Босфорский поход Сталина, или провал операции «Гроза» - Сергей Захаревич

Не будем утверждать, что Такого не могло быть. Однако имеются на сей счет сомнения следующего порядка. Приказ об уничтожении казачьего населения не является инициативой Якира. Этот приказ был отдан летом 1919 года Яковом Свердловым, который в тот период замещал раненого председателя СНК Ленина на посту главы государства. Этот же приказ был продублирован в войсках Южного и Восточного фронтов председателем РВС Троцким. Якир же как комиссар (на тот момент) 8-й армии Южного фронта этот приказ принял к исполнению и озвучил для бойцов и командиров своих частей. Это же сделали и комиссары других армий Южного и Восточного фронтов. Принимал ли личное участие Якир или какой-нибудь другой комиссар в исполнении указанного распоряжения Свердлова и Троцкого, неизвестно. Кроме того, откуда у члена РВС 8-й армии такие исключительные полномочия — лично определять процент уничтожаемого населения? Не многовато ли брал на себя Иона?

Тем не менее вполне возможно, что Якир был одним из тех, кто лично повинен в кровопролитии на Дону. А за что, собственно, евреям Якову Свердлову, Льву Троцкому, Ионе Якиру любить донских казаков? Общеизвестно, как казачество обходилось с евреями даже в мирное время, уже не говоря о военном. За что Якову Свердлову было любить Николая Романова? И уж совсем никто не задумывается над тем, что поляк Феликс Дзержинский, в 26 лет являвшийся членом Главного правления Социал-демократии Королевства Польского и Литвы и сильно не любивший «москалей», находился тогда уже в достаточно зрелом возрасте (26 лет) для того, чтобы всего через какой-то десяток лет резко поменять свои убеждения, пристрастия и антипатии. Товарищи с Лубянки, до сих пор держащие на своих столах бюсты «железного Феликса», даже не понимают, что их обожаемый идол на самом деле всегда был русофобом.

И латыши встали на сторону Советов потому только, что с крушением самодержавия в России забрезжила вероятность независимости Прибалтики.

И если уж на то пошло, то почему многие обходят стороной «приключения» 1-й Конной Армии в годы все той же гражданской? Один погром Ростова чего стоит!

«И вот в 1920 году Якир и его каратели впервые встречаются с настоящим противником… От этой встречи остатки 45-й дивизии Якира и всей Львовской группы (1V— С.З.) войск спасались бегством» [64, с. 142–143].

У 12-й армии красных не было против трех польских ни малейшего шанса. Но красные, к слову, еще удачно вывернулись из сложного положения.

«Под натиском досыта накормленных, прекрасно снабженных Францией войск смялась, полетела, как пух, покатилась 12-я красная армия. Даже напрасны стратегические ухищрения и весь военный талантище маршала. Занесенный над Киевом удар генерала Ридза-Смиглого пришелся впустую, красные без боя ушли на левый берег прекрасной реки» [19, с. 91].

Непонятно только, почему всю ответственность за отход армии Суворов возлагает на Якира, а не на ее командование, ведь Иона Эммануилович не являлся командующим 12-й армии?

«Интересно вот что: великий полководец Якир в своих мемуарах вспомнил о многом… а вот о том, как командовал Львовской группой войск на Юго-Западном фронте, не вспомнил» [64, с. 143].

Но Якир не руководил Львовской группой в мае 1920-го, такой группы на тот период не существовало и существовать не могло — Львов находился глубоко в тылу поляков. Якир возглавил означенную группу лишь в ходе Львовской операции в июле — августе 1920 года. А до того он командовал Фастовской группой, отличившейся в Киевской операции в июле 1920 года.

«Засуха сорок седьмого сожгла поля Украины, Поволжья, Молдавии, Центральной России.

Семенных запасов уже не было — хлеб в колхозах забирали в счет обязательных поставок подчистую, деревенские амбары кишели худющими крысами, врачи открыто говорили о возможности вспышки чумы.

Сталин тем не менее подписал указание: Украина обязана поставить не менее полумиллиона пудов зерна; Хрущев отмолил снижение контрольной цифры до четырехсот тысяч.

Решился на это (звонил лично Сталину по ВЧ; номер набирал негнущимся пальцем, чтобы скрыть от самого себя дрожь) после того, как получил письмо от Кириченко, секретара Одесского обкома, который был завален письмами колхозников с просьбой о помощи и поэтому объехал область, чтобы самому убедиться — паникуют, как заведено, или же действительно кое-где есть провалы на продовольственном фронте.

