Элвис Пресли: Реванш Юга - Даншен Себастьян

Эти условия стали отражением постепенного сокращения продаж, которые еще более снизились в 1967 году. Сборник «How Great Thou Art» («Велико искусство Твое»), разошедшийся весной лишь в двухстах тысячах экземпляров, стал провальным, по мнению маркетологов Ар-си-эй, которые рассчитывали на новый сборник гимнов, чтобы подстегнуть продажи альбомов: в прошлом Элвису всегда удавался госпел. Продажа саундтреков к фильму «Двойная проблема» несколько месяцев спустя шла не лучшим образом, и хотя альбом, выпушенный осенью после выхода на экраны «Пикника у моря», чуть поправил положение, в основном это была заслуга маркетинговой команды, которая вложила в обложку фотографию Элвиса и Присциллы в день свадьбы.

В плане «сорокапяток» и ЕР результаты выглядели еще тревожнее, ведь этот сегмент рынка был самым надежным показателем популярности Элвиса с самого начала его карьеры. «Indescribably Blue» («Неописуемый синий цвет»), выпущенный в январе 1967-го, разошелся только в трехстах тысячах экземпляров, a «Long Legged Girl (With the Short Dress On)» («Длинноногая девочка в коротеньком платье») с трудом нашла 200 тысяч покупателей. Громкий провал ЕР, поступившего в продажу в марте после выхода на экраны фильма «Легко пришло, легко ушло», позволил соизмерить охлаждение поклонников Элвиса: разошлось менее тридцати тысяч пластинок — самый низкий показатель за всю карьеру Короля.

Все, казалось, указывало на то, что политика общего знаменателя, которой придерживался полковник, чтобы превратить Элвиса в эстрадного певца без яркой индивидуальности, оказалась несостоятельной. Стремясь к консенсусу и не обращая внимания на изменение вкусов покупателей пластинок, Паркер в конце концов добился оторванности своего артиста от рыночной реальности. В 1968 году уже невозможно было выпустить «сборную солянку» из песен, как три года тому назад, под заглавием «Элвис для каждого» и изображением кассового аппарата на обложке. Создавалось впечатление, что Пресли окончательно утратил популярность, и цепкая коммерческая политика Ар-си-эй не сможет продлевать до бесконечности состояние благодати, отошедшее в область воспоминаний.

Находясь в изоляции, Элвис не осознавал в полной мере равнодушия к нему публики. В Мемфисе вокруг Грейсленда постоянно толклись фанатки, и ему казалось, что ничего не изменилось, но в последнее время его поездки по стране уже не сопровождались сценами буйства. Один проделанный опыт открыл ему глаза на реальное положение дел: он на спор согласился пройтись по улицам Голливуда без охраны. В противоположность тому, что произошло бы еще несколько лет тому назад, никто не попросил у него автограф, и несмотря на все его усилия обратить на себя внимание, прохожие, к его ошеломлению, шли мимо, словно не замечая его.

Кроме полковника, изощрявшегося, чтобы создать впечатление, будто ничего не изменилось, все в окружении Элвиса, начиная с руководства фирмы грамзаписи, тревожились.

Здесь тоже в воздухе витали перемены. В 1966 году Стив Шоулс поднялся по служебной лестнице, достигнув поста вице-президента по эстраде. Это была справедливая награда за мудрую издательскую политику, благодаря которой он превратил Нэшвилл в музыкальную столицу кантри.

Преемника Шоулса при Пресли звали Чарлз Фелтон Джарвис. Поклонник первой волны, этот бывший певец в 1959 году записал свое «приношение» — «Don’t Knock Elvis» («Не обижайте Элвиса»). Хороший шоумен, но заурядный исполнитель, Джарвис впоследствии сменил амплуа и проник в мир южных студий звукозаписи в качестве художественного руководителя. Хорошо знавший музыку соул из Атланты, раскрутивший такие группы, как «Tams», «Gladys Knight&the Pips», он сделал себе имя, став продюсером песни «Шейла» певца Томми Ро — одного из хитов сезона 1962 года.

Этот подвиг принес ему работу в Нэшвилле, поначалу — в Эй-би-си-Рекордз, где Джарвис следил за творческим ростом Марвина Бенефильда, он же Винс Эверетт, — клона Элвиса, позаимствовавшего свое сценическое имя у героя-преступника из «Тюремного рока». На него положил глаз Чет Аткинс, заправила студий Ар-си-эй в Нэшвилле, и Джарвиса взяли на работу в эту компанию. В 1966 году он сменил Шоулса при Элвисе и играл эту роль до самой кончины Короля. Словоохотливый и забавный оригинал (он держал в своем кабинете анаконду и разделял с полковником Паркером страсть к розыгрышам) превосходно «спелся» с Элвисом. В студии он отдавал предпочтение округлому и всезаполняющему звуку, обеспечивающему главенство оркестра над голосом.

