Сулейман Великолепный. Величайший султан Османской империи. 1520-1566 - Гарольд Лэмб

Убедившись, что в бухте находится Драгут со своими кораблями, генуэзец послал в Неаполь курьерское судно с известием: «Драгут в западне на острове Йерба, бегство невозможно».

Однако столь же медлительный, как у Превезы, Дориа медлил со входом в бухту. Между тем турки спешно соорудили на обоих берегах узкого входа в бухту огневые позиции. Они установили там пушки для обстрела кораблей противника, тем самым приведя Дориа в состояние еще большей неуверенности.

Наконец, заметив, что пушки сняты с боевых позиций, Дориа ворвался в бухту. Однако обнаружил, что Драгут исчез из нее вместе со своей командой. Ловкий турок не мог выйти через проход в бухте, тем не менее там его не оказалось.

Лишь спустя некоторое время христиане догадались, как ему удалось сбежать. Пока Дориа стоял со своей эскадрой в бездействии, турки вырыли канал на дальнем конце острова и вытащили по нему и болотам свои корабли в море.

Там Драгуту посчастливилось перехватить галеру с подкреплениями на борту, посланную из Сицилии к Дориа.

«Торгут, – писали турецкие хроникеры, – обнаженный меч ислама».

При всей своей эксцентричности капитаны Сулеймана последовательно выполняли план Барбароссы, целью которого была блокада северного побережья Средиземного моря и изгнание испанских гарнизонов из крепостей на африканском побережье. За Махдией во владение турок вернулась Бужея. Выдающиеся мореплаватели, такие, как француз граф де Бурбон и англичанин Генрих Бофорт, с энтузиазмом предприняв морские походы к побережью Африки, были вынуждены вернуться назад в унынии.

В то время происходили важные события. Попытки испанцев превратить Северную Африку в Новую Испанию полностью провалились. Они добились успеха в завоевании Нового Света за Атлантикой, но Средиземноморье, в отличие от Карибского моря, так и не стало испанским бассейном.

Сулейман видел это. Старея и все чаще обращаясь перед сном к Корану, он тем не менее не терял надежды на то, что все-таки дождется момента, когда последний христианский гарнизон будет изгнан из мусульманской Африки.

В то же время в самой Испании, в увешанных портретами залах дворца в Толедо, сын Карла упорно держался совсем других надежд. Дон Филипп – будущий Филипп II – обучался искусству представлять величие империи. Не будучи воином, Филипп в чем-то походил на Сулеймана – в отчуждении от своего окружения, в игнорировании последствий своих действий.

Дон Филипп сыграл свою первую свадьбу на палубе флагманской галеры Дориа, застланной коврами и расцвеченной флагами. Играла музыка. Галеру окружали испанские каравеллы. (Свадебный кортеж из кораблей держался побережья у Генуи, вдали от оперативной зоны турецкого флота.) Тогда Филипп, еще молодой, предвкушал господство на морях и власть в империи. Однако после того как выборщики назвали наследником не его, а Фердинанда Австрийского Габсбурга, Филипп оставил мечту об имперской власти и стал единоличным правителем Испании, попытавшись превратить Испанию в доминирующую европейскую державу. Он все еще полагал, что является наследником отца.

Фанатичный католик, Филипп вознамерился очистить королевство от остатков неверных мавров. Более того, решил восстановить испанское господство над Африкой.

Упрямый и настойчивый, Филипп встретил противодействие своим планам со стороны изобретательного и дерзкого Драгута. Повторилась история с Барбароссой.

Успех Драгута казался чистой случайностью. Однажды они с Синаном высадились на Мальте только для того, чтобы принять решение не ввязываться в осаду оплота рыцарей и вместо этого направиться в Триполи. Если они не могут привезти Сулейману трофеи с Мальты, то по крайней мере сообщат ему о взятии Триполи, которым владели те же рыцари. Так и случилось. При этом Синан продемонстрировал гораздо меньше деликатности в обращении с этими заклятыми врагами ислама, чем султан на Родосе. Рыцарей заковали в цепи и привезли в сераль как пленников.

Несколькими годами позже Филипп совершил свою первую морскую экспедицию как раз против Триполи. По обыкновению, в ней участвовали крупные силы, собранные вместе под различными флагами стран Европы. Экспедицию возглавили выдающиеся военачальники – герцог Медина-Кели и Джованни Дориа, правнук Андреа. Корабли имели на борту много солдат. Однако поход потерпел неудачу. Корабли преследовали дьявольские штормы и другие неприятности. Когда же наконец они добрались до песчаных отмелей Триполи, военачальники решили, что поход слишком ослабил их силы, чтобы идти на риск осады крепости.

Вместо штурма Триполи они решили захватить полюбившийся Драгуту остров Йерба, находящийся в нескольких днях плавания вдоль побережья. В отсутствие Драгута операция прошла весьма успешно. Крестьяне этого райского уголка не стали сопротивляться вооруженным испанцам. Обаяние сказочного острова подействовало и на крестоносцев Филиппа. Они задержались на нем, наслаждаясь гранатами и дынями. Между тем было решено построить замок, чтобы удерживать этот стратегический пункт. Строительство задержало на острове участников экспедиции еще дольше.

Стоянка слишком затянулась. В сезон зимних штормов спокойная бухта выглядела прекрасной гаванью. Но затем они неожиданно заметили паруса возвращавшейся на остров эскадры Драгута. В тот же день мнение испанцев о бухте изменилось. Теперь узкий мелководный проход в ней превратился в западню. Медина-Кели и Дориа-младший попытались посадить солдат на корабли. Паника в бухте переросла в настоящий хаос. Галеры сталкивались друг с другом, галеоны метались по бухте.

Драгут и Пьяли-паша повели свои корабли в атаку на паниковавший флот европейцев. Они имели большой опыт в вождении кораблей среди отмелей Йербы. Их корабельные команды в течение нескольких месяцев боролись с морской стихией, пока испанцы нежились на берегу.

Двум военачальникам Филиппа удалось спастись бегством, остальная же армада сдалась туркам. Во власти Драгута оказалось пятьдесят шесть кораблей и более четырнадцати тысяч солдат, а также великолепный замок, стороживший вход в бухту.

Разнеслась молва о феноменальной удаче Драгута. Когда весть о провале экспедиции достигла Генуи, старый Андреа Дориа попросил отвезти себя в церковь. Посетив последнюю в своей жизни мессу, он умер.

В Константинополе Огир Бусбек стал свидетелем конвоирования остатков армады Филиппа в бухту Золотой Рог.

Так у европейцев, отступивших к Гибралтарскому проливу, остался на Средиземном море лишь один оплот, противостоявший туркам, – остров Мальта, сильно укрепленный рыцарями. Орден не собирался сдаваться Сулейману. Поэтому Драгуте и де ла Валетте было суждено встретиться в решающей битве.