Точно как на небесах - Джулия Куин

– Что вы ей сказали? – прорычал он, пересекая комнату, словно разгневанный бог. Усыпанный синяками, окровавленный, разгневанный бог, на котором не было шейного платка. Но все же вполне определенно разгневанный. И по ее мнению, определенно бог.

Джентльмен, оскорблявший ее, отшатнулся. Честно говоря, многие отшатнулись – Маркус выглядел довольно дико.

– Что вы ей сказали, Гримстон? – повторил Маркус, не останавливаясь, пока не оказался прямо перед ее обидчиком.

Гонория вспомнила, кто это. Бэзил Гримстон. Его не было в городе несколько лет, но в свою лучшую пору он был известен своим жестоким остроумием. Ее сестры ненавидели его.

Мистер Гримстон поднял подбородок и ответил:

– Я не сказал ничего, кроме правды.

Маркус сжал руку в кулак.

– Вы будете не первым, кого я ударил этим вечером, – спокойно произнес он.

Только теперь Гонории наконец удалось хорошенько разглядеть его. Он выглядел совершенно диким – волосы торчали во все стороны, глаз украшали темно-голубые круги, а рот с левой стороны отек. Рубашка его была разодрана и испачкана кровью и грязью.

Гонория никогда не видела мужчины красивее.

– Гонория? – прошептала Айрис, сжав ее руку.

Гонория в ответ лишь покачала головой. Ей не хотелось говорить с Айрис. Она не хотела пропустить ни секунды.

– Что вы ей сказали? – еще раз повторил Маркус.

Мистер Гримстон повернулся к толпе:

– Определенно его следует удалить отсюда. Где наша хозяйка?

– Здесь, – сказала Гонория, сделав шаг вперед. Строго говоря, это была неправда, но ее матери рядом не было.

Но Маркус едва заметно покачал головой, и она отступила назад, к Айрис.

– Если вы не извинитесь перед леди Гонорией, – сказал Маркус мягко и оттого еще более пугающе, – я убью вас.

Все ахнули, а Дейзи изобразила обморок, упав в сторону Айрис, которая не замедлила отойти, и Дейзи грохнулась на пол.

– О, послушайте, – ответил мистер Гримстон, – мы же не будем доводить дело до пистолетов на рассвете.

– Я говорю не о дуэли, – заметил Маркус, – я убью вас прямо здесь.

– Вы сошли с ума, – ахнул мистер Гримстон.

Маркус пожал плечами:

– Возможно.

Мистер Гримстон перевел взгляд с Маркуса на свою подругу, потом на толпу, потом обратно на свою подругу. Никто не дал ему совета, даже молчаливого, и поэтому, как и всякий денди, которому угрожают разбить лицо, он кашлянул, повернулся к Гонории и обратился к ее лбу:

– Приношу свои извинения, леди Гонория.

– Сделайте это, как следует, – прорычал Маркус.

– Я извиняюсь, – сжал зубы мистер Гримстон.

– Гримстон… – предупредил Маркус.

Наконец мистер Гримстон опустил взгляд, посмотрел Гонории в глаза и сказал:

– Пожалуйста, примите мои извинения.

Он выглядел жалко и кипел от гнева, но он это сказал.

– Спасибо, – быстро ответила она, пока Маркус не решил, что и это извинение не удовлетворительно.

– Теперь уходите, – велел Маркус.

– Как будто я мечтаю остаться, – фыркнул мистер Гримстон.

– Мне все же придется ударить вас, – покачал головой Маркус.

– Не нужно, – быстро сказала подруга мистера Гримстона, обеспокоенно кинув взгляд на Маркуса. Она вышла вперед, взяла Гримстона за руку и оттащила назад.

– Спасибо, – обратилась она к Гонории, – за приятный вечер. Вы можете быть уверены – если меня спросят, я скажу, что все прошло без происшествий.

Гонория так и не узнала, с кем разговаривает, но все равно кивнула.

– Спасибо Господу, наконец-то они ушли, – пробормотал им вслед Маркус, потирая костяшки пальцев. – Мне очень не хотелось еще кого-то бить. У твоего брата на редкость крепкий череп.

Гонория почувствовала, что улыбается. Глупый повод для улыбки, и еще более глупый момент. Дейзи лежала на полу, притворно стеная, леди Данбери рявкала «Ничего не случилось, проходите дальше» всем, кто мог ее слышать, а Айрис не переставала задавать вопросы.

Но Гонория ее не слышала.

– Я люблю тебя, – произнесла Гонория, когда Маркус посмотрел на нее. Она не могла больше сдерживаться. – Я буду любить тебя всегда.

Кто-то услышал ее и сказал кому-то еще, а те сказали еще кому-то, и уже через секунду все в комнате замолчали. И снова Маркус обнаружил себя в центре внимания.

– Я тоже люблю тебя, – четко и ясно сказал он. Потом на глазах у всех взял ее руки в свои, опустился на одно колено и произнес: – Леди Гонория Смайт-Смит, окажете ли вы мне честь стать моей женой?

Гонория попыталась сказать «да», но задохнулась от чувств. Поэтому просто кивнула. Кивнула сквозь слезы. Кивнула так быстро, что потеряла равновесие и рухнула в его объятия, когда он встал.

– Да, – наконец прошептала она. – Да.

Айрис позже рассказывала, что весь зал зааплодировал, но Гонория ничего не слышала. Был только Маркус, была она и его улыбка.

– Я собирался тебе сказать, – произнес он, – но ты меня опередила.

– Я не хотела, – призналась она.

– Я ждал подходящего момента.

Она поднялась на цыпочки и поцеловала его, и в этот раз услышала аплодисменты.

– Думаю, это он и есть, – прошептала она.

И он, видимо, был согласен, потому что снова поцеловал ее. На виду у всех.

Эпилог

Год спустя

– Я не уверен, что с первого ряда открывается лучший вид, – сказал Маркус, с тоской оглядывая остальные пустующие ряды. Они с Гонорией прибыли на этот концерт Смайт-Смитов заранее – она хотела занять лучшие места.

– Дело не в обзоре. – Она внимательным взглядом оглядела первый ряд. – Дело в звуке.

– Уж это я знаю, – угрюмо заметил он.

– В любом случае даже звук – не главное. Главное – показать нашу поддержку. – Гонория широко улыбнулась и опустилась на выбранное место – первый ряд, самый центр. Вздохнув, Маркус сел справа от нее.

– Тебе удобно? – спросил он. Гонория в скором времени ожидала ребенка. Ей не следовало появляться на публике, однако она настояла на том, чтобы посетить концерт.

– Семейная традиция, – сказала она. И для нее такое объяснение было достаточным.

За это он ее и любил.

Теперь и у него тоже была семья. Пусть не такая большая, как клан Смайт-Смитов, в великом множестве которых он до сих пор ориентировался с некоторым трудом. Но зато своя. Он еще не привык к этому. Каждую ночь, ложась рядом с женой, он не мог до конца поверить, что она принадлежит ему. А он – ей. Семья.

А скоро их будет трое.

Поразительно.

– Сара и Айрис весьма раздражены, что им еще приходится выступать. – Гонория говорила шепотом, хотя рядом никого не было.

– Кто занял твое место?

– Гарриет, – ответила она и добавила: – Младшая сестра Сары. Ей только пятнадцать, но старше никого нет.