Путь к золотому дракону - Мария Быкова

Прямо от ворот начиналась улица, выстланная широкими досками. По обеим ее сторонам виднелись домики — как правило, тоже деревянные, но попадались и каменные. Палисадники, огороды, хозяйственные постройки; у заборов бродили куры, и то там, то сям слышалось заливистое кукареканье. В канаве плавало несколько утят. Судя по всему, с живностью в Арре было неплохо, но меня немедленно заинтересовал вопрос — есть ли тут коровы, а если есть, то почему улицы такие чистые? Корова не утка, в луже плескаться не станет. Ее на пастбище гонять надо, а я сильно сомневалась, что даже золотой дракон способен повысить коровью сознательность.

Корова, это я знала твердо, дает два продукта: навоз и молоко. Если нет признаков одного, то есть вариант, что со вторым здесь тоже проблемы.

Я хотела прояснить у Сигурда молочный вопрос, но оборотню было не до меня. Он явно сдерживался, шагая куда медленнее, чем ему хотелось, но я все равно едва за ним поспевала. Мы прошли по улице вверх, миновав два поворота, свернули на третьем к северу и остановились у первого же дома. По мне, он почти не отличался от остальных — деревянный, в два этажа, с почти лыкоморскими наличниками, у окна растет береза, — но на лице у Сигурда была написана такая невероятная смесь эмоций, что я невольно отвела взгляд. Мрыс эт веллер, завистливо взвыла какая-то крошечная часть меня. Неужели вот это и называется «вернуться домой»? Почему, ну почему у меня нет дома?

Помедлив, волкодлак открыл калитку и прошел внутрь. Мы с Эгмонтом переглянулись, но Сигурд нетерпеливо сказал:

— Что вас там, василиски сожрали?

Рихтер пропустил меня вперед, потом зашел и закрыл за собой калитку. Оборотень шагнул к крыльцу, но тут дверь распахнулась — и на пороге возникла девочка лет пятнадцати, отдаленно похожая на Сигурда. Еще мгновение спустя она со счастливым визгом повисла у волкодлака на шее.

Естественно, такая акустическая атака не могла не возыметь последствий. Через несколько секунд во дворе собралась вся Сигурдова семья, включавшая помимо родителей, как выяснилось, еще двоих волчат неопределенного пола, ухитрявшихся быть одновременно во всех концах двора. Когда от них потребовали сменить облик и поприветствовать брата по-человечески, волчата оказались мальчишками лет по десять — двенадцать. Они и в человеческом облике были такие же шустрые.

Справедливости ради стоит отметить, что о нас вспомнили практически сразу.

— Сигурд, — минуты через три сказала его мать, мимоходом приструнив одного из младших сыновей, — возможно, ты представишь нам своих друзей? Хильда, оставь брата в покое, он и так устал!

— Конечно. — Волкодлак осторожно отцепил от себя сестренку. — Яльга Ясица, Эгмонт Рихтер. Люди, маги. Если бы не они, меня бы здесь еще долго не было. Возможно, вообще никогда.

Виргас серьезно склонила голову.

— Мы очень рады приветствовать друзей нашего сына. Наш дом — ваш дом. Я так понимаю, все голодны? — (В этот момент мой желудок отчетливо заурчал, и я с трудом выдавила смущенную улыбку.) — Значит, так, сначала вас надо накормить. Остальное — потом.

…Не далее как через час я сидела за столом напротив Сигурдовой сестренки и сосредоточенно решала вопрос, войдет ли в меня еще кусочек яблочного пирога. Посреди стола стоял высокий кувшин с холодным молоком, на который я смотрела ласковым, но сытым взглядом.

Зря говорили, что оборотни — негостеприимный народ. Так хорошо меня еще нигде не встречали, и мне было даже немного неловко. Утешало только то, что в нашей компании я негласно считалась младшей, и особенно умных речей никто от меня не ждал. Да и какие могут быть речи, когда Сигурд — сын и брат — вернулся домой?

Я была чистая, мрыс эт веллер, — о, какое же это блаженство! Вчера семья дель Арден топила баню, и сегодня понадобилось только подбросить немного поленьев. Меня как девушку пропустили вперед, а после Хильда, сестра Сигурда, одолжила мне платье — короткое, по обычаю оборотниц, едва прикрывавшее колени. Я попробовала было отказаться, но мать Сигурда сурово заявила, что, может, в Лыкоморье и принято, чтобы гости после бани в простынях ходили, так пусть в Лыкоморье и ходят, а здесь приличный дом, и нечего их перед людьми позорить. Возразить было нечего, да и кто бы мне дал!

