«Встать! Сталин идет!» Тайная магия Вождя - Рудольф Баландин

«Это — один из страдальцев, мучимый великой скорбью и любящий человечество. Он — аскет, он свободен от желаний низменных материальных благ. Это — человек идеи. У него есть тайна. Тайна эта — неверие в Бога, неверие в Смысл мира, во имя которого стоило бы людям страдать. Потеряв веру, Великий Инквизитор почувствовал, что огромная масса людей не в силах вынести бремени свободы, раскрытой Христом. Путь свободы трудный, страдальческий, трагический путь… Перед человеком ставится дилемма — свобода или счастье, благополучие и устроение жизни; свобода со страданием или счастье без свободы. И огромное большинство людей идет вторым путем».

Так писал Н.А. Бердяев, комментируя поэму Достоевского.

Было бы излишним упрощением придавать абсолютное значение сходству литературно-философского и реального Великого Инквизитора. И у Достоевского не случайно Иисус Христос целует Инквизитора, а тот отпускает Христа на волю. Вот и Сталин, став избранником народа, не уничтожил православие (к этому стремились многие воинствующие атеисты из «ленинской гвардии»). Напротив, избавил его от свирепых гонений.

В романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита» образ Воланда навеян личностью и деяниями Сталина, а эпиграфом поставлены слова Мефистофеля из «Фауста» Гете: «Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо». Генсек был добрым гением М. Булгакова, спасавшим его от нападок злобных литературных завистников.

Сталин стал выразителем воли большинства. Превратился в провозвестника новой религии, пророка и одновременно основателя государства нового типа. В этом отношении его повторял Гитлер. Но сталинская система оказалась продуманней, более жизнестойкой, более отвечающей природе человека и общества. Произошло столкновение идей господства сверхчеловека и соборности (коммунизма).

Это сразу же понял В.И. Вернадский. В конце 1941 года он писал: крах Гитлера неизбежен; наступает перелом в истории человечества и всей биосферы. Он сопоставлял Великую Отечественную войну с Первой мировой: «Совершенно несравнимо. Народ как бы переродился. Нет интендантства, наживы и обворовывания. Армия снабжается, по-видимому, прекрасно. Много помогают колхозы. Исчезла рознь между офицерством и солдатами. Много талантливых людей… достигает высших военных должностей». Он отмечал и другие перемены к лучшему, в частности укрепление научных организаций.

Монархический социализм сталинского типа был народной демократией трудящихся, принципиально отличной от буржуазной, при которой господствуют олигархи.

После смерти Сталина госхозпартаппарат получил абсолютную власть над страной и народом, используя национальные богатства прежде всего на удовлетворение своих быстро растущих материальных потребностей. После 1960 года смертность населения начала постепенно возрастать, а резкое улучшение жизненного уровня относилось только к правящим «выходцам из народа» — и подпольным капиталистам. Диктатура народа перешла в диктатуру «руководящих органов» и тех, кто распределял блага (хозяйственники, торговцы).

Религиозно-философские искания русской идеи можно продолжать и впредь. Но это уже не более чем пустопорожние разговоры, бессильные заклинания. Только у великого народа могут быть великие идеи. Можно считать коммунистическую идею утопией, но ведь не менее утопично и царство Божие. Идея братства людей, соборности жизни, справедливости, безвластия, бесклассового общества — высока и благородна. Стремление к ней возвышает человека. И тот, кто честно ведет народ к таким идеалам, обретает облик героя, подвижника.

Подмена русской идеи лозунгом «обогащайтесь, кто как может» (а могут, естественно, не те, кто трудится) привела державу к развалу. Вспоминаются давние слова Бердяева (1916 год): «Перед Россией стоит роковая дилемма. Приходится делать выбор между величием, великой миссией, великими делами и совершенным ничтожеством, историческим отступничеством, небытием. Среднего, «скромного» пути для России нет».

Заключение

СИМВОЛ НАШИХ ПОБЕД

В одной из давних советских песен Сталин был прославлен как «символ наших побед».

Кто-то ехидно продолжит: «а еще — страданий и бед».

Да, были жертвы. Но разве бывают героические эпохи без жертв? Разве великие победы достаются легко?

