал оттуда? — сидевший прямо перед ним показал куда-то за спину Карсидара. Понял! Молодец, догадливый.

Карсидар молча кивнул.

— От татар удрал? — спросил тот, кто был справа.

Карсидар решил, что так, скорее всего, называют узкоглазых воинов, и на всякий случай снова утвердительно кивнул.

— Так ты один ехал? — продолжал допытываться первый. — Ты, случаем, не знаешь, кто у них пожар устроил?

Значит, татары — в самом деле название плосколицых. Хорошо. Но как быть с ответом? Поверят ли?.. Впрочем, что же ещё отвечать! И Карсидар несильно ударил себя кулаком в грудь. Бородачи обменялись удивлёнными взглядами.

— Это ты их поджёг? — недоверчиво произнёс тот, что был слева. — Ты сам?

Карсидар кивнул.

— Почему ты не говоришь? — подозрительно спросил первый. — Язык-то у тебя есть.

— Все равно ты не поймёшь меня, — сказал ему Карсидар.

— Что-что? — тут же переспросил бородач.

Карсидар осторожно, чтобы не задеть обожжённую кожу, тронул себя за губы и отрицательно повертел головой.

— Гм… Странно. Но нас-то ты понимаешь, ведь так?

Карсидар пожал плечами и развёл руками: дескать, хоть это и странно, но дела обстоят именно так.

Глядя на подбородок Карсидара, второй бородач показал в то же время на его правый висок:

— Это тебе татары сделали?

Карсидар понял, что он имеет в виду обрубленное ухо и ожог, и кивнул.

— Так ты один у них был?

Карсидар сжал кулак и оттопырил указательный палец: да, один.

— Ладно, — первый бородач встал, крякнул, потёр шею и сказал. — В общем, перевяжите его, ребятушки, да поедем поглядеть, что от татарвы проклятой осталось.

Судя по его поведению, первый бородач был среди них главным. И пока он шептался со сторожившими лошадей воинами, два других занялись Карсидаром. Наполовину отрезанное ухо осторожно омыли водой из сосуда. Один из бородачей сорвал пару широченных листьев какой-то травы. Другой, подкрепляя слова энергичными жестами, объяснил Карсидару, чтобы тот снял рубаху, потому что её надо порвать на тряпки. Однако Карсидар, ещё не вполне доверявший этим людям, решил не показывать им рукавный арбалет, поэтому снять куртку наотрез отказался. Тогда бородач пожал плечами и, не долго думая, оторвал узорчатый подол от своей длинной рубахи, выглядывавшей из-под кольчуги. Этого на повязку хватило.

— Надеюсь, не забудешь рубаху мою, а? То-то же, — приговаривал бородач, приложив к голове Карсидара широкие листья и приматывая их покрепче разодранным на полосы подолом.

Ожог перевязывать не стали.

— Придётся потерпеть, пока в город не приедем, — объяснил затем бородач. — Сам рубаху рвать не хочешь, так небось желаешь, чтобы я свою до конца изодрал? Хитрый какой! Мне её Звенислава, ладушка моя, сколько ночей кряду вышивала, не выйдет.

— Полно тебе болтать, Ипатий, — оборвал его первый бородач. — Всё готово?

— Известно, — Ипатий привстал, критически осмотрел дело рук своих и констатировал:

— Держаться будет.

— Тогда тронулись.

Ипатий с товарищем взяли Карсидара под мышки, осторожно подняли с земли, поставили на ноги, подвели к Ристо и помогли забраться в седло. Затем и остальные вскочили на лошадей и, пустив их мелкой рысцой, направились к месту, где ночью располагался лагерь плосколицых воинов-татар.

Хотя Карсидару оставили меч, по-видимому, предводитель не очень доверял встреченному просто посреди степи незнакомцу, иначе не наказывал бы младшим стеречь его. Те двое, что во время остановки присматривали за лошадьми, теперь следили за Карсидаром, держась чуть позади него, и он постоянно ощущал на затылке их настороженные взгляды. Впрочем, опасаться за свою жизнь пока не приходилось. Эти люди могли перерезать ему горло, пока он был в обмороке после падения с коня… или, по крайней мере, могли попытаться сделать это.

Так что, не чувствуя угрозы со стороны спутников, Карсидар принялся украдкой рассматривать их. Все воины были как на подбор рослые, статные, только безусый и безбородый (видимо, самый младший) был на полголовы ниже остальных. Кроме того, волосы у него были гораздо темнее, чем у прочих.

Что же до одежды, то все пятеро носили островерхие металлические шлемы с особой пластинкой, закрывавшей переносицу, кольчуги, довольно длинные рубахи, плащи до колен, штаны и высокие сапоги. Из вооружения у предводителя и двоих бородачей были широкие длинные мечи и лёгкие метательные дротики; усатый имел копьё и палицу, а темноволосый — топор на схваченной стальными обручами длинной рукоятке. У младших также имелись огромные луки, колчаны со стрелами, и у всех — небольшие щиты разной формы.

Ехали они молча, поэтому Карсидар имел возможность разобраться в своих мыслях и чувствах, за что был в душе благодарен своим спутникам. А призадуматься было от чего…

Ночью Карсидар на собственном опыте убедился в справедливости предубеждения старины Пема против колдунов. Хуже всего, однако, было то, что самым ярым, самым могучим колдуном оказался именно он, Карсидар, и никто другой. В нормальном мире твердили: Ральярг — проклятая страна, Ральярг — край бесовских чудес… А где они, чудеса эти? Вот едут рядом с ним пятеро. Посмотреть — обыкновеннейшие солдаты. Ну, вооружение немного непривычное; ну, говорят по-другому. Так ведь и страна другая! А насчёт колдовства… Ни капли не похоже.

Карсидар вспомнил, как действовал Читрадрива, пытаясь остановить кровь у раненого Пеменхата. Вот это было явное волшебство! А бородачи промыли рану водой, нарвали какого-то зелья, примотали обрывком рубахи — и вся тебе магия. Смех, да и только.

Зато он хорош! Недаром предупреждал его покойный Читрадрива: смотри, шлинасехэ, может оказаться, серьга не тебя от других оберегает, а других — от тебя. Так оно и вышло. Как в воду глядел гандзак. Менке пожелал обладать серьгой (камешек дураку понравился!), ухо беспомощному пленнику отрезал — и неожиданно для себя своими же собственными руками сломал барьер, защищавший его от колдуна-Карсидара. А уж он всыпал всем подряд! Теперь они его попомнят… если кто в живых остался, конечно.