Босфорский поход Сталина, или провал операции «Гроза» - Сергей Захаревич

…Вот он — первоисточник. Цифры такие: в 1937 году уволено 20643 человека, в 1938 году 16118. Вот откуда пошло: 36761.

Но в справке речь идет не о РАССТРЕЛЯННЫХ, а об УВОЛЕННЫХ» [64, с. 45].

Кто ж в Союзе расстреливает КРАСНЫХ КОМАНДИРОВ? Их сначала уволят, затем сорвут петлицы и шевроны, а уж после (когда они официально уже не будут являться красными командирами) кого куда: кого на Колыму, а кого — на спецучасток, к расстрельной яме.

«Справка дает дополнительные сведения: из числа уволенных в 1937 году арестовано 5811 человек, в 1938 году — 5057. Всего арестовано 10868 человек (но заметьте — нет ни одного расстрелянного красного командира, только арестованные, как будто всех их минула высшая мера, но ведь это не так— С.З.).

Есть ли разница: 40 тысяч РАССТРЕЛЯННЫХ или 10.868 АРЕСТОВАННЫХ?» [64, с. 46].

Дело в том, что не всегда красных командиров арестовывали в тот момент, когда они ими еще числились. Очень часто неправильного красного командира кадровики успевали уволить, а уж затем его, уже в качестве ГРАЖДАНСКОГО ЛИЦА, забирало НКВД. И таким образом в справку полковника Ширяева они не попадали, так как не являлись уже военнослужащими и шли по спискам обычного гражданского населения. И таких — масса. И заметьте — пошли они по совершенно другим, не армейским спискам. Но это частности. А теперь иная арифметика.

Как отмечалось ранее, террор Сталина в отношении высшего командного состава РККА носил направленный и продуманный характер. Коба не гнался за массовостью, для него важна была избирательность. В 1937–1938 годах были репрессированы самые одиозные фигуры, занимавшие при Тухачевском, Уборевиче, Алк-снисе и других ключевые посты. Были репрессированы командующие основных военных округов страны, их штабы и все ближайшее окружение. Затем стали устраняться все состоявшиеся при тех же Тухачевском, Уборевиче и других. После — тех, кто имел хоть какие-то близкие контакты с репрессированными или их семьями.

Одновременно на освободившиеся места Сталин стал двигать своих людей, тех, кого давно присмотрел (многих еще в гражданскую, как, например, Тимошенко) и на кого рассчитывал в будущей войне (впоследствии Сталин репрессирует и кое-кого из них). Те, в свою очередь, продвигали наверх свои команды, своих протеже. Таким образом, шло одновременное уничтожение одной группы командиров и усиление другой. Этот процесс сопровождался присвоением соответствующих званий, и новоиспеченный командир дивизии (корпуса), который в прошлом мог быть каким-нибудь майором или полковником (а то и капитаном), замещал в списках арестованного или расстрелянного комдива или комкора.

Теперь попробуем хотя бы примерно прикинуть, во что обошлась Красной Армии сталинская «избирательность».

Начнем с реального количества командного состава. Цифра в 200 тысяч командиров на армию в 1,1 миллиона состава представляется несоответствующей действительности. Произведем простейший арифметический подсчет. Начальная командная должность в РККА — командир отделения. Отделение — 9— 10 человек (в современной армии бывает и по 7). Таким образом, дальнейший расчет прост — 1 командир на 10 человек. Получается, что действительное количество командиров в 1937 году должно быть вдвое меньшим указанного наркомом Ворошиловым — 100 с небольшим тысяч. Но дело в том, что командиры отделений офицерами не являются, это сержанты, ефрейторы и старшины. На учете в 6-м отделе УКНС они не числятся и из армии не увольняются, а демобилизуются. Следовательно, справка полковника Ширяева их не касается и в числе 36761 уволенных из РККА в 1937–1938 годах учтены чины рангом повыше. Что сие означает? А то, что из числа 100 тысяч комсостава РККА командиров отделений необходимо исключить. Таким образом, количество командного состава РККА в чине от командира взвода (лейтенантская должность, хотя и здесь ее иногда исполняли сержанты) и выше — немногим более 50 тысяч. Учитывая вероятность арифметических погрешностей, округлим эту цифру до 60 тысяч, думаю, не сильно ошибемся.

Проверим теперь правильность наших вычислений фактическим примером. Как мы помним, в начале 1930-х при общей численности рейхсвера в 100 тысяч человек германский офицерский корпус составлял 4 тысячи человек. Увеличим численность рейхсвера в 10 раз, доводя ее до миллиона. Соответственно, увеличиваем в 10 раз численность офицерского корпуса. Получаем не менее 40 тысяч офицерского корпуса на миллионную армию. Как видим, наш расчет недалек от действительности.