С самой своей встречи в мае 1966-го оба рванули с места в карьер, и вскоре родился альбом «Велико искусство Твое». Доброе согласие с новым продюсером пошло на пользу Элвису: к нему вернулась давно утраченная энергия, о чем говорит сеанс, на котором предстояло записать песни к «Пикнику у моря», в феврале 1967 года. По заведенному порядку Пресли, особо не торопясь, приехал в Студию «Б» Ар-си-эй в Нэшвилле. Прошел медосмотр, предварявший каждые новые съемки, потом встретился с Фредди Бинстоком, который пробежал с ним список песен для фильма. Держа в руках тексты, Элвис машинально записывал песню за песней, но вдруг решил выдать свою версию шлягера Эдди Арнольда 1956 года — «You Don’t Know Me» («Ты меня не знаешь»), и к нему вернулся задор. В то время как с предыдущими песнями он расправлялся за несколько минут, с этой он повозился, делая дубль за дублем с той дотошностью, какая была ему свойственна в начале карьеры.

Этот случай показал Фелтону Джарвису, что угасающее пламя легко раздуть. Неизбежное падение продаж говорило о потребности в качественных песнях, и продюсер решил взять дело в свои руки, снабдив певца репертуаром, достойным его ожиданий, на сеансах звукозаписи, которые наметили на сентябрь в Нэшвилле.

Во время недавнего пребывания в Голливуде Элвис услышал по радио проходной шлягер «Гитарист» — историю бродячего сельского музыканта, которая была словно создана для него. Автор песни Джерри Рид был студийным музыкантом, связанным с миром столицы кантри, и Джарвис предложил обратиться к нему: тот выдал бы весьма характерный аккомпанемент на гитаре. Рид охотно откликнулся на приглашение, и после дюжины дублей Джарвис получил искомое. Он предложил Элвису продолжить в том же духе, переписав по-своему «Big Boss Man» — эталон чикагского блюза. Как каждый раз, возвращаясь к своим музыкальным корням, Пресли просто искрился, и его продюсер, убежденный в том, что движется по верному пути, не скрывал своей радости.

Однако приходилось ловчить с Фредди Бинстоком, который четко следовал инструкциям полковника, навязывая песни, сочиненные записными авторами «Хилл энд Рейндж». Уладив эту формальность, Пресли начал новый сеанс на следующий день с вдохновенного прочтения «Hi-Heel Sneakers» («Туфли на высоких каблуках») — хита трехлетней давности афроамериканского певца Литтла Томми Таккера. Гитара Скотти Мура образовала прекрасный ансамбль с губной гармоникой Чарли Маккоя и саксофоном Бутса Рэндолфа, придав этой длинной импровизации искомую атмосферу блюза, удачное сочетание звучания кантри и энергетики соула, свойственной негритянской музыке того времени.

Но в то время как все участники события выражали свое удовлетворение, Фредди Бинсток кривился, ибо все решилось в последний момент и он не успел обговорить права на песню с заинтересованным издателем. Во второй раз за последние сутки Джарвис и Элвис поставили его перед свершившимся фактом: накануне Бинсток уже вступил в жаркий спор с Джерри Ридом, отказавшимся наотрез уступить свою долю «Хилл энд Рейндж». Хотя Бинсток и давал ему понять, что «Гитарист» не будет издан, если они не договорятся, Рид отказывался уступать: его упорство подогревало сознание того, что Ар-си-эй не допустит такой ошибки, как спрятать в запасники столь перспективную запись.

Бинсток и полковник пришли в ярость, и Фелтону Джарвису пришлось вернуться к устоявшимся порядкам осенью 1967 года, когда записывали песни к новому фильму Элвиса — «Вали отсюда, Джо». По сценарию, в фильме было всего четыре песни, но когда Джарвис и Пресли увидели «Доминик», предложенный Бинстоком, который Элвис должен был исполнять на экране под фонограмму, стоя лицом к лицу с быком — вершина гротеска, — они поняли, что дальше ехать некуда. Униженный Пресли не скрывал своего намерения вернуться к более приличному репертуару, что объяснялось возвращением в студию Джерри Рида. В тот день он принес с собой красивый блюз под названием «U.S. Male» («Американский мужчина»), и Элвис представил захватывающее прочтение этой песни под одобрительным взглядом Джарвиса.