Расплата за любовь - Евгений Костюченко

Но сейчас Яна интересовала записка, которую должен был оставить Петрович. Должен был, но не оставил. «Интересно, как же я его найду? Значит, кордон отпадает», — с досадой подумал Ян. Он не ожидал, что инженер Амурский будет настолько охвачен паникой, что забудет обо всем на свете. Забудет о нем. Товарищ, называется. Да, друзья познаются тогда, когда этого, меньше всего ожидаешь.

— Мы будем отсиживаться здесь? — спросила Алина.

— Здесь можно не просто отсиживаться, а еще и оборону держать, — бодро ответил Ян, вытаскивая из рундука тельняшку и комбинезон. Он давно уже мечтал избавиться от парадного костюма. — Алька, ты не хочешь переодеться?

— Хочу. Ой, у меня же все мои вещи с собой! В «Тойоте». Как удачно получилось!

— Да уж, повезло так повезло.

Невесело рассмеявшись, она обняла его:

— Ладно, будем жить дальше.

Она деловито оглядела комнату, убрала со стола посуду на полку, переставила стулья, поправила занавески — и в доме вдруг стало уютно. «Хозяйка, — подумал Ян. — Если запустить ее в мою берлогу на полчаса, она и там бы устроила гнездышко. Наверняка она умеет здорово готовить. Только ей все некогда. Она ведь у нас — президент. Занимается всякой ерундой, вместо того чтобы сидеть дома, готовить мужу обед, кормить детей… Наших детей».

— Ночью ты будешь спать на рундуке, а я в кресле, — сказал Ян.

— Какой рундук, о чем ты говоришь? — она покачала головой. — Ты хоть понимаешь, что случилось?

— Есть вещи, которых лучше не понимать. Зачем голову забивать? Все равно ничего не изменится оттого, понимаешь ты или нет, — сказал Ян. — Вот я понимаю, что скоро ночь, значит, надо приготовить постель. Завтра будет день, тогда и будем что-то делать. А ночью надо спать.

Алина прижалась к нему. Ян гладил ее волосы, успокаивающе приговаривая:

— Все нормально, Алька, мы пробьемся. Все нормально…

— Ты ни капельки не злишься на меня? — глухо позвучал ее голос, и она подняла к нему заплаканное лицо.

Он поцеловал ее глаза, соленые от слез.

— Я злюсь только на себя. Не надо было мне уходить сегодня утром. Если бы я остался, с тобой ничего не случилось бы.

— Да нет, все равно бы это случилось. Ты ни в чем не виноват, но теперь будешь мучиться вместе со мной.

— Лучше мучиться вместе с тобой, чем без тебя. Алька, это же справедливо. Должен же я чем-то расплатиться за такое счастье.

— Какое счастье?

— Ты — мое счастье. Сопливое заплаканное счастье. С синими глазами, золотыми волосами и чудесным характером, — сказал он, вытирая своим платком ее глаза. — Этот страшный день кончился. Ночь пролетит быстро. А утром все будет в порядке.

Алина забрала его платок, чтобы вытереть нос.

— Просто удивительно, как с таким отношением к жизни ты еще жив, — вздохнула она. — Ты что, серьезно? Спокойно ляжешь и заснешь?

— Если ты ляжешь рядом, то я не засну.

— Не говори глупости. Можно позвонить?

Она подсела к старинному черному аппарату, а Ян вернулся к машине. Он достал из багажника чемодан и сумку, посмотрел, чего бы еще оставить себе на память. От машины надо поскорее избавиться. Загнать ее в какой-нибудь укромный уголок между старыми катерами, откуда ее, может быть, сегодня же ночью и угонят. Такие машины недолго остаются без присмотра.

В избушке требовательно затрещал телефон.

— Не бери трубку, — почему-то шепотом попросила Алина.

— А вдруг это Петрович? — обрадовался Ян.

— А вдруг это Голопанов?

— Вот и проверим.

Они оба ошиблись в своих предположениях, но Ян был гораздо ближе к правильному ответу.

У бывшей жены инженера Амурского был такой могучий голос, что она вполне могла бы обойтись без телефона, если бы просто встала у окна и взяла рупор. Пролетев над гладью залива, ее крик достиг бы ушей Яна так же успешно, как и посредством телефонной сети.

— Амурский, слушай меня внимательно! — раздалось в трубке так громко, что Ян невольно отстранил ее подальше от себя. — Ты сгубил мою молодость, а теперь хочешь лишить покоя и в старости! Сиди у телефона и никуда не выходи! Тебя по всему городу ищет милиция! Если они тебя схватят, советую не выкручиваться и не сочинять фантастику, они все про тебя знают! Про тебя и твои темные делишки! Они нашли следы оружейной смазки на нашем унитазе! Амурский, зачем ты прятал оружие в моем унитазе? Я отдала тебе свои лучшие годы, а теперь ко мне приезжает милиция с обыском! Я все про тебя рассказала! Они спрашивали, откуда у тебя оружие, и я все рассказала! Все! Про ваш кооператив телохранителей, про тир, про бандитов ваших, я все рассказала! Мне нечего скрывать! Амурский, вместо благодарности за все, что я для тебя сделала, ты смылся, и оставил только следы оружейной смазки на моем унитазе! Знаешь, я…

— Это не смазка, — перебил ее Ян Стрельник. — Вам надо было самой хотя бы понюхать то, что они нашли. Не было там никакой оружейной смазки.

— Кто говорит, Яшка? Как это «не было»! Я сама видела, на ватке у эксперта!

— Это были фекалии, — сказал Ян. — Вас жестоко обманули. Вы сказали им про яхт-клуб?

— За кого ты меня принимаешь? Я сказала, что. Амурский уехал к друзьям, на лесной кордон, в Карелию. Пусть ищут его там. Яшка, у вас есть продукты? Я могу привезти ночью. Что вам нужно? Крупа, соль, сухари?

— Спасибо, у нас все есть. Больше не звоните сюда.

— Понимаю, — прокричала Амурская. — Яшка, повлияй хоть ты на этого недотепу! Главное, не пейте там! Слышишь, не давай ему пить!

Ян бросил трубку и сказал Алине:

— Милиция уже была на квартире Петровича. Наверно, и у меня дома побывали. Может быть, и засаду оставили. Ты хотела куда-то позвонить?

— Уже позвонила. В Москву. Кстати, где мой мобильник?

Он отдал ей телефон и спросил:

— Ну, и что говорит Москва?

— Говорит, сиди спокойно, мы за тобой пришлем роту спецназа.

— Роты маловато будет, — Ян задумчиво подошел к окну и окинул взглядом залив. — Пока твоя рота доберется, много чего может произойти… Вот что. Сейчас мы сядем в лодочку и выйдем в залив. Покатаемся. С воды понаблюдаем за обстановкой. Если увидим неприятных типов рядом с избушкой, то спокойно отгребем подальше и высадимся где-нибудь в зарослях. Или вообще попросимся на борт проходящего судна, как жертвы кораблекрушения. Ты не против морской прогулки?

— Я уже ничего не соображаю, — махнула рукой Алина. — Делай то, что считаешь нужным.

— Нужно одно — остаться на свободе. Никого они не найдут, — продолжал размышлять Ян. — У них в распоряжении только Хорьков. Петрович смылся, Магду я предупредил…

— Вот, — сказала Алина, уперев палец в его грудь. — Вот о ней ты беспокоишься. Ты обо всех беспокоишься, всех готов на руках носить.