Сны. Начало - taramans

Участвовал в этом Некрас, и пара привлеченных им местных казаков, из тех, кто постарше, поопытнее. Конь был хорош! Вороной «кабардинец», с сухой, чуть горбоносой головой и широкой грудью. Злой как черт!

- Карош конь! Ай, какой карош конь! Огонь! Шайтан, а не конь! – нахваливал коня продавец, наголо бритый татарин в потертой черкеске.

«Татарами здесь называют всех кавказцев-мусульман, без разбора!» - пояснил для самого себя воспоминания Плещеева Евгений.

Казачки вместе с Некрасом долго щупали ноги коня, разглядывали зубы, негромко переговаривались, покрикивали на «товар», когда он, злясь, начинал скалиться и перебирать ногами.

- Не балуй, черт! – прикрикивал на коника Некрас.

Продавец-черкес упорно торговался, но покупатели сообща сбили цену до ста пятидесяти рубликов.

«Это при том, что крестьянская лошадь стоит от силы шестьдесят, охренеть!» - подумал Плехов.

Казачье седло и упряжь брали здесь же, на рынке.

- Хороший коник, ваш-бродь! – заверил Плещеева один из казаков, - А что дурит, так, то он молодой еще. Ничё! Обратаете!

Дав Некрасу с помощниками рубль на трактир, Юрий с некоторой опаской поехал на вновь приобретенном скакуне домой. С опаской – потому, как и в полку, и в юнкерской школе ему доставались лошади все больше хорошо объезженные, покладистые, да и более возрастные, чего там скрывать. А здесь… Но конь, к его удивлению, вел себя прилично, хотя и косил глазом, выгибая красивую шею.

Зато потом Плещееву пришлось с ним помучится. Не один раз ему довелось собирать пыль и грязь с земли, пока занимался выездкой нового коня. Но ничего, потом как-то приноровились они оба друг к другу, признакомились. Жеребец так и остался – Чертом.

В течении осени и зимы, Плещееву не раз и не два пришлось ездить этим маршрутом – Пятигорск-Владикавказ и назад. Даже до Тифлиса разок прокатился. С наступлением осенней мокряди, а позднее и холодов, более опытные офицеры всякими способами, находя разные причины, отбрыкивались от подобных поездок. А Плещеев – не отказывался, понимая, что ему нужно заглаживать неудачное начало карьеры, зарабатывая положительные характеристики у начальства.

Благо что зимой все эти «пострелушки» и прочие «газаваты» несколько поутихли. Сейчас вообще зимой не воюют! Даже такой зимой – южной, кавказской. Но все же по пути от Моздока до «Владика» и назад приходилось держать ушки топориком – всегда неспокойная Чечня была рядышком, за перевалом.

Ночевки были организованы в имеющихся по пути укреплениях – где просто блокгауз, охраняемый парой десятков солдат с унтером во главе, спрятанный за каменной кладкой стены и способный вместить на открытых площадках весь невеликий караван, а где и в уже разросшемся вокруг такого поста небольшом селении. Такие шверпункты были разнесены по трассе на расстоянии дневного перехода пешей колонны, то есть верст двадцать пять-тридцать, не более.

Находясь в Пятигорске, по причине общей нелюдимости Плещеев больше занимался собой, своим развитием. В картах он был неудачлив, а от того не игрок; вино пить – зарекся; с женщинами здесь было все плохо. Мало их было здесь, тем более зимой. Развлекался фехтованием – Некрас нашел парочку казачков из рубак опытных, известных в этой местности. Патроны к пистолетам и штуцеру сжег почти все. Пришлось отписывать папеньке с нижайшей просьбой. В общем – работал над собой!

В моменты, когда накрывала меланхолия – лежал на кровати, бренча на русской семиструнной гитаре. Оказалось, что у Юрия имеется неплохой баритон! Да и гитарой он владел неплохо.

В поездки Некраса старался со собой не брать – ворчлив оказался старый гусар. Все ему было не так – и места, дескать, дикие; и погода – отвратная, кости и старые раны – ноют; места стоянок и ночевок – плохие, неприспособленные.

«Ну и пусть! Зато он дома пришелся вполне к месту – и порядок в комнатах содержит, и мундир всегда почищен, да и пищу, пусть не особо казистую, простую, но сытную – готовить вполне умеет!».

Сон не принес с собой ожидаемых адреналина и нервов. Был хоть и довольно интересен с точки зрения истории и этнографии, а также бытовых зарисовок, но особо бурных событий в себе не содержал. И это было хорошо – для Плехова. А то он уже и побаиваться стал, залезая в ванну с гелем.

Процесс передачи дел Лене Гладышеву с самого начала вполне ожидаемо зашел в тупик. Леня решил сразу поставить себя начальником, а потому стал придираться к планам, справкам и схемам по делам, которые составила Черткова. Светка разозлилась, и предложила «москвичу» самостоятельно готовить дела к процессам. Пришлось вмешиваться присутствующему на совещании Ганину, который утихомирил претензии нового старшего группы.

- Вячеслав Дмитриевич! Я считаю, что Светлана права: если Леониду не нравится состояние дел, что, в общем-то, странновато – учитывая, что по некоторым из них он сам и работал… То что или кто мешает ему вникнуть в каждое, и составить уже свой план работы? А эти справки… Да пусть хоть в корзину выкинет! – поддержал подчиненную Плехов.

При этом он, положив ладонь на руку Чертковой, придержал вскинувшуюся было девушку, взглядом постарался успокоить ее.

- Давайте так! – взял слово начальник отдела, - Планы и справки выкидывать никуда не надо. Я их посмотрел, вполне толково составлены. Ты, Леонид, давай без эмоций! Тебе тащить этот воз в дальнейшем, и нужно быть конструктивным. Евгений Николаевич! Вас и ваших помощников я задерживать не буду, идите, занимайтесь своими делами. Будем передавать дела. Со всеми вопросами - в рабочем порядке. Вы же не против периодически консультировать Леонида и юристов группы? На первых порах? Ну, вот и славно! Евгений! Зайди к Иванову, похоже вам уже работа появилась.