Вторая модель - Филип Киндред Дик

Почти не слушая Харпера, Райнхарт двинулся к входу в исследовательский центр.

– Где Фридман?

– Внутри.

– Я хочу его видеть. Идемте.

Фридман встретил обоих в холле. С Райнхартом он поздоровался спокойно, без эмоций.

– Прошу прощения за доставленные хлопоты, комиссар. Мы готовили оборудование к мобилизации и решили вернуть пузырь в настоящее как можно скорее, – сказал он, с любопытством глядя на Райнхарта. – А этого человека с фургончиком ваша полиция, несомненно, скоро разыщет.

– Мне нужно знать о случившемся все. Вплоть до мельчайших подробностей.

Фридман неловко переступил с ноги на ногу.

– Собственно, рассказывать тут почти не о чем. Я отдал приказ сбросить автоматические настройки возврата и вытащить хронопузырь в настоящее вручную. В момент получения сигнала пузырь проходил весну 1913-го. Покидая время пребывания, он захватил участок земли, где находился человек с фургончиком. И естественно, доставил его в настоящее.

– И ваши приборы не зафиксировали посторонние предметы внутри?

– Мы были так взбудоражены, что даже не проверили показания. Через полчаса после переключения в ручной режим пузырь материализовался в обсервационной и был обесточен, прежде чем кто-либо заметил, что там, внутри. Мы пробовали задержать перемещенного, но он направил фургончик в холл, а нас смел с дороги, как кегли. Лошади в панике понесли и…

– Фургончик… как именно он выглядел?

– Двуколка с какой-то надписью черными буквами с обеих сторон. Разобрать, что написано, никто не успел.

– Продолжайте. Что произошло после?

– Кто-то выстрелил ему вслед из электронного лучемета, но промахнулся. Лошади вынесли фургончик из здания в поле. К тому времени, как мы добрались до выхода, фургончик уже миновал полпути к парку.

Райнхарт задумался.

– Если он все еще в парке, мы его скоро найдем. Но нужно соблюдать осторожность.

С этим он, отвернувшись от Фридмана, двинулся назад, к ракетоплану. Харпер поспешил за ним, пристроившись в ногу.

У корабля Райнхарт остановился и подозвал к себе нескольких конвойных из службы госбезопасности.

– Руководство департамента взять под арест, – распорядился он, иронически улыбнувшись мертвенно побледневшему Харперу. – Позже я отдам вас под суд по обвинению в государственной измене. Идет война. Ваше счастье, если в живых останетесь.

Поднявшись на борт, Райнхарт запустил двигатель и с головокружительной скоростью взвился в небо. Второй ракетоплан, военный эскорт, последовал за ним. Путь его пролегал над бескрайним морем серого шлака, над выжженными, но так и не восстановленными землями. Миновав прямоугольник неожиданно яркой зелени посреди бескрайней серой пустыни, Райнхарт глядел на него, пока он не скрылся из виду.

Центральный парк… К прямоугольнику зелени на полном ходу мчались по небу полицейские ракетопланы и десантные суда с солдатами на борту. По земле в ту же сторону, к парку, тянулись черными змеями колонны тяжелых орудий и наземного транспорта.

Вскоре пришельца из прошлого отыщут и схватят. Однако аналитические ЭСМ до сих пор работают вхолостую. Безмолвствуют. А между тем от прогнозов аналитических ЭСМ зависит исход всей войны.

Около полудня фургончик подкатил к краю парка. Здесь Коул ненадолго остановился передохнуть: пусть лошади попасутся, пощиплют сочную траву. Бескрайние россыпи шлака поражали воображение. Что тут стряслось? Ни звука, ни шороха, ни движения. Ни зданий, ни следа жизни. Правда, над серой поверхностью то тут, то там тянулась к солнцу трава и мелкие кустики, но зрелище все равно тревожило не на шутку.

Неторопливо выехав на шлак, Коул обвел взглядом небо над головой. Стоит покинуть парк, укрыться ему будет негде: однообразные россыпи шлака ровны, точно морская гладь. Если его заметят…

По небу в его сторону, стремительно приближаясь, мчался целый рой крохотных черных точек. Но вот все они круто свернули вправо и скрылись из виду. Аэропланы… бескрылые металлические аэропланы… Проводив их взглядом, Коул подхлестнул лошадей и покатил дальше.

Спустя полчаса впереди показалось кое-что новое. Придержав лошадей, Коул сощурился, пригляделся. Да, впереди шлак кончался: еще немного, и Коул достигнет его границ. Дальше виднелась земля – бурая почва, трава, растущая всюду, куда ни взгляни, а еще чуть дальше впереди выстроились в ряд какие-то здания. Дома, наверное. Или, может, ангары.

Нет, скорее, дома. Только похожих домов Коул в жизни еще не видел.

Выглядели эти дома – сотни домов, выстроенных ровными рядами, – на удивление одинаково, на один и тот же манер, вроде крохотных зеленого цвета ракушек. Перед каждым зеленела небольшая лужайка. Дорожка, парадное крыльцо, скромные кустики живой изгороди вокруг. Сами домики похожи один на другой как две капли воды, и необычайно малы… Ни дать ни взять – зеленые морские раковины, расставленные будто по ниточке. Поразмыслив, Коул не без опаски направил фургончик вперед, к домикам.

Возле домиков не было видно ни души. Стоило Коулу выехать на улицу между двумя рядами домов, копыта его лошадей оглушительно загремели в царившей вокруг тишине. Действительно, судьба привела его в какой-то городок, только почему нигде не видно ни собак, ни детишек? Везде тишина и порядок… Как будто все это – макет. Выставка. Коулу сделалось неуютно.

Вышедший навстречу юноша, увидев его, изумленно разинул рот. Ну и чудно он одет! Плащ вроде тоги, длиной до колена. Цельный, из одного куска ткани. Плащ… и сандалии.

Вернее, что-то, похожее на сандалии. Приглядевшись, Коул заметил, что и плащ, и «сандалии» пошиты из какого-то тускло блестящего, слегка искрящегося в лучах солнца материала – скорее, металла, чем ткани.

Чуть дальше Коулу встретилась женщина, поливавшая цветы возле края лужайки. При виде приближающейся упряжки женщина выпрямилась, удивленно, а затем и испуганно вытаращила глаза, невольно раскрытый рот ее превратился в округлое, безмолвное «О». Лейка, выскользнувшая из рук, беззвучно откатилась в траву.

Коул мгновенно покраснел и поспешил отвернуться: женщина оказалась почти неодетой! Расправив вожжи, он подхлестнул лошадей и проехал мимо.

Женщина за спиной все так же стояла столбом. Украдкой оглянувшись назад, Коул хрипло прикрикнул на лошадей. Казалось, его уши вот-вот вспыхнут огнем. Действительно, глаза его не обманули. Из одежды на женщине имелись только полупрозрачные шорты… и более ничего. Наготу прикрывал лишь жалкий клочок того же тускло блестящего материала, мерцающего, искрящегося на солнце, а прочие части небольшого, ладно скроенного тела выставлены всем напоказ.

Коул придержал лошадей. А ведь красива, красива… Темно-русые волосы, глаза карие, полные губы красные, и фигура – любой на зависть. Тонкая талия, стройные голые ноги, поросшие мягким пушком, полные груди… В ярости Коул прогнал эти мысли прочь. Работу нужно искать. Делом заняться. Делом!

Остановив фургончик «На все руки мастер» у обочины, Коул спрыгнул на мостовую, наугад выбрал дом и не без опаски подошел к нему