Средневековая история. Граф и его графиня - Галина Гончарова

Гардвейг вскинул глаза на собеседника.

– Ты это всерьез?

– Более чем. Мы можем подождать немного. Недолго. И даже заключим помолвку сейчас, контракт, все остальное, а приедет девочка к нам… когда скажешь. Хоть бы и сразу – никакого ущерба ее чести не будет. У меня своих двое, поселим с ними, а если Рик за ней еще и ухаживать будет… может, у него и к счастью срастется?

Его величество Гардвейг облегченно выдохнул.

– Эдоард…

Слов у него не было. Как-то не очень короли приучены искренне благодарить, обычно им проще отдариться. И Эдоард понял это.

– Учти – на провинции Бальи в приданном я настаиваю.

– Я тебе в приданное даже пошлины на соль скину. Тем более, у нас с этим назревает проблема…

– Э, нет, – прищурился Эдоард. – Технология вываривания соли у нас тоже есть. Да, она теперь будет дешевле. Но мы ведь можем поиграть с чем-нибудь другим. Например, уголь…

– Обсудим? – прищурился Гардвейг.

– Обязательно. Но сначала дело.

– Анелия.

Его величество чуть помрачнел. Но не сильно. Все складывалось и так неплохо. Дочь совершила глупость? Да, безусловно. И последствия для нее будут самыми печальными. Но не для Уэльстера. Его репутация останется незапятнанной. Это главное.

– Итак, что ты предлагаешь?

– Осмотр. Вызвать ее ко мне во дворец и потихоньку осмотреть. Если она девушка – тут же заключаем помолвку. Если же нет…

– Тогда надо что-то придумать… – Гардвейг нахмурился, размышляя. – Тогда она должна просто исчезнуть.

– Она – твоя дочь.

– И что? У тебя тюрем нет? Пусть посидит где-нибудь, потихоньку, потом, через пару лет перевести ее в монастырь… а всем сказать, что она сбежала.

– И ты для исполнения наших обязательств предложил мне вторую дочь… Почему бы нет?

Эдоард подумал про Стоунбаг. Сажать Анелию туда навечно он не собирался, как и переводить в монастырь. Пусть пройдет время. А там можно будет или выпустить ее и дать денег – пусть катится на все четыре стороны, либо выдать за кого-нибудь замуж. Из не особенно нужных короне. Да мало ли вариантов?

Сейчас Гардвейг в бешенстве, хотя и не сильном. Но наломает дров – потом пожалеет.

Про себя Эдоард знал точно. Если бы его девочки – ну, так получилось, что они ввязались бы во что-то подобное, он все равно простил бы их. Рано или поздно. Потому что глупые соплюшки. Вот Амалию он простить не мог. Она была взрослой, она осознанно вела страну к мятежу и бунту. А Анелия… да соплюшка она еще. Поумнеет.

– Когда?

– Да хоть бы и завтра с утра.

Короли переглянулись. Они понимали друг друга почти без слов. Гардвейг отдавал дочь на проверку, а если что – и на растерзание. Но ему важнее была страна.

Эдоард принимал эту жертву, но старался помочь коллеге. И это тоже было оценено по достоинству.

– Джерисон, ты можешь оказать мне услугу?

– Да, дядя. Что случилось?

– Ничего особо страшного. Рик?

Ричард, не вставая с кресла, перебросил приятелю пергаментный свиток.

– Это должно остаться между нами. Сам понимаешь.

Джес прочитал. Выругался. Потер лоб.

– Нет, чего-то я не понимаю! Но – как?!

– Как и обычно.

Джес вздохнул.

– Честное слово, у меня ощущение, что я живу в мире, который перевернулся. Моя жена оказывается красавицей, любовница – убийцей, принцесса – шлюхой… Что еще ждет впереди?

– Может, ты просто смотришь сейчас под маски?

– Может быть. Что требуется от меня?

– Завтра я приглашу Анелию сюда, во дворец. От тебя требуется встретить, сопроводить, ну а после осмотра уже по ситуации.

– То есть?

– Либо сюда, Рик сделает ей предложение – и все будет замечательно. А автора сего опуса будем искать и казнить.

– Либо?

– Стоунбаг.

Слово упало тяжело. Увесисто так… Джеса передернуло.

– Ваше величество…

– Джес, она нам еще за это спасибо скажет. Гардвейг ее за такое вообще казнил бы.

– А вы?

– А мы ее через пару лет выпустим – и пусть идет, куда пожелает.

– Я возьму пару людей, которым…

– Нет. – Эдоард взмахнул рукой, отметая все возражения. – В том-то и дело… Джес, как бы не повернулось, никто не должен об этом знать. Все должно быть тайно.

– Тогда почему…

– Не в посольстве? В это время дворец почти пуст. Все будут на прогулке, а ты займешься…

– И я, отец.

Эдоард кивнул сыну.

– Как пожелаешь. Но сам не светись, подождешь снаружи. Если что, Джес, ты с ней справишься?

– Уж как-нибудь, – граф Иртон усмехнулся. – Единственная женщина, с которой мне сложно – это моя жена.

– До сих пор сложно? – вскинул брови Эдоард.

– Не настолько, дядюшка. Она постепенно поддается на уговоры, да и Миранду она любит. А остальное – дело времени. Договоримся.

– Вот и отлично. Знаешь, я был бы рад видеть твою супругу при дворе, но ей это определенно не по душе.

– Вся в отца. Что он на верфи жил бы, что она, дай ей волю, в мастерские перекочует. С вра…чами чуть ли не в обнимку ходит…

– Но ведь лечат они неплохо?

– Докторусы в бешенстве, – Рик улыбался. – Ну и пес с ними. Главное, что отец здоров. – Эдоард уже успел рассказать Рику часть правды, и мужчина был искренне благодарен графине. А гильдии давно поперек горла у короля стояли.

– Гардвейг тоже чувствует себя получше. Если повезет – еще лет десять он будет править. А Ативерна и Уэльстер – дружить.

– После… – Джес выразительно потряс свитком.

– Вот именно. Чтобы не было шума и никто не знал – ты, с парой самых доверенных людей – ладно уж, встречаешь принцессу, провожаешь ее на обследование, а потом, выяснив вердикт докторусов, проводишь ее либо туда – либо сюда.

– Хорошо. Сделаю.

Анелия чувствовала себя не очень хорошо. Что-то было не так. Что-то было неправильно. Видимо, крысиные инстинкты проснулись. И вопили, что ее загоняют в угол. Но девушка пока держалась. Хотя яд пару раз проверила на сохранность. И даже переложила в карман платья маленький пакетик.

Чего стоило Гардвейгу не оторвать ей голову по возвращении – бог весть. Нельзя, нельзя, ведь Уэльстер будет выставлен на посмешище. Мальдоная с ней, с этой соплюхой, ну, шлюховата оказалась, в мамочку, но ведь остальные пострадают! И честь ее сестер окажется под сомнением, и репутация Гардвейга – тоже; король, за дочерью не уследил, и… да много всего.

С другой стороны…

Гардвейгу не давало покоя кое-что другое.

Граф Лорт.

Эдоард оказался благороднее, чем думал Гардвейг. Он не спросил, он словом не помянул Лорта, полагая, что в своем курятнике Гардвейг сам разберется. И тот ему был искренне благодарен.