Последние несколько лет я проходила в штанах, исключая разве что эпизод на новогоднем празднике, с наколдованным шелковым платьем. А эта юбка вдобавок была самой короткой в моей жизни, так что я чувствовала себя едва ли не Ликки. Но были у этого и отрицательные стороны: я едва не ойкнула от неожиданности, когда о мою голую щиколотку потерлось что-то пушистое. Кое-как сдержавшись, я заглянула под стол — разумеется, это был кот, большой серый зверь с белыми чулочками на передних лапах.

Хильда то и дело поглядывала на меня через стол, не очень искусно скрывая свое любопытство. Я уже успела выяснить, что рыжих оборотней не бывает, и намекнуть девочке, что замуж за ее брата точно не собираюсь. Мальчишки больше косились на Эгмонта — и правильно, я сейчас не слишком-то походила на всамделишного мага. Я лениво подумала, что его сегодня же попросят наколдовать какую-нибудь «страшнючую штуку, и чтобы огнем плевалась».

— А мы тут в лесу девушку встретили, — бодро сказал Сигурд. Все разговоры велись на лыкоморском, причем, как выяснилось, оборотни знают его куда лучше, чем мы — греакор. — Хильда, может, из твоих подружек кто? Косища до пояса, и царапина вот здесь. — Оборотень провел пальцем по щеке. — Вэллари звать. Знаешь такую?

Хильда, подумав, помотала головой.

— А про Виленку что не спрашиваешь? — хихикнула она.

— А что про нее спрашивать? Верно, замужем?

— Ага, угадал. С того равноденствия.

— И за кого… — начал Сигурд, но закончить не успел.

В дверь вежливо поскреблись, причем не рукой, а лапой. Хильда побежала открывать и вернулась с посланцем, выглядевшим ненамного ее старше. Очевидно, в человека он превратился только в сенях, ибо выглядел слегка растрепанным, а грязные руки прятал за спиной.

— Госпожа конунг Аррани Валери, — гордо возвестил он, обращаясь почему-то персонально ко мне, — желает видеть гостей Арры, у которых есть к ней какое-то дело.

Мы переглянулись и одновременно встали из-за стола.

Как ни странно, конунг Валери дислоцировалась не в палатах, где от века положено пребывать любому нормальному правителю, а на площади — «естественно, Главной!», как пояснил все тот же юный гонец. Дойти до нее оказалось делом пяти минут; впрочем, я не была уверена, что рискну в одиночку повторить наш путь, — Сигурд вел нас дворами, коротко объяснив, что так получится быстрее.

На площади было довольно людно, но, заметив нас, оборотни расступились — и впереди мы увидели знаменитый каменный трон.

Он и в самом деле был каменным — черный, маслянисто поблескивавший на солнце, вырезанный, кажется, из единого монолита, — и никогда в жизни я не видела такого сильного амулета. Точка, в которой сходятся все пути, море, в которое впадают все реки, зеркало, превращающее солнечный луч в пламя. Магическое поле вокруг него было настолько ярким, что я не сразу рассмотрела собственно материальную оболочку.

Оболочка была самая обыкновенная — высокое кресло на четырех ступенях, снабженное подлокотниками, — если бы не одна деталь. Вокруг трона, обхватив его серым кольцом, лежал огромный каменный волк. В такой позе, подогнув передние лапы и приподняв голову, любил лежать Сигурд. Вот интересно, мимоходом подумалось мне, где они только взяли камень такой волчьей расцветки?

На троне сидела женщина в длинном синем платье. Солнце светило ей в лицо, и я не стала вглядываться — подойдем поближе, увидим, а этак пялиться некрасиво. Издалека была заметна только категорически непротокольная поза: ноги скрещены, одна рука лежит на коленях, другая — на голове у каменного волка.

Мы подошли, и я увидела, как конунг непонятно зачем почесала статую за ухом. Та довольно зевнула, раскрыв широченную пасть, и продемонстрировала нам белоснежные клыки весьма скульптурных очертаний.

— Фенрир! — укоризненно прошептала оборотница; волк смущенно дернул ухом, вытянул передние лапы вперед и положил на них голову, виновато покосившись на хозяйку. «Ну, чего уж теперь? Так уж оно вышло!» — читалось в его взгляде.

Я сглотнула. Размеры животного как-то отказывались укладываться в моей голове. Если бы волк — нет, Волк! — встал на ноги, он оказался бы выше Сигурда; теперь же, лежа вокруг трона, он легко мог уткнуться носом в собственный хвост, охватив трон пушистым кольцом. Хотела бы я посмотреть на того, кто рискнет его переступить.

Что? Что она сказала?

Фенрир Волк?

— Яльга, что с тобой? — испуганно спросил Сигурд: верно, я очень изменилась в лице. Впрочем, и для него животное тоже оказалось приятной неожиданностью.