«Дорогой Никита Сергеевич, поверьте, я бы не посмел обратиться к Вам с этим письмом, — писал Кириченко, — если бы не то ужасное, воистину катастрофическое положение на селе, свидетелем которого был я лично… Я начну с крохотной сценки: женщина резала трупик своего маленького сына, умершего от голода; она резала его на аккуратные кусочки и при этом говорила без умолку: «Мы уже съели Манечку, теперь засолим Ванечку, как-нибудь продержимся…» На почве голода она сошла с ума и порубила своих детей… Во всех колхозах только одна надежда, чтобы вновь ввели карточную систему, лишь это спасет область от повального мора…»

Хрущев представил, что его ждет, зачитай такое письмо Сталину на заседании Политбюро.

…И вот сегодня он должен заставить себя вымолвить просьбу о возобновлении на Украине карточной системы, чтобы уберечь от голодной смерти сотни тысяч украинцев…

А не просить — нельзя: когда начнутся чума и голодные, кровавые бунты, отвечать придется ему, первому секретарю ЦК КПУ, кому же еще?!

… Не дослушав сообщения Хрущева, голос которого то и дело срывал — ся на фистулу, Сталин резко оборвал его:

— Что, бухаринские штучки? Ты кто? Мужик? Или рабочий?! Мы тебя держим в Политбюро для процента, заруби это на носу! Единственный рабочий — запомни! Не крестьянин, а рабочий! Знаю я мужика! Лучше тебя знаю… В ссылках у мужиков жил, не в дворянских собраниях! Работать не хотят, нахлебники, манны небесной ждут! Не дождутся. А будут саботировать поставки — попросим Абакумова навести порядок, если сам не можешь… После такого доклада, как твой, тебя надо было бы примерно наказать и вывести из ПБ, как кулацкого припевалу, только у нас беда: тут сидят одни партийные бюрократы и министры… Не играй на этом, Хрущев, голову сломишь… Есть мнение, товарищи — резко заключил Сталин, — рекомендовать первым секретарем Компартии Украины Кагановича… Он в Киеве родился, ему и карты в руки… Хрущева от занимаемой должности освободить… Перевести Председателем Украинского Совета Министров… И чтоб государственные поставки были выполнены! Если нет — пенять вам обоим придется на себя…» [57].

Виноват новый русский царь и создаваемая этим «гением» система колхозов — он ведь таким образом готовился к претворению в жизнь «гениального плана». Сталин ведь в сорок седьмом вновь готовил войну, третью по счету мировую бойню, так же как в тридцать третьем он готовил вторую.

«А что мог сделать Якир? Он мог делать все, что хотел (ой ли! — С.З.).. А ведь мог бы Якир встать во главе народа» [64, с. 145–146].

Не исключено, что он планировал участие в мятеже против Сталина. Ведь за это и обозвал его Коба «под лецом и проституткой»!

«В 1927 году Якир учился в германской академии. И его похвалил генерал-фельдмаршал Гинденбург. И нам теперь объявили: вот оно — свидетельство гениальности! Не поддадимся обману. Восторженный вопль не поддержим. Похвалим Гинденбурга? Невелика честь… Простим ему: выживший из ума фельдмаршал ошибался» [64, с. 149].

Гинденбург разгромил превосходящие силы русских в Восточной Пруссии в 1914 году. Наверное, он все-таки знал свое дело?

«И нечему нам было в 1927 году у немцев учиться. У нас в тот момент уже закладывались (надо полагать, сами собой. — С.З.) основы «Глубокой операции», а в Германии и в 1933 году ничего подобного не было» [65].

Выше уже отмечалось, как обстояло дело у немцев. А чем завершатся многочисленные «глубокие операции» на практике, мы еще увидим. Кроме того, творцами «глубокой операции» являлись Триандафилов (нежданно-негаданно погибший в авиакатастрофе, также как до него в авиакатастрофе погиб комкор Д.Г. Фабрициус, а после него — С.С. Каменев), Тухачевский, Уборевич и другие — «изменники Родины» и «бездари».

В заключение главы попробуем немного пофантазировать. Как бы сложилась для СССР война с Германией, если бы «задире» все-таки удалось «свернуть голову усатому грузину»?

Вынуждены огорчить поклонников Тухачевского и других репрессированных военачальников — трагедии июня 1941 года избежать не удалось бы. Не удалось бы, ибо на тот момент не существовало вооруженных сил, способных выдержать сосредоточенный удар вермахта — самой передовой тогда армии мира (в том числе и по признанию маршала Жукова). Даже великие мастера позиционной войны, прошедшие горнило Первой мировой — французы, были разорваны немцами в клочья. Тухачевский же с соратниками знатоками обороны вообще не являлись и это нашло свое отражение в теории «глубокой операции». Другое дело — как быстро армия Тухачевского перестроилась бы после первых поражений и совершил бы маршал со товарищи столько же грубейших ошибок, сколько наделал «отец народа» и его полководцы? Здесь мы вступаем в область догадок.