Галльские ведьмы - Пол Андерсон

Ниалл вскочил со стула и бросился к своему молочному брату, чтобы обнять его. Народ взревел, люди топали ногами по полу, стучали кулаками по скамейкам и щитам, на фоне их бурной радости была еще заметней печаль короля.

Спутники Конуалла поднесли ему богатые дары, оружие, прекрасную одежду, красивую разноцветную стеклянную посуду, римские серебряные изделия, в числе которых был поднос с рельефами героев, женщин и удивительных созданий. Ниалл, в свою очередь, тоже щедро одарил гостей. Он приказал главному казначею принести из казны и подарить Конуаллу золотой меч и медную трубу, при виде которых у всех вырвался возглас восхищения.

Несмотря на то что обед готовили в спешке, он был восхитителен. Лейдхенн поприветствовал новоприбывших поэмой и сказал:

— Я должен знать, какие подвиги совершили наши гости, иначе мне будет трудно их восхвалять так, как они этого достойны.

Наступила тишина, все посмотрели на Конуалла. Он улыбнулся.

— Мой рассказ может занять много времени, — ответил он и нахмурился. — Большинство из моих новостей — печальные. — Потом добавил, уже мягче: — Но я изменю свою судьбу.

Он рассказывал и отвечал на вопросы, и ни разу не потерпел поражение. Стало ясно, что в Британии скоттов постигла неудача. Под командованием Стилихона римляне и бритты Кунедага наступали с еще большим трудом. В этом году последние скотты в ордовикских и силурских землях покинули свои дома и отправились за океан.

— Но я не был безучастным наблюдателем, — признался Конуалл. — Я выбрал из их числа боеспособных мужчин, остальных я тоже привез с собой. Они ждут на кораблях, поскольку, будучи чужеземцами, чувствуют себя здесь неловко, но это скоро пройдет и они снова начнут трудиться.

— Что ты задумал? — недоумевая, спросил Ниалл.

Конуалл рассмеялся.

— Конечно, хочу заявить свои права на наследство в Муму. Я из рода Эогонахтов и надеюсь стать таким же великим королем, как они, и даже более великим!

Ниалл погладил бороду.

— Я был бы этому только рад, — сказал он. — Но, боюсь, я не смогу предложить свою помощь. Слишком много на меня свалилось. Однако ты можешь обождать, пока с ярмарки не вернется Нат Ай. Ты помнишь его? Он мой племянник, а теперь еще и танист. Он много плавал в тех краях и сможет дать тебе мудрый совет.

— Ты очень добр, — ответил Конуалл. — Настолько добр, что я хочу обратиться к тебе с еще одной просьбой.

— Говори.

Конуалл выпрямился, посмотрел королю в глаза и веско произнес:

— Помнишь приказ, по которому я могу освободить любых пленников, где бы я их ни встретил? Сегодня я видел тех заложников, которые приговорены к смерти. Я хочу предложить тебе за них выкуп.

Ниалл помрачнел. К его лицу прилила кровь. Наконец он медленно произнес:

— Я правильно тебя понял? Надеюсь, мой гость и молочный брат не смеется надо мной? Возможно, ты заблуждаешься. Туаты, из-за которых они здесь находятся, убили моего сына Домнуальда. Разве его напрасно пролитая кровь не взывает ко мщению?

Нимайн поднял тонкую руку.

— Да, — согласился он. — Но те, кто убили Домнуальда, — Фланд Даб и его парни — сбежали за пределы Улади. Разве велика честь жечь селения, топтать бедную траву, казнить невинных жителей? Боги возвышают праведников и карают несправедливых.

— Я отдам золото, ирикк и честную цену, — заявил Конуалл. — Если ты меня любишь, не отказывай мне. Мне труднее добиться свободы для узников, чем тебе пересечь Маг Саллани после захода солнца и проснуться в Темире.

Ниалл ссутулился.

— Эти люди отправятся домой и будут похваляться, что я побоялся отомстить за сына? — прорычал он, как загнанный волк.

— Не будут, — быстро ответил Конуалл. — Я отвезу их на юг, в Муму. Думаю, они хорошо мне послужат. Ведь мы с тобой союзники.

— А отмщение, — напомнил Лейдхенн, — ждет тебя в Эмайн-Махе.

Заговорил жрец:

— Выкупа, который заплатит Конуалл, хватит, чтобы похоронить Домнуальда по-королевски и воздавать ему вечные почести до тех пор, пока стоит Темир.

Ниалл вздохнул.

— Я уступаю тебе, Конуалл. Но то, что ты напомнил мне об этом обещании, не делает тебе честь.

Обычно гордый, как бастион, он был печален, но готов к разговору больше, чем прежде. По истечение некоторого времени Конуалл заметил:

— Я удивился, услышав, что твой племянник Нат Ай стал твоим танистом. Разве у тебя нет сыновей, которые могли бы стать твоими преемниками?

— Нат Ай — достойный сын своего отца, моего брата Фергуса, чей дух должен возрадоваться, — объяснил Ниалл. Я, конечно, предпочел бы, чтобы меня сменил один из моих сыновей. Но они все надеются получить свои собственные королевства. — Он устремил взгляд в сгустившуюся после захода солнца темноту, остановив его на одном из черепов, прикрепленном на стене, — он привез его с войны против уладов. — И они их получат, — тихо проговорил он.

III

Снова близилось равноденствие. Лето почило, излив последнее тепло, свет, зелень, быстрые грозы, высокие звезды. В Исе кипела жизнь, в предвкушении праздника шла торговля, приходили из дальних земель и островов корабли.

В один из таких дней Дахут в сопровождении Бодилис вышла из храма школы и направилась домой. Они брели долго, поскольку королева занемогла, и эту болезнь медицина была еще не готова вылечить, к тому же принцесса захотела немного побыть в Нимфее. Для королевских детей в этом не было ничего необычного — еще не вступив в возраст девичества, они привыкали посещать святые места. Дахут была слишком мала для таких мест, но у королев были свои причины ее туда привести. Сегодня должен был вернуться из Дариоритума король. Он не провел бы с Бодилис ночь, этого он больше никогда не делал, но она могла ему понадобиться.

Ликующая Дахут влетела в атриум.

— Мама Бодилис, мама Бодилис, отец уже приехал? Он едет, правда? Он всегда сначала навещает меня. — Она остановилась, осмотрелась и вздохнула: — Почему ты так печальна?

Бодилис улыбнулась. Вокруг ее губ и глаз собрались морщинки, которые лучиками разбежались к щекам. Еще недавно Дахут их не замечала.

— Я не печальна, дорогая, — мягко ответила она. — Я счастлива и торжественна. Мы благословлены.

Дахут широко раскрыла голубые глаза, такие же как у Бодилис.

— Я знаю, отец привезет мне подарок. Интересно, какой?

— Боюсь, тебе придется подождать. Тебя должны были предупредить раньше, но…

За спиной Дахут раздались шаги. Обернувшись, она увидела вошедшую с улицы Тамбилис. Дочь Бодилис была одета в белое шелковое, расшитое голубями платье, на голове красовалась гирлянда из роз, из-под которой струились светло-коричневые волосы. Выглядела она совершенно иначе, чем накануне, словно за ночь она вдруг стала выше, тело ее пополнело, грудь налилась. Необычным было также то, что она казалась напуганной, но решительной и мечтательной.