Бумеранги. Часть 2 - Варвара Оськина

сейчас подспудно думаешь о выгоде, рейтингах и прочем дерьме! Тебе плевать не только на себя, но и на всех остальных. Для тебя нет людей, лишь чёртовы цифры и средства!

Бен фыркнул и покачал головой.

– Алиша позвонила и попросила приехать, – снова заговорил он, чуть дрожащей рукой вытащив из пачки сигарету. – Я не так часто выполнял хоть какие-нибудь просьбы жены. Никогда, если на то пошло. Но в этот раз повод был весомый. А знаешь, чего она хотела?

Отрицательно покачав головой, Джил только потом сообразила, что он не видел, сосредоточившись на попытке прикурить. Она потянулась было, чтобы привычно помочь, но Бен грубо ударил её по рукам и раздражённо чиркнул колёсиком.

– Документы, мартышка… – пробормотал он, затянувшись. – Она привезла подписанные документы для начала процесса развода. Думала, что сможет достойно уйти. Вспомнила о своей гордости, а потом жестоко разбилась о твою разыгранную реальность.

Джиллиан показалось, что мир схлопнулся в одну чёрную точку. Комната дрогнула, на мгновение пошла рябью, а затем вернулась вместе с чёткостью зрения. Она видела перед собой монстра, и это был вовсе не Бен.

– Мы с тобой убили человека. Хотя бы это ты понимаешь?

– Алиша сама это выбрала…

– ИДИОТКА! – взревел Рид, а потом резко поднялся. Он навис над Джиллиан, и его губы подрагивали, словно пытались сдержать рвущиеся наружу оскорбления, но лишь коротко бросили: – Выметайся.

– Подожди, глупо брать всю вину на себя! – попыталась воззвать к его разуму Джиллиан, но в этот момент, наплевав на осторожность, сильные пальцы вцепились в запястье. Резким движением Бен дёрнул Джил в сторону выхода и выволок наружу.

– Прочь отсюда. Не хочу ни видеть, ни знать тебя. ПОШЛА ВОН! – заорал он, почти швырнув Джиллиан на пол. Она коротко вскрикнула, налетела спиной на шершавую стену и подняла ошарашенный взгляд, но лишь увидела, как прямо перед её лицом с грохотом закрылась тёмная дверь.

Уперевшись подёргивающимися ладонями в стену, Джиллиан с трудом поднялась на дрожащие ноги, а в следующий миг в кабинете раздался оглушительный звон…

Никогда прежде Джил не испытывала настолько безумную панику от одного только звука. Никогда прежде не впадала в подобный ступор, когда разум немедленно затопило миллионом диких картин. Джил не знала, чего боялась больше всего: распростёртого у подножья высотки нового тела или порванных вен, или дыры в чёрной, как ночь, голове? В сознании это случилось всё сразу, и она рванула назад в кабинет.

Джил влетела подобно чикагскому ветру, взметнула за собой ворох бумаг, а потом резко остановилась, когда взгляд наткнулся на замершую у окна мужскую фигуру. Тёмным пятном та стояла на фоне той самой створки, от которой теперь осталась лишь стеклянная крошка, а с израненной кисти с глухим и тяжким стуком медленно капала кровь на светлый ворс ковролина. И вместе с ней из Джиллиан утекал дикий страх.

Живой… Господи! Он живой! Джил судорожно всхлипнула и на почти онемевших ногах бросилась к Бену, упав перед ним на колени. Боже, она не знала, что бы с ней стало, случись с ним хоть что-нибудь. А потому, к чёрту! Пусть всё идет к чёрту, потому что Джил наконец поняла самое важное! Нужное! Главное!

Перед глазами мелькнула алая от смазанной крови ладонь, к которой так страшно, но необходимо было притронуться. И, подавив глупый всхлип, Джиллиан осторожно взяла её в свои руки, а потом, помедлив одно только мгновение, точно помешанная, принялась лихорадочно гладить и целовать порезанные почти до кости пальцы. Её острожные прикосновения перемежались с обезумевшим шёпотом.

– Прости меня! Пожалуйста… Бен, пожалуйста, прости. Я не хотела! Боже, ни за что на свете, я не хотела, чтобы ты прошёл через это. Не хотела её смерти. Нет! Прошу, поверь мне… – лепетала она бессвязный бред.

От руки Бена так сильно пахло кровью и сигаретами, что голову нещадно кружило, и было трудно сосредоточиться. Тело наливалось болезненной тяжестью, но Джил терпела. Виновата! Это она во всём виновата! В ломке, в смерти, в собственной бесполезности…

– Я ошиблась… подвела тебя и её. Господи, милый, я… Я виновата! Да, виновата. Виновата! Но пожалуйста, прости. Пожалуйста… Не прогоняй! Я сделаю ради тебя всё что угодно, только не прогоняй…

Не выдержав, Джиллиан захлебнулась отчаянием, уткнулась покрытым испариной лбом в тёплую от крови руку и теперь молча ждала приговора. Того самого, что либо вернёт её к жизни, либо убьёт. И тот не заставил себя долго ждать:

– Уйди отсюда.

Джил попробовала что-то сказать, но не смогла. Она повела губами, а потом зажмурилась и так фанатично прижалась губами к большой и крепкой ладони, как некоторые целуют святых. Вот и она… Коленопреклонённая, падшая так низко, раздавленная собственными ошибками и почти ими же уничтоженная. Но молчаливая воля Бена давила и ставила последний знак.

«Уйди…»

Бен не шевельнулся, и стало понятно – ждать больше нечего. Но с трудом вскарабкавшись на ноги, Джиллиан всё равно боялась отпустить его руку и машинально рисовала заветный узор. Дуга влево – дуга вправо – замкнуть. Пожалуйста! Ещё один шанс!

«Уйди…»

Она пыталась поймать его взгляд, прочитать хоть одну эмоцию и была бы рада любой. Только вот в меди глаз была пустота и ровный слой отгоревшего пепла.

«Уйди…»

И тогда Джиллиан сделала шаг, потом другой… Ещё и ещё. Она запоминала последнее касание пальцев, когда ладонь всё же медленно выскользнула из дрогнувших рук.

«Уйди…»

Рейс до Вашингтона в начале одиннадцатого. Кажется, она ещё успевает.

16

Наши дни

Вашингтон, округ Колумбия

Ноябрь

3 – 1 дни до президентских выборов

Джиллиан ещё долго сидела на полу в кабинете мужа. Уставившись в одну точку, она пыталась осознать случившееся, прежде чем всё же заставила себя встать и заняться делами. Мысли не укладывались в голове. Они роились хаотическим вихрем и сплетались в такое очаровательное макраме, что впору было вызывать психиатров. Выводы были неутешительны: либо она сошла с ума и бредит, либо всё было на самом деле.

Однако усилившаяся охрана дома доказала, что это действительно произошло. В своей ультимативной форме Бен дал понять, что не позволит жене в очередной раз сорвать его план. Мягко, но настойчиво Джиллиан запретили куда-либо выходить, что-то трогать или, не дай бог, кому-то звонить. Даже на разговорах с четой Ван Берг лежало строжайшее