Никто за всю историю человечества не имел такой всемирной славы, как Сталин. Думать, что почти весь советский народ и подавляющее большинство населения планеты, представители разных стран и народов, воздавали ему почести по недоумию, значит, обладать чудовищным самомнением, поистине сатанинской гордыней.

Скажут: они превозносили некую мифическую фигуру, символ, Великого Инквизитора со странным именем Сталин.

Да, именно так. Людям требуется вера в будущее, в надежные опоры бытия. Но она должна существовать не как иллюзия, внушенная лукавыми демагогами, проповедниками, агитаторами. Она требует подтверждений истинности в реальности.

Сталинская система давала такие подтверждения: подъем государства, повышение жизненного уровня до войны и после войны, победа над фашизмом. Коллективное подсознание народных масс укреплялось таким образом. Одновременно укреплялась вера в вождя. Сталин — символ, воплотивший русскую идею.

Любой, верящий в Судьбу и перст Божий, должен видеть в нем избранника. Его смерть в зените славы тоже свидетельствует об этом.

После него со страной стало происходить нечто непонятное. Словно утратил русский советский народ жизненные ориентиры. Оклеветал Сталина Хрущев — презирали «дорогого Никитку», но терпели. Вынесли Сталина из Мавзолея — плакали, но не возражали. Крушили его памятники — безмолвствовали. Переименовали Сталинград — согласились…

Пошло ли все это на пользу нашему обществу, народу? Как выяснилось с полнейшей очевидностью, таков был путь к расчленению СССР, упадку моральному и вымиранию физическому русского народа.

Хулители Сталина позорят не его («мертвые сраму не имут»), а великую державу Россию–СССР, которую он олицетворял. Чем дольше это продолжается, тем безнадежнее будущее нашей страны.

Есть магия имени, магия титула, магия рекламы и магия личности.

О мистическом смысле имени и влиянии его на судьбу человека написано немало. Но как бы то ни было, не все Александры становятся великими полководцами, Владимиры — владыками мира; Лев может оказаться трусом, а Зайцев — храбрецом. Тут все зависит от человека.

Магия титула очевидна. Гигантские массы народа с благоговением приветствуют Папу Римского, хотя никто с ним не знаком, никаких великих деяний он не совершал и по сути не более, чем избранный на престол кардинал. С каким восторгом встречают главу государства и какое действие может оказывать его титул, можно было видеть по ТВ, когда президент В.В. Путин побывал в Новосибирском Академгородке. Одна из присутствующих так отозвалась о нем: «Молодой, высокий, красивый».

Высшие религиозные чины имеют особое облачение, цари восседают на роскошных тронах в золотых коронах, усыпанных самоцветами. Вся обстановка вокруг верховного правителя или священнослужителя призвана воздействовать на окружающих. У публики вызывает особое доверие докладчик или автор, перед именем которого стоит «профессор», хотя это может быть, как говорится, «профессор кислых щей».

О магии рекламы много говорить не приходится. Титул, почетное звание, высокий пост — это по сути своей реклама, свидетельствующая о том, что это не простой человек, а избранный. А если еще его восхваляют СМРАП, то в сознание миллионов укореняется его образ, порой решительно не соответствующий реальным качествам и деяниям данного человека.

Магия личности — нечто иное. Выдающийся мыслитель, писатель, полководец, государственный деятель заслуживают почестей именно благодаря своим реальным достоинствам, поступкам, творениям, победам, открытиям, свершениям.

Теперь обратимся к нашему герою.

Жил-был грузин Иосиф Джугашвили. Сила воли и ума, благоволение судьбы превратили его в легендарную личность. Имя — Сталин. Вождь советского народа. Человек русской культуры.

Сталин — великолепное имя. Оно не только небывалое, но и несет в себе скрытые важные смыслы. Человек, назвавший себя так, не может быть заурядным.

Магия титула? К нему она не имеет отношения. Никаких титулов, предполагающих всемирное благоговение, у него не было. Да и в нашей стране Генеральный секретарь партии, пусть даже правящей, совсем не то, что царь, святейший патриарх, президент, на худой конец. После войны он стал генералиссимусом (не по своей инициативе). Звание принял с иронией: мол, в хорошенькую компанию я попадаю — вместе с Франко, Чан Кайши. Впрочем, и после этого к нему обращались просто: «товарищ».