А теперь вернемся к справке полковника Ширяева. Обратите внимание — полученная картина гораздо любопытнее изображенной Суворовым. Выходит, что в 1937–1938 годах из РККА в действительности был уволен каждый второй (!) офицер (без учета зачисленных на офицерские должности в тот же период). И каждый шестой арестован! Каково?! На общей численности офицерского корпуса Красной Армии это, повторюсь, не отразилось — места выбывших заняли командиры рангом пониже (вспомните карьерный путь комдива Виноградова), а места выдвинувшихся заняли выпускники военных школ и академий, а также выдвиженцы из рядового состава и «гегемона». Количественно, повторяю, офицерский корпус сохранил свою численность. А качественно?

Какие уровни служебной лестницы РККА оказались наиболее всего подвержены увольнениям? Сразу отбросим лейтенантов — в таких чинах в массовом порядке не увольняются, да и репрессиям, опять-таки в массовом порядке, не подвергаются, ибо в «лейтенантском» возрасте преобладает «правильное» мировоззрение.

На примере все той же многострадальной 44-й сд можно сделать вывод, что в первую очередь пострадало «золотое звено» — командиры полков, бригад, дивизионов, а также дивизий.

«Арест и расстрел — разные вещи. Некоторых арестованных расстреливали. Но не всех… Среди 10.868 арестованных командиров он (Рокоссовский. — С.З.) не один: выпускали многих» [64, с. 46].

Рокоссовский как раз известен тем, что сидел во внутренней тюрьме чуть ли не дольше всех из числа военных. К тому времени всех посаженных одновременно с ним уже либо расстреляли, либо выпустили, а он все продолжал сидеть на Лубянке до весны 1940 года.

Уже тот факт, что за два года из армии по неизвестным нам причинам уволено аж 30 тысяч (!) офицеров, даже любому неосведомленному наблюдателю скажет, что в этой армии происходит нечто ненормальное. Из числа репрессированных в 1937–1938 годах офицеров РККА выжили всего лишь единицы, уже не говоря о тех, кто вернулся в армию перед 1941 годом.

«Но что же стало с теми остальными, которых уволили, но не арестовали (а кто сказал, что не арестовали? — С.З.). Куда они делись? Тут тайны нет. В каждой армии идет постоянный процесс смены, омоложения, обновления командного состава (но не в таком же количестве! — С.З.)… Главная причина увольнения — выслуга лет… Прикиньте, сколько лет офицер служит в офицерском звании, подбросьте ему выслугу за Первую мировую и за гражданскую войны, добавьте ему выслуги за Север и Дальний Восток» [64, с. 47].

Выслуга лет, говорите, за Первую мировую и гражданскую? Простите, но о людях какого возраста идет речь?

Командиров РККА, прошедших Первую мировую и гражданскую условно можно разбить на три возрастные группы.

«Старшая» группа, 1850–1865 годы рождения. Редкие примеры — генералы Брусилов, Зайончковский, Поливанов. Уже к концу 1920-х из этой когорты не осталось ни одного, те, что еще не умерли сами, давно уже покинули службу.

«Младшая» группа, 1890–1900 годы рождения — самая многочисленная в Красной Армии, состоящая чистяком из бывших царских «унтеров». Эти находились в самом расцвете сил и по доброй воле увольняться не собирались. Люди из этого ряда либо поднимались Сталиным по карьерной лестнице вверх, либо разделили судьбу Тухачевского и прочих, в зависимости от того, к чьему лагерю принадлежали. Примеры: Жуков, человек Тимошенко, проявивший себя к тому же твердым и волевым начальником, шел по карьерной лестнице вверх; Рокоссовский же, служивший почти 9 лет под командованием Блюхера, был репрессирован и остался в живых только чудом.

И наконец, «средняя группа» (очевидно, на ее представителей и намекает Суворов), 1870–1885 годы рождения. Наиболее яркие и успешные ее представители в РККА — Шапошников и Буденный. Состав — бывшие царские вахмистры, есаулы, штабс-капитаны и полковники). Многие из этого ряда гражданскую не пережили вовсе: только товарищи Сталин и Ворошилов входе обороны Царицына утопили в Волге не одного «военспеца» из числа присылаемых Южному фронту Троцким; по всей видимости, взгляды Кобы на методику укрепления комсостава Красной Армии за 35 прошедших с той поры лет существенных изменений не претерпели. Выжившие в гражданскую бывшие царские офицеры в массе своей демобилизовались еще до 1925 года — Суворов совсем забыл о грандиозном ленинском «дембеле» начала 1920-х, когда из 5 военнослужащих демобилизовались 4, а численный состав сократился с 5,5 до 0,5 млн человек. На командных должностях тогда стремились удержать лишь тех, кто имел партбилет. Уже к началу 1930-х в РККА наблюдается засилье на командных должностях «молодой поросли» выпускников курсов «Выстрел».