Огненное Сердце - Линда Ховард

Джиллиан понимала, как важно добраться до Манауса, потому что только там она могла заявить о совершенных Дутрой убийствах. Она не знала, обвинят ли Кейтса в соучастии, хоть он и стрелял в Бена, и, вообще, обратят лн бразильские власти внимание на взаимные обвинения двух американцев. А вот что касается Дутры, это было другое дело: власти давно пытались его на чем-то поймать. По всей вероятности, и Кейтс и Дутра скрылись, но она все равно заявит об их преступлениях.

При мысли о Рике сердце ее сжималось. Ей хотелось похоронить его дома, но Бен уже сказал ей однажды, что сельва быстро об этом позаботится. Не исключено, что Кейтс и Дутра бросили куда-нибудь трупы, например в овраг, чтобы уничтожить улики.

Все, что было в ее силах, — это заявить о случившемся.

Джиллиан даже не думала о том, что будет делать дальше. Она нашла Каменный Город, но не сумела захватить с собой никаких доказательств его существования. Она оставила там все свои записи и фотографии, у нее не сохранилось даже какого-нибудь керамического черепка.

Это было крахом всех надежд, ведь у нее больше не будет возможности вернуться в Каменный Город. Другие археологи точно так же не поверят ее рассказам, как не верили раньше. Денег для снаряжения новой экспедиции у нее не было, именно поэтому она в свое время связалась с Риком и Кейтсом. Ей хотелось спросить Бена, поможет ли он ей вернуться туда, но эту мысль она сразу же отогнала. Он был небогат, просто искатель приключений, лоцман и проводник. Больших денег у него быть не могло, а если бы они и были, он не стал бы их тратить на экспедицию. Не может же она надеяться, что он отдаст все свои сбережения ей только потому, что они вместе спали. Нет, она потерпела неудачу и должна с этим смириться.

Рано или поздно она сядет в самолет и отправится домой. Возможно, Бен поцелует ее на прощание и шлепнет напоследок, а может, и нет. Что она может значить для такого мужчины, как Бен, у которого было столько женщин? Пока она рядом, он пылает страстью, но, когда они вернутся в Манаус, все переменится. И упрекать его в этом она не могла, потому что поняла его животную природу с: того момента, как впервые увидела. Ну как могла она требовать, чтобы он изменился?

Она будет наслаждаться им, пока они вместе, ведь только раз в жизни встречается женщине такой мужчина, как Бен… Он может нарушить ее размеренную жизнь, и хотя она не считала ее особенно спокойной, но с момента встречи с Беном ощущала себя на вершине действующего вулкана. Интересно, безумно волнующе, но сколько же это может длиться?

Вернувшись домой, она должна будет решать, как ей жить дальше. Очевидно, что в Фонде Фроста продвижения у нее не будет. Она и не собиралась прощать их высокомерного отношения. Но и археологию она не бросит: это ее жизнь. Так что, возможно, ей удастся получить работу в университете, хотя преподавание ее не привлекало. Она предпочитала активную деятельность. Однако это дело будущего, а пока в ее жизни были Бен, сельва и еще не миновавшая опасность.

На пятый день, услышав гром, Бен остановился и задрал голову:

— Кажется, на этот раз мы попадем под знатный дождь. Давай найдем полянку и примем душ. Только сначала поставим палатку и сложим туда одежду, чтобы она не намокла.

Джиллиан сморщила носик:

— Одежду тоже не мешает освежить.

Каждый раз, когда надо было одеваться, ее передергивало: все было ужасно грязное. Хорошо еще, что несколько раз ей удалось постирать белье.

— Завтра или послезавтра утром мы должны добраться до лодок, там и постираешь. Представь себе: ты лежишь голая на палубе, а наша одежда сушится на солнце.

— Наша? Стало быть, твою одежду тоже я буду стирать? — поинтересовалась она.

Он посмотрел на нее, затем вздохнул:

— Полагаю, что нет.

Вскоре они нашли что-то вроде полянки, где растительность была придавлена упавшим деревом.

Бен поставил палатку и расчистил небольшой участок от мелких кустиков. Между тем гром становился все слышней и верхушки деревьев закачались от порывов прохладного ветра. Обитатели верхних этажей леса защебетали, заверещали и кинулись в укрытия пережидать потоп.

Джиллиан и Бен разделись, сложили вещи в палатку и вышли на середину полянки как раз в тот момент, когда начался дождь… Капли были крупные и такие тяжелые, что даже коже было больно. Затем разразилась гроза: небеса разверзлись и на землю обрушилась стена воды.

Они стояли как под водопадом.

Джиллиан запрокинула голову и зажмурила глаза. Это был самый бодрящий на свете душ, яростный, жесткий. Под его холодными неистовыми струями соски ее напряглись. Наблюдая, как Бен купается в водопаде, словно первобытный человек, она ощутила восторг. Изумительное чувство свободы переполняло ее: вот она, нагая, стоит под дождем, и вся живительная сила воды изливается на нее с небес. Ветер хлестал верхушки деревьев, сверкали молнии, гремел гром. То, что они делали, было небезопасно, не зря все живое здесь прячется во время дождя. Но как это было прекрасно, хотелось кричать от радости! Каждой клеточкой тела она ощущала неповторимую прелесть этого омовения.

Ее восторг еще усилился, когда рядом оказался Бен, обхватил ее своими мощными руками так крепко, что она едва могла дышать, и, подняв над землей, страстно поцеловал. Закрыв глаза, она обняла его.

Крепко взяв за бедра, он поднял ее еще выше. Она инстинктивно обвила его ногами и сомкнула их у него на поясе, чтобы лучше держаться. Он взял в рот ее сосок и, обводя его горячим языком, втянул глубже. Джиллиан вскрикнула, кровь ее бурлила от восторга. Затем его могучая горячая плоть коснулась ее нежной плоти, и Джиллиан застонала. Глаза ее широко открылись, взгляд встретился с его взглядом. Дождь стекал по их лицам, по их телам. Черные ресницы Бена слиплись от воды стрелами, а глаза стали еще ярче, как синева океанской волны.

— Смотри, — хрипло проговорил он.

Трепеща от почти болезненного желания, она смотрела, как он входил в нее. Это ощущение она часто испытывала в последние дни. Его жар обжигал ее. Дюйм за дюймом она оседала вниз. Она чувствовала его в себе. Зрелище того, как плоть его исчезает в ней, осязание этого проникновения быстро довели ее до пика наслаждения. Бен не отпускал ее, пока тело ее содрогалось в экстазе.

— Еще, — прошептал он. — Я хочу снова почувствовать это.

Сжав в ладонях ее ягодицы, он стал качать Джиллиан вверх-вниз. Чувственное ощущение было почти невыносимым, он скрежетал зубами, запрокидывая голову. Каждый раз, когда ее тело шло вниз, сжимая его напрягшуюся плоть, он содрогался от наслаждения.

Джиллиан приникла к нему. Она начала постанывать от нарастающей сладостной муки.