Средневековая история. Граф и его графиня - Галина Гончарова

Кричать он не мог, только хрипеть. А дохрипеться до докторусов за толстой каменной стеной и двумя дверями было нереально. Но скорченное в судорогах тело с силой выгнулось и распрямилось. Ноги ударили по ножке столика.

Да будут восславлены жуки-древоточцы. Дерево не выдержало, и на пол обрушилась тяжелая мраморная плита. Грохнулась, разлетелась на осколки… Шум был такой – мертвых поднять хватило бы.

И в соседней комнате люди насторожились. Один решился выглянуть в коридор – никого. Но из соседней комнаты что-то слышалось…

Все-таки Лиля зря сердилась на докторусов. Заметив, что дверь чуть приоткрыта – Анелия была невнимательна и закрыла ее неплотно, докторус сделал шаг вперед, прильнул глазом, бросил взгляд внутрь.

А через несколько секунд, осознав, что именно видит, уже орал на весь коридор, призывая помощь.

Еще повезло в другом. К повитухам был в последний момент добавлен Тахир дин Дашшар. Как-никак в Ханганате такие проверки в порядке вещей.

Тахир влетел на вопль, увидел корчащегося на полу графа Иртон, увидел разбитый кувшин с вином, кубок, лужи на полу – и понял если не все, то многое.

– Граф отравлен, – рявкнул он. – Помогите!!!

Повитухи тут помочь ничем не могли, а вот два докторуса – спокойно. Подняли тяжелое, корчащееся тело, перенесли на кровать, повернули набок – и один принялся разжимать графу сведенные судорогой челюсти. Тахир обнюхал лужу вина на полу, опустил палец, но все-таки лизнуть не решился. Судя по виду графа – яд впитывается уже через слизистую.

Лилиан Иртон, спасибо тебе… я по крайней мере знаю, с чем бороться. Но тут многое зависит от яда, от дозы. От времени…

– Ему надо вызвать рвоту.

Тахир распоряжался уверенно и спокойно. И докторусы слушались, понимая, что с них спросят за все до последнего чиха, а вот с поданного Ханганата может и взятки будут гладки. Делали, как он сказал. И точка.

А Тахир работал. Спокойно и уверено.

Разжать зубы, пощекотать пером дыхательное горло, чтобы вызвать рвоту… так, рвота необильна, воды ему, воды. И слабительное обязательно. Но сначала промыть желудок, а потом вывести ту часть яда, которая всосалась в кишечник.

Не знал Тахир об аконите. Не знал. И о некоторых приятных добавках вроде солей мышьяка. И еще о нескольких травах.

Но какая разница?

Он – врач. И борется за жизнь пациента.

Лиля тоже ничего не почувствовала. Она в этот момент была у отца. И Август смотрел с усталой улыбкой.

– Как ты, маленькая моя?

– Фууу…. – Лиля позволила себе почти упасть в кресло. – Сегодня проверила свой дом моды. Почти готово, крышу осталось положить. И начнем отделывать. Месяц-другой… к зиме дом моды Мариэль примет первых клиентов.

– Мариэль… Мама гордилась бы тобой.

Лиля послала отцу улыбку. Да, отцу. Август Брокленд, несмотря на все свои недостатки, стал для нее именно отцом. Умным, серьезным, сильным. И всегда готовым помочь ребенку. Совет?

Получи.

Деньги?

Девочка моя, да за твои идеи в виде компаса, а еще карты с градусной сеткой и фонаря Ратьера{14} в комплексе с азбукой Морзе моряки себе руку отгрызут. Пока еще все это делается только для государства, но долго в секрете это не сохранить. Да и не надо. Карты – пусть. А по компасу – тут еще надо догадаться, как его делать и уметь пользоваться.

Так что деньги есть. И еще будут.

Королевский казначей был доволен Лилиан Иртон и ее работой. И тоже мог предоставить ссуду. Просто Лиля предпочитала не жить в долг. А у отца… это не долги. Она отдаст все до копейки, но надо сначала запустить проект, а потом стричь купоны.

– А что у тебя с мужем?

Правильно. Вот так вот. Сначала о делах, о заботах, а потом и о себе подумать.

– С мужем-то? Не знаю, – честно призналась Лиля.

– То есть?

– Сначала я от него пряталась. Потом поговорили, но лучше не стало.

– А подробнее?

Лиля вздохнула. Запустила пальцы в густую копну золотых волос, нещадно растрепывая косу.

– Пап, мы – чужие люди. И этого не изменить. Я благоустроила Иртон-кастл, я люблю Миранду, я с радостью пользуюсь преимуществами моего титула – но и все. А в остальном – пустота. Джерисон Иртон не мой мужчина. И этого ничто не изменит.

– Что значит не твой мужчина?

– Он властный. Достаточно неглупый. Но он никогда не будет готов принять меня, как партнера. Не как женщину, жену, сосуд для наследников. А вот именно как человека, личность, полноправного партнера.

– Да и я твою маму не готов был так воспринимать.

– Разве? – прищурилась Лиля. – А Алисию?

Август чуть смутился, но ненадолго.

– Она тебе нравится?

– Очень. Учти, если что – я ЗА! Детям нужна такая бабушка, что бы у нас с Джесом не сложилось.

– Ты предполагаешь, что вам надо расстаться?

Лиля передернула плечами.

– Вот смотри. Я сейчас отвоевала себе место. Король заставил его это признать. Согласится он? Да никогда. Смирится на время, а потом пойдет в атаку. Может быть медленно, ненавязчиво, но пойдет. И у меня останется только два выхода. Либо я ухожу, либо превращаю дом в поле битвы. Я в ловушке, в тупике, и то, что стены тупика обиты бархатом, дела не меняет.

– Ты о нем плохого мнения.

– Я? Папа, он не успел приехать, помириться с женой и прочее, а на маскараде стал приставать к незнакомке.

– Незнакомке?

– Он меня даже не узнал, – Лиля усмехнулась.

– Я бы тоже не узнал.

– Приставать, тащить в постель, предлагать встретиться – это достойно верного мужа?

Август покусал кончик пера. М-да. Можно заставить мужа соблюдать приличия. Но заставить его быть верным? Смешно…

А ведь неверность мужа ставит под удар многие планы Лилиан. Очень многие. Кто будет уважать женщину, которую не уважает ее муж?

А значит и планы Августа.

– Если развод…

– Король тут же найдет мне нового супруга.

– А если найти его самой?

– И получить королевское негодование?

– Такого, который будет не хуже Джеса.

Лиля хотела было сказать, что еще один королевский бастард ей не светит, но промолчала. От греха.

– Если такой найдется, если он свободен, если решится, если, если, если… шило на мыло!?

Август и сам это понимал. Но разве это повод сдаваться без боя?

– Мы можем уехать.

– Куда?

– Ханганат…

– Там я буду еще более несвободна. Нет, папа. Надо все делать здесь. Так как до́лжно и с тем, с кем получилось. Выхода нет…

Лиля опустила голову на руки. Закрыла ладонями лицо, чуть потерла глаза.

– Я справлюсь.

– То-то и оно. Ты справляешься и справляешься. А жить когда?