Две стороны стекла - Александра Турлякова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты тоже поедешь с нами.
— Чего? — Я подумал, что не понял слов Вирага. О чём он говорит? Какого мрака мне делать в генеральном сражении? — Зачем? Что мне там делать? Ты же сам знаешь, воин из меня никакой. Меня там грохнут!
— Отец не оставит тебя здесь…
Я перебил возмущённо:
— Но и там мне тоже делать нечего!
— Да не бойся ты! Не убьют тебя. Будешь под охраной. Никто и не ждёт, что ты полезешь в самую гущу сражения. Что тебе там делать?
— Вот именно!
Меня аж трясло от возмущения. Чего ещё не хватало! Мне — на войну! Ага!
Я вспомнил свой первый день в этом мире зазеркалья, когда я оказался среди солдат барона Эрно с той, нандорской стороны. Они тоже воевали тогда с войсками Лоранда, несмотря на это пресловутое перемирие.
Перед моими глазами вставало поле сражения там, под Малым Ортусом, убитые и раненые, крики, от которых кровь стыла в жилах, и барон Эрно, переживший сердечный приступ от напряжения военной схватки.
Мрак! Я меньше всего хотел бы оказаться где-нибудь там, вот честное слово.
И если тогда была битва между баронами, то и размах её был небольшим. А сейчас готовится генеральное сражение между армиями двух графов! Значит, и войск будет больше, и жертв, и размах соответствующий.
Вот уж где я хотел бы оказаться меньше всего.
Я спросил молчавшего брата негромким голосом:
— Зачем я там нужен? Вираг, поговори с отцом…
— Там все будут нужны! — Вираг снова смотрел на двор замка и ответил мне, даже не взглянув в мою сторону. — Хорошо, если их не поддержит ещё и король Истван, а то нам вообще надеяться будет не на что… У Нандора конница сильная, рыцарей много… — Я перебил его:
— А принц Рикард что, не придёт нам на помощь?
— Нет!
— Почему? Разве отец воюет не за него? Он же, по-моему, говорил…
Тут и Вираг меня перебил в свою очередь:
— Говорил. Только принц прислал письмо, что пока не сможет прийти нам на помощь, у него какие-то неотложные дела… Отец-то, конечно, надеялся на его рыцарей, но… — Вираг с усмешкой пожал плечами.
Я думал. Да, ситуация, конечно. Я вспоминал все перечитанные исторические романы и пересмотренные исторические фильмы, где были сражения и бои. Память всё смешивала в общую кучу, то, что видел в кино, и то, что видел вживую.
Блин! Как же всё это страшно. «Храброе сердце», «Игра престолов», «Жанна д'Арк»… Это всё фильмы! Кино! Постановки! А будет всё по-настоящему. И я буду там!
Вираг хоть и говорит, что мне ничто не грозит, да и сам я в герои не лезу, но всё же… Может случиться всякое, это же война.
Вон, в Великую Отечественную при фашистских атаках всякое бывало, и штабные отбивались, и генералы гибли, а я-то чем застрахован? Ничем!
Не хотелось бы проверять на собственной шкуре своё везение. Меня и так этот мир не жалует.
И словно в подтверждение моих мыслей заныла моя ушибленная голова. «Да, миленькая, терпи, то ли ещё будет…»
Я вздохнул. Мы помолчали. Всё кипело во мне от возмущения, хоть я и понимал, что Вирагу выговаривать сейчас всё смысла нет: от него ничего не зависит. Он-то как раз, наверное, не против оказаться в какой-нибудь заварушке.
— Вот не понимаю я тебя! — воскликнул вдруг мой брат и ударил раскрытой ладонью по каменному парапету балкона, на который опирался локтем. — Ты — сын графа! У тебя всё есть! Чего тебе для жизни не хватает? А? — Он обернулся ко мне и посмотрел прямо в глаза.
Я выдержал его взгляд и переспросил:
— Чего мне не хватает?
— Ну, конечно! Что, разве ты плохо жил? Дался тебе этот побег? Зачем? Ты — сын актрисы и стал вдруг сыном графа! Тебе что, мало? Куда ты бежал? — Он даже дёрнул подбородком вверх, спрашивая меня.
— Куда я бежал… — немного растерянно повторил я его слова.
Какого мрака? Может, в любой другой раз я бы и промолчал, но нервы мои были на пределе. Я дёргался из-за предстоящего сражения, а тут ещё и Вираг со своими вопросами. Ну, хорошо…
— Куда я бежал? — теперь уже я задал ему этот же вопрос. — Что отец сказал тебе о моей матери? Что она умерла? Да?
Вираг передёрнул плечами, и вышивка белого единорога блеснула шёлковой нитью в скудном свете дня. Мне и не нужен был его ответ. Зачем? Я и так его прекрасно знал.
— Она не умерла. Она ждёт меня.
— В Энионе?
Я усмехнулся. Какая разница, где?
— Я хочу вернуться к ней, я у неё один…
— А отец что, не отпускает? — он перебил меня.
— Нет.
— Почему?
— Не знаю. Говорит, что хочет, чтобы я был рядом, что я ему нужен. Да мрак его знает, зачем я ему! Я просил его отпустить меня, но он ни в какую не соглашается.
Вираг помолчал, глядя на меня долгим остановившимся взглядом, будто и не видел вовсе. О чём он думал сейчас? О своей матери? О ней?
— Какая она, твоя мать?
Я замер. Как это можно выразить словами? Что сказать, чтобы коротко и сразу в точку? Я мог бы час о ней рассказывать или больше, но что сейчас сказать, чтобы Вираг понял, какая она?
Классная, строгая, заботливая, любящая, весёлая, открытая, понимающая, требовательная, добрая, способная прощать… В ней всё! Она ведь не просто так, она — моя МАМА! Как выразить отношение к ней коротко и ясно?
А Вираг смотрел на меня, ожидая ответа. И я ответил:
